Всюду были разбиты окна, разбросаны горы гипсокартона, бетона, и арматурой можно было запросто выколоть глаз. Марк сказал, что в здании репетируют несколько кавер-групп, поющих песни топ-40, и несколько метал-коллективов. Он сказал, одна из самых тяжелых групп называется Anthrax, и они оказались классными ребятами. «Они нам холодильник подогнали!» – сказал он.
Место, которое мы снимали, находилось на пятом или шестом этаже, а комната наша была огромная, грязная и пустая. В углу находилась огороженная комната поменьше. В главном помещении были только спальные мешки, несколько британских рок-журналов, горы пенопласта из-под коробок для яиц, чемоданы и коробки с бухлом и жрачкой. И холодильник. На полу, конечно же, валялось разбитое стекло. И было холодно – спасибо сломанному обогревателю где-то в недрах здания. Марк сказал мне, что все спят здесь, в большом офисном помещении, а репетируют в огороженной комнате. Я спросил, где остальные ребята, и Марк, указав на огороженную комнату, сказал: «Там они, дрыхнут». На часах было 7 вечера.
Некоторое время спустя в комнату вошел Клифф, и я с ним поздоровался. Он ответил: «Привет, очень рад знакомству», и я сразу же понял, что этот парень невероятно в себе уверен. За ним вошли Джеймс с Ларсом, и мы поздоровались. С ними я уже был знаком, но не был уверен, помнят ли они меня, поскольку бухали мы тогда знатно. Они спросили, как я долетел и привез ли оборудование. Со мной были усилитель и гитара. Раньше можно было легко провезти абсолютно все что угодно. Я дал носильщику 20 баксов, он прилепил на мой кабинет Marshall наклейку с надписью: «Осторожно! Хрупкий груз», и эта хрень полетела со мной в Нью-Йорк. Забавно было наблюдать, как кабинет застрял на багажной ленте, когда мы с Марком пошли его забирать!
Мы устроили джем в репетиционной и целый час играли несколько песен Mercyful Fate и Metallica. Ларс с Джеймсом постоянно друг другу улыбались, и мне казалось это странным. Я не мог понять, им реально нравится, как я играю, или это «особенный» дух Сан-Франциско. Но мы довольно быстро поладили.
После чего мы ломанулись в местный винный магазинчик, где купили несколько «литрушек»[1], чтобы сэкономить.
Было это задолго до того, как «литрушки» стали популярными. Когда мы вернулись в «Дом Музыки», ребята показали мне, как подкладывать картонную коробку для яиц под спальный мешок, чтобы сделать бугорчатую подушку, а не спать на холодном голом полу. Там не было не только отопления, но и горячей воды – только холодная. Мы пили и пытались согреться. Слушали металл, болтали о нем, и я сказал ребятам, что мне дико нравится играть их песни. А потом мы вырубились.
Утром нас разбудили монотонные отзвуки какой-то группы, репетирующей в комнате по коридору. Сначала я подумал, что умер и попал в чистилище. Затем открыл глаза и вспомнил, что нахожусь в «Доме Музыки» с кучкой парней, которых едва знаю. Я посмотрел на Клиффа и увидел, что он читает ролевую книгу «Подземелья и драконы – Зов Ктулху». Я обожаю ужастики и хорошо разбираюсь в творчестве Г. Ф. Лавкрафта, поэтому сказал: «Я знаю эту книгу!»
Он спросил: «Серьезно?» Он всегда так говорил, когда был в чем-то заинтересован.
Я понял, что мы с Клиффом можем подробно обсудить Лавкрафта. Я обрадовался, что нас объединяет не только музыка. Ему, как и мне, нравились фильмы ужасов. Его любимым был «Рассвет мертвецов» Джорджа Ромеро.
Пытаясь напялить ботинки в леденящем душу холоде, я стремился поскорей увидеть, как этот клоповник выглядит днем. Вышел в коридор и понял, что меня разбудила одна из тех металлических групп, о которых говорил Марк. И я пошел на звуки музыки. Подходя ближе, я услышал, что это действительно был металл. Громкий и быстрый, и гитары звучали отлично! Немного послушав через дверь, я вернулся в нашу комнату. Когда мы разговаривали с Клиффом, в дверь вошли эти двое. Один выглядел невероятно нелепо в прикиде, как у Джоуи Рамона, а другой напоминал еврейского псевдо-Гленна Типтона. Клифф сказал: «Эй, это ребята из группы Anthrax – Скотт и Дэнни».
И я впервые услышал этот сиплый, хриплый, слегка коварный и дерзкий нью-йоркский акцент Скотта Яна: «Эй, парни, мы вам гриль-тостер притащили!»
Это было 8 апреля 1983 года, тридцать один год и один день назад с момента, как я пишу эти строки.
С тех пор многое изменилось. Но наша дружба со Скоттом осталась неизменной. Со встречи тем холодным утром в «Доме Музыки» до недавних совместных тусовок на «Фестивале Страха» в Сан-Франциско я всегда ценил и восторгался нашей дружбой. Даже несмотря на то, что мы росли на разных побережьях страны, у нас полно общих пристрастий и интересов. Кроме того, у обоих безбашенное чувство юмора, благодаря которому мы вместе спустя все эти годы.
Я сразу же увидел, что Скотт – добрейшей души человек. Он всегда найдет время для каждого, будь ты другом, фэном или врагом. Мне кажется, в какой-то степени он подражал некоторым героям из комиксов, которые мы читали в 1980-х. В отличие от меня он, безусловно, был душой компании – я довольно замкнутый парень. Мне полезно было с ним зависать. Я наблюдал, как уверенно он себя вел и был всегда дружелюбен к окружающим. Никогда не забуду, как, мучаясь несколько дней в «Доме Музыки» без горячей воды, он убедил знакомых девушек дать нам свой абонемент в фитнес-центр, чтобы мы могли принять душ!
Скотт помог мне немного раскрепоститься. Я был ужасно стеснительным, но видя, как Скотт ведет себя с окружающими, стал чувствовать себя значительно увереннее.
Здорово, что на восточном побережье у меня был союзник в лице Скотта. Да все ребята из Anthrax были невероятно дружелюбны, и мы часто тусовались вместе. Стоило нам приехать к ним в город, мы всегда собирались вместе и устраивали какое-нибудь безумие. Прикол в том, что парни из Anthrax были не такими жесткими алкашами, как мы. Бухая водку, мы ни разу не замечали, что они выпивали один стакан на наши четыре или пять! Но их забавляли наши агрессивные выходки, и они были рады составить нам компанию. Иногда я не мог понять, пьян был Скотт или просто кайфовал от жизни, и, мне кажется, он часто именно так и выглядит. Я восхищаюсь его душевным состоянием; честно сказать, даже завидую.
Скотт всегда нас поддерживал и любил музыку, которую играли Anthrax, Metallica и целое поколение новых металлических групп. Не было ни капли зависти. Было весело и увлекательно. Мы пробирались на неизведанную музыкальную территорию, и для всех нас это был дивный новый мир. Когда мы собрались в тур по США, Скотт очень помогал. Как-то раз я спросил, можно ли взять его «Рокмен» (аналоговый девайс, который можно подключить к гитаре и играть через наушники), потому что у меня не было репетиционного усилителя. На носу был совместный тур Metallica/Raven «Kill’Em All For One», и он ответил: «Конечно!» Эта штука у меня до сих пор, спустя тридцать с лишним лет, где-то лежит, и я по-прежнему собираюсь когда-нибудь ее отдать. Но Скотт всегда готов был прийти на помощь, и такое не забывается.
Когда мы записывали альбом «Ride The Lightning», Скотт приехал в Лондон общаться с прессой по поводу первого альбома Anthrax, «Fistful Of Metal». Как-то раз мы тусили с Клиффом и Скоттом, и Клифф нажрался до такой степени, что не мог подняться с пола и залезть на кровать, а мы со Скоттом ржали и пытались помочь бедняге Клиффу. Но он был высоким и худощавым, и от этого становилось еще смешнее! Потом Скотт повернулся, схватил чайник с водой и вылил его в мой арендованный усилок Marshall. Он ржал и кричал: «Побалуемся чайком!» Мы себя потом так еще десятилетия вели и до сих пор ведем.
Скотт часто видел наши выступления в туре «Master Of Puppets». Мы впервые увидели Оззи за кулисами и были в полном благоговении перед ним. Той осенью Anthrax поехали с нами в тур по Европе, и было реально весело – пока с Клиффом не случилась трагедия.
Никогда не забуду, как был расстроен Скотт, когда услышал эту новость. Никогда не забуду, как они с Фрэнки и Чарли ходили с Джеймсом по улицам Копенгагена до трех часов утра. Спасибо им, что не бросили его, когда я сам был в неадеквате. Я не мог совладать с горем и был настолько шокирован, что не мог вылезти из кровати – не то что из номера выйти. Когда Скотт приехал на похороны, я настоял, чтобы он остался у меня на ночь, хотя я жил с мамой.
