Как он может так плохо обо мне думать! Это же совершенно случайно вышло, просто у меня рефлекс сработал, а он…, а они…!» — по лицам вижу, что все семейство с ним согласно и смотрит на меня осуждающе.

— Ну, раз у вас больных нет, разрешите откланяться, — приподнял шляпу целитель, прощаясь, поклонившись так низко, что головной убор выскользнул у него из рук и упал на пол.

Я меланхолично качала ногой и грызла большое красное яблоко, с интересом наблюдая за тем, как шляпа все падает и падает, а фей все наклонялся за ней и наклонялся, пока папа Фнут строго не сказал мне: «Филли, немедленно оставь уважаемого фея в покое, иначе останешься сегодня без сладкого! Между прочим, мама Фьенти испекла твой любимый яблочный штрудель».

Вот так новость, словно я не в курсе. В шруделе только немного яблок не хватает, но это ничего, он все равно у мамы Фьенти вкусным выходит, пробовали, знаем.

— Какие ко мне претензии? Он же сам хотел откланяться?! Вот, все и получилось по полной, так сказать, программе. Я только немного помогла, но больше не буду, честное фейское. До свидания, фер Велик, — постаралась исправиться я, а то сладкого захотелось нестерпимо, поэтому добавила в голос еще капельку дружелюбия. — Доброго вам пути, скатертью дорожка, пыль под ботфорты, ветер в спину…, — закончить мне не дали, грубо перебив.

— Нет уж, прощайте, фер Фнут и фира Фьенти, ноги моей больше не будет в этом доме, пока это маленькое чудовище здесь обитает! — и фей быстро выскочил за дверь, с силой захлопнув ее за собой.

А я была сама вежливость! И где же справедливость?

— Какой не воспитанный фер, а на вид и не скажешь!

— Филли, не паясничай! — простонала мама Фьенти, повязав на голову мокрое полотенце.

— Даже не начинала еще, — ответила я, обводя тревожным взглядом столовую. И куда это они подевали блюдо с моим яблочным штруделем? Еще недавно стояло на столе, источая тонкий аромат корицы, а сейчас его не было! И на добровольную сдачу мне любимого лакомства надеться уже не приходилось.

— Ты все еще сомневаешься, дорогая? Только он, только этот треклятый черный дракон в состоянии с ней справиться. Да. Надо только в это верить, — закончил он уже не так оптимистично, как начал.

— И вам совсем, совсем, меня не жаль? — я попыталась найти во взглядах родных хоть капельку сочувствия. Напрасно. Его там не было!

— Дракона жалко, молод он — и ста пятидесяти лет еще не исполнилось, горяч. Надо же за какой-то жалкий родовой артефакт на такое подписаться! Не иначе как не в себе был, — ответил за всех старший братец Фьерн.

— По-вашему, я — чудовище?! — возмутилась от всей феской души, обидевшись на всех окончательно. — Хорошо, отпустите меня к людям. Зачем же так кардинально решать вопрос? Браки у драконов на всю жизнь. А живут эти ящерицы долго, слишком долго, можно сказать вечность. И мне предстоит разделить с ним всю его бесконечную жизнь! Только представьте — вас уже не будет, а мы все еще скандалить не перестанем. А я предлагаю гуманный для всех вариант, смотаюсь быстренько на Землю, исполню три желания, вернусь, получу волшебную палочку и…

— И ничего, — закончил за меня папа Фнут. Тебе никогда не получить волшебную палочку, даже, если ты исполнишь не три, а все тридцать три людских желания.

Ответ отца стал для меня неприятным откровением.

— Но почему? Это не справедливо! Я пойду с жалобой в королевский суд, они обязаны выдать мне волшебную палочку! В конце концов, для кого законы писаны? — продолжила я праведно негодовать.

— Пойми, никому не нужна могущественная фея, несущая хаос и разрушения, — добила мама Фьенти, — кроме своей семьи, конечно. Мы уже привыкли и любим тебя такую, как есть.

— Но же я ничего еще не разрушила!

— А как же беседка в саду? А мостик через ручей? А собачья будка? И …, — сыпалось со всех сторон.

— Я же не нарочно! Конура ветхая была, совсем как наша прапра… и так далее бабка Фейт! И ни одна порядочная собака в ней жить не согласилась бы, ни за какие сахарные кости на свете. С беседкой вообще все случайно вышло — не с той ноги утром встала, нектар оказался кислым, а мои любимые леденцы вы съели. Так, что настроение у меня не было! А от сознания того, что мои обожаемые братья и сестры оказались жадинами и не оставили мне ни одной конфеты, я совсем опечалилась! Поэтому мостик под моими ногами развалился! Сам!

— И телега фея Кнута тоже сама без колес осталась, — подсказала сестрица Филона.

— Сама, — поддержала я ее версию, хотя в корне была с ней не согласна. — Все четыре колеса сами укатились в овраг, подальше от вредного фея. Он меня подвезти отказался и еще бескрылой обозвал!

— Это пока, — папа Фнут покачал головой, пропустив все мои объяснения мимо ушей, — пока, ты ничего масштабнее беседки не разрушила. Но никто не может гарантировать, что этого не произойдет, когда ты получишь практически безграничную власть в свои руки вместе с волшебной палочкой!

— Зачем мне это? Разве я похож на вселенское зло? Да, я люблю пошалить и признаю, часто не сосем уж безобидно. Но вы же мирились как-то с этим моим маленьким недостатком? Что же случилось сейчас? Почему непременно замуж и непременно за черного дракона?

— За этого дракона, потому что другие сразу отказались, — объяснил самый младшенький братец, показав мне язык, за что схлопотал подзатыльник от среднего братца Филлиста.

— Помнишь, нас с твоим папой Фнутом вызвали на прошлой неделе на совет фей, где присутствовала сама королева? — спросила меня мама Фьенти дрогнувшим голосом.

— И что вам сообщила моя двоюродная тетка?

— Не двоюродная тетка, а сама королева фей Лизабет одна тысяча первая! — поправила меня десятая по счету моя сестрица Фьетта.

— Да, не до счета сейчас мне ее предков, — отмахнулась я. — Так в чем моя вина?

— Милая, вспомни, в прошлые выходные мы все обедали в самой популярной ресторации «У двух прекрасных лилий»? — попросила меня мама Фьенти.

— На память пока не жалуюсь. Конечно, помню. Там еще был этот противный фей Нарцисс.

— Не противный фей, а его высочество принц Нарциусс, а вовсе не Нарцисс! — поправила Филона с придыханием. — Прекрасно воспитанный, в отличие от некоторых, молодой человек. Красавец фей, между прочим.

— Настоящий Нарцисс! — не согласилась я с сестрой. — На всех смотрит свысока и только собой в зеркалах любуется.

— Ах, он такой лапочка! — произнесла Фулли, еще одна моя сестра — седьмой по счету ребенок в нашей веселой семейке, мечтательно подняв глаза в потолок. — И он — принц!

— Это единственное его достоинство!

— Все равно, не стоило тебе, дорогая, так вести себя с ним, — покачала головой мама Фьенти.

— Зачем ты подставила ему подножку, когда он проходил мимо? А муха в его тарелке — твоих рук дело? И танцевать с ним отказывалась, пока мы не вытолкали тебя из-за стола, — поддержал ее папа Фнут. — Но вместо благодарности за оказанное внимание, ты наступила принцу на ногу.

— О, да! Он так забавно скакал на одной ножке! — весело рассмеялась я, но мое веселье осталось без поддержки окружающих и тут же затухло. — И он за эти мелочи нажаловался на меня своей маме? Я даже магию не применяла к нему, хотя очень хотелось!

— Нет. Все гораздо хуже. Он заявил королеве, что женится на тебе, потому что ты самая красивая фея, а он привык, что все самое красивое принадлежит ему! — сердито произнес папа.

— И что он в тебе нашел? Я ничуть не хуже, — возмутилась девятая по счету сестренка Фанти. — И у меня крылья! — и она помахала своими чудесными розовыми крылышками с малиновыми переливами перед самым моим носом.

Но ничего, ничего, я-то уже давно смирилась со своим дефектом, и ее детская выходка не произвела на меня сильного впечатления. Моя тонкая душевная организация почти не пострадала. Только пусть потом родителям не жалуется! Я же не виновата, что память у меня хорошая!

— Забирай принца себе, мне этого надутого индюка и за весь нектар долины фей не надо! — фыркнула я.