В предисловии к первой части цикла Древоходец, я указал, что действие книги происходит в какой-то параллельной реальности.

Многие из моих читателей, ожидали в продолжении узнать о дальнейшей судьбе персонажей первой части, раскрытие всех загадок, связанных с колдуном: с его способностями и подробности о его жизни и деятельности на Земле до описываемых событий.

Поначалу, я так и собирался сделать, но для объяснения сверхспособностей главного героя, по первоначальному замыслу, требовалось отправить его в похожий, но иной мир, где он пройдёт обучение навыкам целителя, и где сформируется его мировоззрение.

Мир, куда он попадёт, в своём развитии близок к европейской Эпохе Просвещения: там ещё существует произвол дворянства, а промышленная революция только-только показывает свои стальные зубы.

Первую книгу я закончил и выложил в январе 2022 года.

Приступая ко второй книге, на описание обучения главного героя в другом мире, рассчитывал выделить пару глав и вернуться снова на Землю, но мне настолько не захотелось возвращаться на Землю, даже на Землю в параллельной реальности, что я намертво «застрял» за компанию с героем в этом, в другом мире. Приглашаю читателей, вслед за мной, также «улететь» в иную реальность, в иной мир, с его кремневыми пистолетами, прекрасными баронессами и «волшебными полянами».

Для Константина Сергеевича, как оказалось, было важно точно знать год, когда всё это произошло. Он позже не раз пытался вспомнить сколько же ему было: восемь, девять, а может и все десять лет?

Те годы жизни, у ещё просто Кости Косова, были вполне обычными, для мальчишки его возраста и его поколения – простыми, беспечными. Обязанностей мало: не приносить из школы двоек и не надоедать матери. А все события, в жизни мальчика, казавшиеся ему тогда очень серьёзными, как, например, покупка велосипеда, по прошествии нескольких лет, становились совершенно незначительными. Не имелось якоря, к которому можно было бы привязать цепь воспоминаний.

Первое значимое событие – поступление в школу, разделившая жизнь на «до школы» и «после школы». Второе – смерть деда.

Он знал, он помнил, что поход «за скелетами» состоялся между этими двумя событиями: он уже учился в школе, а дедушка ещё был жив. Но, как не старался, не мог вспомнить ни точный год, ни сколько ему было лет, хотя, как выяснилось, – это было важно. Важно, поскольку во время похода «за скелетами», Костя Косов, сам того не подозревая, прошёл инициацию, и из обычного мальчика превратился в «Древоходца», со всеми прилагающимся невероятными возможностями и способностями.

Те летние каникулы Костя, как обычно, проводил у бабушки в деревне Каменке, как, впрочем, за редким исключением, и все остальные каникулы. Деревня уже тогда входила в состав города Каменска, и её смело можно было назвать даже и не пригородом, а частью города, по крайней мере официально, по бумагам.

Но, по своей сути, она как была, так и оставалась деревней: с пастухом, собирающим поутру в стадо коров, с гусями на лужайке и с необходимостью постоянно носить сапоги.

Дом, выделенный бабушке горисполкомом, от всех остальных деревенских домов заметно отличался в лучшую сторону. Он был кирпичный и покрыт шифером.

Когда-то его построил зажиточный крестьянин Сечкин. Сечкин, как полагается, был объявлен кулаком-мироедом, отправлен в Сибирь, где, вроде бы, благополучно и сгинул, а дом забрали под Сельсовет.

Как к главному в прошлом административному зданию деревни, от шоссе к нему вела пусть и неширокая, но асфальтированная дорога, доходившая прямо до палисадника. Перед домом дорога заканчивалась площадкой под стоянку транспорта.

Площадка летом всегда была расчерчена мелом для игры в классики. На остальных трёх, или четырёх километрах, по которым изгибаясь вслед за шоссе расставила свои домишки деревня Каменка, другого заасфальтированного места, подходящего для игры в классики, не имелось.

Этот квадратный кусочек асфальта за палисадником, доставлял известные неудобства из-за постоянных звуков шаркающих подошв и криков спорящей детворы. Но бабушка, как директор школы, к детскому гомону привычна, а дедушка – тот вообще был глуховат. Зато, в качестве компенсации, они, могли спокойно, не утопая в грязи, дойти от дома, до городка в любую погоду.

Константин на всю жизнь запомни разговор с одной девочкой из Каменки. Однажды хвастаясь, та заявила: «Мы богатые! У нас есть корова и телефон!».

В тот раз Костик ей гордо ответил, что у бабушки тоже есть телефон, а затем добавил, прямо по Михалкову: «А ещё водопровод! Вот!». После чего девочка пристыженно замолчал, видимо поражённая величием бытового благополучия его бабушки. Костя ещё не сказал ей про подведённую к дому канализацию, но не потому, что пожалел полностью разрушать самомнение обладательницы коровы и телефона, а просто упоминание о канализации, при общении с дамой, ему показалось неприличным.

Действительно, похвастаться наличием в доме водопровода, не говоря уже о канализации, в деревне могли единицы.

Строение, в котором ранее находилось правление колхоза «Победа», а позже проживали бабушка с дедом, к благам цивилизации были подключены только благодаря одному оборотистому председателю. Под его руководством в какой-то период, колхоз «Победа» выбился на областном уровне в передовики, кажется, по удоям.

Колхоз решили сделать показательным, – «маяком» для остальных хозяйств области и на его примере проводить обучение успешным методам работы.

На этой волне к зданию правления подвели водопровод с канализацией: негоже участникам слётов по обучению новым технологиям выдойки коров бегать справлять нужду на улицу. По ходу, без лишнего шума, председатель подвёл трубы, и к своему дому.

Со временем, в период реорганизации и укрупнения, колхоз «Победа» был объединён с несколькими другими хозяйствами и стал совхозом. Центральная усадьба новоявленного совхоза оказалась в другом поселении, а бывшее здание правление колхоза «Победа» перешло на баланс города Каменска.

Когда Евгению Петровну – бабушку Костика, назначили директором одной из школ Каменска, городская администрация предложила ей для проживания этот освободившийся дом, куда они со своим мужем – Фёдором Тихоновичем, а для Кости – дедом Фёдором со временем и переехали на постоянное проживание.

Но в бывшее здание правления колхоза заселили не только одну их семью. Изначально, ещё до Революции, дом строился из расчёта на проживание двух семей – семьи самого Сечкина и семьи его старшего сына.

Вход с улицы был общий, за ним шёл коридор, по которому можно было пройти дом насквозь и выйти на приусадебный участок.

Коридор был достаточно широкий, около четырёх метров. В его середине, напротив друг друга располагались две двери. Одна, слева по ходу с улицы, вела в часть дома, где раньше проживали старшие Сечкины, за дверью же справа находились комнаты, которые занимала семья его сына. И там и там было по две комнаты, разделённые печкой, а ещё отдельная кухня. По площади левая часть, старших Сечкиных, имела метров семьдесят, у младших немного меньше, метров, наверное, шестьдесят.

Конечно, внутри дом в своё время был перестроен под нужды правления, но перед заселением новых жильцов, старая, изначальная планировка была восстановлена и даже печки на кухне сложили заново.

Их соседями, через коридор, занявшими меньшую часть дома, была семья также из двух человек.

Муж – Николай Григорьевич Валов и его жена Клавдия. Отчества её Костик не помнил, для него она всегда была просто тётя Клава. Николая Григорьевича в детстве он тоже называл просто – дядя Коля, но с возрастом, где-то после 16-17 лет перешёл на уважительное, по отчеству – Григорьевич, или упрощённо – Григорич.