Палацев чувствовал, что задыхается от бега. Он не супермен, а простой человек с больными легкими, попавший в непростую ситуацию. А вот Виктория Сталинградова не его обогнала на очень много. Интересно сколько ей лет, вряд ли на вид больше тридцати, груди большие, а плечи широкие как у мужчины.
Сталинградова вдруг развернулась и помахала рукой:
- Не беги старикан, за мной! - Проорала она с такой силой, что звуковая волна просто ударила по ушам. - Выводи скорее миноносец в море.
Рядом прогрохотали разрывы, сыпались обломки, один их них падал прямо на Сталинградову, и он машинально поймала его руками. Девушка-терминатор ощутила себя вратарем, успешно выигравшим пенальти, обломок, был круглым, теплым и смахивал на мяч. Виктория вдруг почувствовала, как по рукам течет что-то жидкое. Девушка посмотрела на обломок, и тут даже у нее железной воительницы, закаленной тремя годами войны(Вместе с испанской и гражданской будет и больше) к горлу подступила тошнота. У нее в руках была детская головка. Бедная девочка(это видно по коротеньким косичкам, с выбитыми глазками. Сталинградова аккуратно поставила головку на треснутый асфальт и перекрестила:
- Ты не успела ни согрешить, не пожить! Впрочем, нет грешника больше Бога, потому нет большего греха равнодушие к страданиям детей.
Вновь грохот, и осколки, один попал девушке в сапог, процарапав кожу. Сталинградова хотела уже повернуться и мчаться со всех ног к взлетно-посадочной полосе, где ее МИГ, терпеливо дожидался агрессивной хозяйки, но...
Острый как клинок кинжала взгляд воительницы различил невыносимую гримасу боли на лице капитана первого ранга Владимировича, когда его верхняя часть оторванного тела летела подброшенное взрывной волной. Девушка, сама едва увернулась от осколка. Хотя какая она девушка, впервые взялась за оружие еще в Русско-Японскую времен Николая Второго. Ей уже в свое время, как-то зацепило щеку, еще время интернациональной битвы в Испании. В результате остался глубокий шрам, которые, долгое время портил ей внешность. Плюс арест и отправка полковника концлагерь. Правда, именно в Сибири на лесоповале её познакомили с одним очень сильным колдуном, который, сумел с помощью притираний и призыва духов, исцелить, словно его и не было, это ранение и еще несколько. Шрамов полученных во время сражений с японцами, немцами, белочехами, войсками Колчака, Деникина, Врангеля. И её многому научила, так Сталинградова, похоже, относилась к избранному виду людей.
Получила возможность выйти, досрочно используя женские чары, так, её подвели под амнистию, несмотря на тяжелую статью. Дело конечно не столько в том, чтобы уломать, мужчину, а в том, чтобы об этом не проведал парторг. А доносчиков всех мастей столько, что стукач, на стукаче и стукачом подгоняет. Так что особо не разгонишься, если тебе дорога карьера.
А значит, у Японии большой перевес в пехоте, авиации, и даже в танках. Ну, в танках, с нашей стороны компенсируется качественным превосходством, а остальное куда хуже. Хотя если брать стрелковое оружие, по числу автоматов Япония также несколько отстает, в основном у нее ружья. Впрочем, и дальневосточные дивизии оснащены пистолет-пулеметами слабо. Автоматов на всех не хватает. Так что... В качественном отношении в пехоте перевеса нет, скорее даже хуже, все лучшие офицеры, переброшены на советский фронт, тут худшие войска, как правило, не обстрелянные, имеющие минимум военной выучки. А значит, война начинается, в крайне неблагоприятной, для СССР обстановке. И немало вновь сформированных резервов будет брошена на восток...
Сталинградова вдруг ткнулась в пожарище. Пылала разбомбленная городская больница. Картина воистину апокалипсическая живьем горят и женщины, и дети, и старики. Вот грудной младенец рухнул прямо в огонь, а кругом жуткий рев и стоны.
Сталинградова почувствовала трубы архангелов в голове и бросилась в пламя. Языки огня лизнули девчонку в голые руки и открытое лицо, но летчица двигалась столь стремительно, что сумела подхватить ребенка, вырвав его из объятий уничтожения.
Девушка выскочила, ощущая кожей лишь легкий зуд, бросила взгляд на малютку. Увы, было слишком уж поздно, мальчик задохнулся, втянув в легкие пламя, на круглом личике ожоги. Такие рваные волдыри на коже нежнее бутонов маргаритки. Сталинградова проорала:
- Вот он людской беспредел!
Ударила сапогом по куче мусора, после чего бросилась выручать, кого еще можно спасти. Это напоминало пляску кобры между газовыми конфорками, девушка очень причудливо извивалась, и подтанцовывала. Она обжигалась, сапоги плавились, гимнастерка обуглилась, но она продолжала упорно драться за каждую слезинку ребенка, за каждый удар маленького сердца, за каждую хрупкую, но такую нужную стране жизнь! Сапоги развались, и теперь девушка отплясывала по вихрям пламени, свои босыми, очаровательными, ножками. Она была мученицей, но не просто монашкой истязающей себя постами и плетью, что не приносит пользы, ни Богу, ни людям, мученицей-борцом спасающей конкретные жизни. Ноженьки воительницы-девчонки покрылись слоем мелких волдырей, но двигались от боли еще быстрее и точнее.
Капитан медицинской службы, достал из сумки большие сапоги, крикнул ей:
- Возьми, быстрее одень их! Ты, отплясывая по пламени, так станешь калекой.
Воительница в звании майора сразу ответила:
- Лучше стать калекой телесно, чем быть уродом морально! Ни секунды на себя, все для фронта, все для победы!
Капитан медицинской службы ответил:
- Это настоящий советский человек!
Сталинградова затаптывая пламя, ругнулась:
- А ты чего стоишь, спасай людей!
Капитан вздохнул:
- У меня протезы, вместо ног!
Сталинградова вытащив очередную девочку с наполовину спаленным личиком и без сознания, разъярено крикнула:
- До чего жесток Бог!
Капитан пожал плечами:
- Не Бог виноват, а люди!
Сталинградова очень разумно и уверено возразила:
