Литмир - Электронная Библиотека

Он воодушевленно кивает и подается вперед:

– Знаешь, хуже всего знакомиться в Интернете. Когда встречаешься с кем-то, кого знаешь по работе или еще откуда-нибудь, есть хотя бы отправная точка. Общие темы. А если знакомишься где-нибудь в баре, то это только флирт и прочее, для этого существует свой кодекс правил. Или методичка – ты понимаешь, о чем я?

– Да! – выпалила я. – Это мое первое подобное свидание. И это отвратительно! То есть нет, не ты… Я не тебя имела в виду. Ты не внушаешь мне отвращения. Просто трудно понять, с чего начать. – Все как ты говоришь, Джонатан Филдз. За небольшим исключением: ни один из способов знакомства не давался мне легко. Никогда. Даже с Ослиной задницей.

Я сохранила последнее сообщение от него. Он написал, что все кончено и не надо искать встреч с ним. Иногда я даже перечитываю его, чтобы в лишний раз напомнить себе о слонах.

– О’кей, – повторяет он. Это его любимое слово. – Спроси меня о чем-нибудь. Что тебе интересно?

– Честно? – спрашиваю я.

– Да. Все что хочешь! – Он снова откинулся на спинку стула. Он тянется к пиву, и на этот раз быстро пробегает взглядом по залу. Это совершенно нормально, напоминаю я себе. Он контролирует. Он защищает меня от диких зверей, способных наброситься в любую секунду. Его внимание, ни на ком не задержавшись, возвращается ко мне и моему вопросу.

– О’кей, – начинаю я, потому что раз Джонатану Филдзу нравится это слово, то и новой мне тоже. Люди всегда чувствуют себя увереннее, если к ним приспособиться стилем жизни и манерой речи. Именно поэтому хозяева часто похожи на своих собак. Я узнала это на уроках психологии. – Честно говоря, я хочу знать о твоем разводе. Как ты познакомился с женой. Почему вы поженились. Что пошло не так. Вопрос не слишком личный? Если да, то все в порядке. Однако на самом деле это интереснее всего.

Это ложь. Больше всего я хочу знать, что случилось с «БМВ», или почему Джонатан говорил, что у него есть эта машина, когда на самом деле нет. Даже если он соврал, чтобы пустить мне пыль в глаза и заманить на свидание, такую тачку он мог выбрать только под дулом пистолета.

Еще и женщина из первого бара, которая звала его по имени… и почему мы добирались сюда, в гавань, окружным путем…

– О’кей, – начинает он со своего любимого выражения. – Мы познакомились в колледже. В Суортмортском.[11] На последнем курсе. Но вышло не так, как ты могла подумать. Мол, просто больше не расставались, а потом поженились. После выпуска мы расстались. Я вернулся домой, в Бостон. Стыдно сказать, но я около года жил у родителей, пока искал работу. А она переехала сюда, точнее, поближе к Нью-Йорку. И только через несколько лет, когда нам было лет по двадцать восемь, мы связались на Фейсбуке!

Он говорит так, словно это чудо, поэтому я показываю величайшее изумление.

– Невероятно! – восклицаю я. Вот это чудо!!!

– Вот-вот. Мы начали перезваниваться, потом я ездил к ней, она – ко мне, некоторое время мы пожили в Бостоне, а потом переехали сюда. Мы действительно хотели создать семью.

Теперь он погрустнел – теперь и я унылая как серое небо.

– Прости. Можно спросить, что между вами произошло?

Он говорит целых десять минут, рассказывая о совместном лечении от бесплодия, эндометриозе жены и так далее, и тому подобное, кучу всего, в общем. Я напоминаю себе, что мы пытаемся пройти ту громадную дистанцию со скоростью света. Я само сочувствие. Да. Именно так.

Но я хочу знать о машине. И почему он не вернулся в Нью-Йорк.

Это нечестно по отношению к Джонатану Филдзу, что мне скучно. Он просто отвечает на заданный мной вопрос.

Наконец он останавливается. Он поднял наши отношения на ступеньку выше. Я смотрю, как он встает и уходит, и думаю, что мне нравится его походка и что он хороший мужчина. Он любил свою жену. И хотел воспитывать детей. Его родители любили его настолько, что разрешили ему жить с ними после окончания колледжа. Он хороший человек, и я из кожи вылезу, но постараюсь увлечь его.

И вдруг мысли перескакивают на другое. Я думаю о сестре и о том, что встреть я ее сейчас, то ни за что бы с ней не подружилась. Не то чтобы она мне не нравилась, но мы настолько разные, что раздражали бы друг друга. Она осуждала бы меня, а я – ее, у нас начались бы девчачьи разборки и все в таком роде. Но она – моя семья, родная кровь, и я никогда не брошу сестру. Даже через миллион лет. То, что могло бы раздражать меня в ней, я нахожу милым. Не знаю, чувствует ли Роузи ко мне то же самое, хотя надеюсь на это. Даже если я снова уеду, частичка меня навсегда останется с ней, а ее – со мной.

Ей первой я звоню, когда дело пахнет жареным. Как я поступила меньше двух месяцев назад. Она примчалась как молния.

Так как же насчет любви между чужими людьми? Что заставляет людей, не членов семьи и не родственников, быть вместе и не расставаться? Просто лишь потому, что они так решили? Глотают ли они свои обиды от того, что вместе, когда хочется разбежаться? Жить с Роузи – не лучший выбор. Как и любить ее.

Потом я думаю о Джонатане Филдзе, его жене и всех тех годах, прожитых ими вместе. Неужели после всего она просто решила уйти? Вот так запросто. А может быть, нет. Может, я не знаю всей истории. Это только пока, полагаю.

– О’кей, – возвращается он. – Теперь моя очередь. – Он ставит напитки.

Я застенчиво улыбаюсь:

– О’кей. Пли.

– Тот парень из Нью-Йорка, о котором ты говорила по телефону… с ним у тебя было серьезно? Вы тяжело расстались?

Я стараюсь понять, что он хочет выяснить на самом деле. Способна ли я на длительные отношения? Люблю ли до сих пор другого? Или по-прежнему пытается узнать причину моего возвращения?

И отъезда.

– Да и нет, – начинаю я. – Мы встречались не так уж долго. У меня действительно были к нему чувства. Да, мне пришлось несладко, когда он порвал со мной. Думаю, что мы в похожих лодках, только моя, очевидно, меньше.

Он изучающе смотрит на меня.

– Ты говорила по телефону, он отправил тебе сообщение, что все кончено, а потом попросту исчез. Перестал звонить и писать. Ты пыталась выяснить, почему?

Я качаю головой.

– Нет. По-моему, если кто-то одним сообщением бросает тебя как кучу хлама, а потом испаряется, как он, думаю, это показательно. Что помешает ему поступить так снова? Уходить – плохая привычка, но если это уже привычка, от нее трудно избавиться.

Я жду от него разглагольствований на эту тему, глубокомысленных замечаний. Но тот цепляется лишь за мое поведение.

– И ты даже не пыталась выяснить? Хотя бы в социальных сетях? Не попыталась спросить кого-то из его друзей?

Вот теперь я загнана в угол. Ответить на этот вопрос, не признаваясь, что меня нет в социальных сетях, как и того, что не знакома ни с кем из друзей бывшего, я не могу. Мы всегда были вдвоем. Для меня этот опыт был в новинку. Новым и прекрасным.

Я только пожимаю плечами.

– О’кей, знаешь что? – заявляет он. – Не бери в голову. Мы оба плыли на своих суденышках, а теперь мы здесь, и это здорово. Звучит банально, но я правда в это верю. Важно лишь происходящее здесь и сейчас или что будет завтра. А сейчас я вижу перед собой невероятно красивую, умную женщину и считаю, что мне безумно повезло, потому что тот парень оказался полным ничтожеством, поэтому сейчас ты со мной, а не с ним.

Сказано абсолютно чистосердечно. Даже мои отточенные с годами навыки восприятия не уловили ни йоты фальши.

Вновь накатывает прежняя теплая волна. Он нашел кротовую нору.

Мы развиваем эту тему. О жизни и ошибках, и том, как трудно ждать будущего или жить настоящим. Он рассказывает о семье в Бостоне. Мать умерла в прошлом году. Его родители были вместе сорок четыре года. Рассказывает о сестре, переехавшей с семьей в Колорадо, а я – о Роузи, Джо и Мейсоне. Джонатан не спрашивает, хочу ли я детей, поэтому мне не приходится лгать, и разговор течет плавно, как вода за окном, устремляющаяся в океан – только я уже не имею понятия, о чем идет речь. Но мне нравится. Мне нравится все это.

вернуться

11

Суортморский колледж – высшее учебное заведение в одноименном городе в штате Пенсильвания.

12
{"b":"803382","o":1}