– А я-то думала у вас идеальный мир, как в сказке. А у вас всё как у нас.

Парень нахмурился. Теперь он выглядел гораздо старше. Моё сердце всколыхнулось так, будто засобиралось из моей груди куда подальше предчувствуя злую долю и роковую судьбу.

Вот если совсем откровенно: верить во всю эту чушь про параллельные миры, про Вселенные, про скачки времени, порталы и прочее не хотелось. И мозг тут же, словно обрадовавшись, выдал версию: я зачиталась книжку и заснула прямо за столом в кухне? И мне снилось, что попала, сидела пять дней непонятно где, а теперь – летела в компании Дамочкина.

Класс! Мне нравилось, да и сердцу, начавшему сильно трепетать в груди, тоже. Ну, пожалуйста, я же хорошая, я очень хочу проснуться в своей квартире, а если глобально: в никчёмной жизни! Я честное слово больше не буду никому завидовать, хныкать и стенать, найду работу. Я готова даже с бывшим парнем обратно сойтись, и ради этого похудеть.

Блин, чем же ещё сложным для меня можно поручиться, чтобы прям наверняка?

Я скрестила пальцы на обеих руках и сильно зажмурилась, продолжая повторять обещания. От усилий у меня даже виски ломить начало и затылок ныть, но я продолжала сидеть молча надеясь окончательно проснуться. Затем открыла один глаз. Огляделась.

Всё тот же салон, но теперь подсвеченный мелкими блёстками, летающими перед глазами. Они быстро исчезли, и я открыла второй глаз. Тяжёлый вздох невольно вырвался из груди, а вместе с ним едва не вылетело сердце. Благо, что оно застряло в горле и мне пришлось откашляться, чтобы оно провалилось обратно.

Дамочкин сидел напротив и смотрелся переживающим за меня. Моторы мягко гудели, голограмма – светилась таблицами и специфическими символами. В общем: меня не услышали, и я не проснулась. Или всё происходящее не видение, а теория вероятности и параллельность Вселенных – такая же злоба дня, как и внимательные глаза Дамочкина.

– Кхе-кхе. Прости. Что-то я того… Опять мне подурнело. Значит, гражданская война. На ней остановились… Ладно.

– Ты всё никак не можешь поверить в происходящее, – утвердительно заявил собеседник (чтоб он превратился в мою галлюцинацию!)

– Ага, – честно выдавила я.

– Я сожалею, что аппаратура сломалась. Пяти дней вполне достаточно, чтобы признать состоявшимся переход в другую действительность.

– Со мной не сработало. Так всегда! – оседлав прежнего конька по имени Я-так-и-знала, посетовала я.

– Дамочкин, тебе не кажется странным, что названия трёх мегаполисов слишком кардинальные: Равнина, Пустошь, Поселение? Вы не любите заморачиваться?

Губы парня натянулись, а в щели рта появились белые ровные зубы – Дамочкин улыбался.

– И чего я смешного сказала?

– Да так… Женская логика! Редкость в наши дни. Представляю, каково сейчас тебе! Твой мозг отвергает всё увиденное и услышанное, а ещё отказывается работать правильно – его захватил ужас. Но ты всё равно ищешь нестыковки и находишь очень быстро.

– И? К чему брейк-данс словами?

В его взгляде промелькнуло сожаление и приятие. Он поджал губы и едва незаметно качнул головой, словно вёл сам с собой немой диалог, а затем нажал на какую-то кнопку на стене кабины возле окна.

Салон разрезал жуткий вой. Голограмма на стекле задрожала и пошла рябью. Цифры, загнанные в таблицы, пропали. Застёжка ремней безопасности разомкнулась, а кресло подо мной мелко завибрировало. Зато невозможно красивый город по ту сторону стекла будто расцвёл новыми мощными красками и огнями не стеснённый мутной проекционной завесой.

Парень вцепился в подлокотники моего кресла и наклонился. Теперь наши лица находились в дюйме друг от друга.

– У нас мало времени. Потому молчи и слушай.

Многообещающее начало. Хм.

Молчание – провокационная форма конфликта, в которой ты всегда выглядишь лучше собеседника. Молчать мне не улыбалось, но я заткнулась.

– Тебе придётся уяснить и принять три факта. Первый – ты в параллельной реальности.

На этих словах я сделала глубокий вдох, будто собиралась нырнуть.

– Наш мир, как и множество других, стартовал в тот же миг, что и ваш, и с тем же входным комплектом. Далее вмешалась теория вероятности и комплект претерпел изменения, но не факт. История нашего развития отличается, хотя и – тут тоже не факт! – что стала отличаться с первых моментов, а вполне возможно, что мы до какого-то мгновения развивались идентично.

Вот он заливает – соловьи скромно свистят в сторонке!

– Летоисчисление такое же, как у вас. Дни недели, месяцы, года совпадают. Могут сходиться даже некоторые серьёзные даты в истории, а затем наше прошлое пошло по иному пути, приведя нас в наше настоящее, а вас – в ваше.

Само собой! Логика – наше всё!

– И да, порталы между мирами существуют. База, с которой я тебя забрал построена в точке прохода.

А у нас тоже такие штуки есть или мы нужного развития не достигли?

– Факт второй – ты служишь в «АШ». Если отвергнешь предложение – значит, тебя перебросят в Пустошь неподготовленной, и с другой легендой. Может тебе даже устроят побег, чтобы ты думала, будто попала в Пустошь самостоятельно. «АШ» станет контролировать каждый твой шаг, вести по намеченному и утверждённому плану. Ты всё равно выполнишь поставленную задачу.

«АШ»?! И что это такое?

– И добавлю от себя: выход не всегда там, где вход. Запомни это твёрдо и не пытайся попасть снова на базу «Р – семьсот семьдесят семь – тридцать восемь».

Дамочкин тяжело глотнул и продолжил:

– И третье – всё произошедшее с тобой здесь, как и последствия твоего перехода, существование «АШ» – это навсегда. Всё остальное тебе расскажут, покажут, обучат, если ты не станешь вести себя, как идиотка. Навыки «АШ» полезны.

– Что такое «АШ»? Почему меня выбрали?

В ответ лишь пленяющая улыбка парня и спазм голографической проекции на стекле «летающей маршрутки». Затем сообщение, что неполадки устранены и отклонений от курса нет.

Всё. Откровения закончились. Зато нажатие кнопки на подлокотнике Дамочкина и автоматически открывшаяся жалюзи на окне подкинули мне почву для размышлений, потому что за окном раскинулась Пустошь…

Сказать: грандиозно, но коряво – ничего не скажешь. Ощущение такое, что архитектор просто начертил на листе бумаги обычную ломанную, и назвал её городом. В детстве папа, пытаясь развить во мне способности, покупал головоломки. Одна из них выглядела длинной змеёй с крутящимися в разные стороны звеньями. Прокручивая их можно было собрать разные фигурки. Самой потрясающей из них и сложной мне казался шар. Так вот в Пустоши все здания – одна большая много-звеньевая змея-головоломка.

– Необычная архитектура, правда? – подметил Дамочкин. – Необычна она ещё тем, что всю Пустошь можно пройти и проехать насквозь. Это – тупиковая система. Здания, похожие на букву «П» – туннели, соединяющиеся под землёй и снова выныривающие наружу.

– Ты хочешь сказать, что это большой коридор из одной части в другую?

– Можно и так сказать. Есть туннель с разного рода механизмами, а вокруг него площадки для проживания. В Пустоши не кварталы, как в Конфедерации, а уровни и секции. Есть подземные секции, есть надземные, но общий колодец или проход один. Вокруг Пустоши поля и садовые угодья. Отсюда и название – Пустошь. Нет ни души. В поле трудятся роботы, пока люди обитают внутри огромного железобетонного «питона».

– Интересно…

Дамочкин с сожалением на меня посмотрел, но ничего не сказал. Я тоже промолчала. Прилипнув к окну, рассматривала леса фруктовых деревьев, сквозь листву которых иногда просматривались огромные диковинные машины, и поля с возделывающими их роботами. Складывалось впечатление, что мир принадлежал механизмам, а человечество давно вымерло.

– Возьми, – окликнул меня новый знакомый. – Это портативный Дневник. Устройство очень помогает на первом этапе адаптации. Не показывай его никому. Он не включён в систему, потому никто не узнает, что ты скажешь, о чём пожалеешь.

Так у меня появился ты, Дневник.