— Не уверен. Нужно проверить?

— Да, если есть, подай к хорошо прожаренному стейку салат без заправки.

— Хорошо, мистер Уорд.

Марио отступает, как и Пит, и мы остаемся в баре одни, я ошеломленно молчу, а Джесси занят водой, лишь бы не встречаться взглядом со своей изумленной женой. Он знает, что я пялюсь на него, он чертовски хорошо это знает.

Я поворачиваюсь обратно к бару, само спокойствие и невозмутимость, но внутренне кипя. Он совершенно не исправим.

— Если не сходишь на кухню, не изменишь мой заказ и не принесешь мне бокал вина, то я приближусь на шаг к тому, чтобы переехать к родителям до конца беременности. — Знаю, теперь он на меня смотрит. Чувствую, как его потрясенные зеленые глаза прожигают во мне дыру. Я беру стакан воды и медленно поворачиваюсь к нему. — Ты не нарушишь мой рацион, Уорд.

— Ты уже напилась, будучи беременна, — тихо выплевывает он. Он несчастлив, но и я тоже.

— Я злилась на тебя. — Я все еще говорю спокойно, но теперь еще и испытываю чувство вины.

Его брови взлетают вверх.

— И ты подумала выместить это на моем ребенке?

Я проникаюсь исходящим от него негодованием.

— Ты все время говоришь «мой ребенок». Он наш.

— Это я и имел в виду!

— Значит, ты беспокоишься не обо мне? Моя безопасность больше тебя не волнует? — Внимательно наблюдаю за ним, взвешивая его реакцию на мои слова.

Я его шокировала, потому что в ответ не звучит нападок. Он сильно кусает нижнюю губу, а шестеренки его разума несутся со скоростью миллион миль в час. Наконец, он сникает, откидываясь на спинку стула, его руки погружаются в беспорядочную массу темно-русых волос.

— Бл*ть, — тихо ругается он. — Бл*ть, бл*ть, бл*ть, бл*ть!

— Я серьезно, Джесси, — подтверждаю я с угрозой. Мне нужно, чтобы он знал, что я делала это не специально. Я была неправа, что ушла и злилась, узнав о беременности, но это результат того, что этот мужчина делает со мной — как глубоко этот мужчина пробрался мне под кожу. Я больше не буду злиться, но бокальчик красного вина не повредит, а стейк средней прожарки и того более. О яйцах даже не стоит упоминать.

Джесси закрывает глаза и делает глубокий вдох, затем поворачивается к моему спокойному лицу. Забирает у меня стакан и ставит его на барную стойку, а потом берет меня за руки.

— Прости.

Я чуть не падаю со стула.

— Простить? — в моем голосе явно слышится шок. Даже если бы я угрожала ему с уверенностью, у меня не было абсолютно никакой надежды на то, что он обратит на меня внимание.

— Да. Прости. Потребуется время, чтобы немного привыкнуть.

Я смеюсь.

— Джесси, с этим достаточно сложно справиться, не имея дела с помешанным на контроле. Это не то, что я планировала или даже предполагала. Мне не нужно, чтобы ты анализировал каждое мое движение, следил за всем, что слетает с моих губ. Пожалуйста, не усложняй ситуацию еще больше, чем уже есть.

Поначалу я смеялась, но эта маленькая тирада закончилась на полном серьезе. И он это знает. Печаль в его глазах тому подтверждение. Он ничего не может с этим поделать, но он должен. Мне нужно хорошенько поработать над тем, чтобы успокоить его, и тогда, возможно, он угомониться. Мысль амбициозная, когда он едва научился контролировать свои вызывающие поступки, когда дело касается меня.

С силой выпускаю воздух из легких и встаю, устраиваясь между его ног.

— Я хочу, чтобы у моего ребенка был папа. Пожалуйста, постарайся снизить риск сердечного приступа, вызванного стрессом, и немного расслабься. — Я целую каждый дюйм его лица, и он позволяет мне.

— Ммм. Я поработаю над этим, детка. Я очень стараюсь, но можем ли мы, по крайней мере, пойти на компромисс?

— Какой компромисс?

Его ладонь скользит по моей голове и хватает за волосы, отрывая меня от важного занятия — исцеловать его всего. Он надувает губы.

— Пожалуйста, не пей.

Его глаза умоляют, и я молниеносно осознаю, насколько это для него важно. Он выздоравливающий алкоголик, даже если и не признается в этом. Для меня вливать алкоголь в глотку даже при обычных обстоятельствах было бы легкомысленно. Пока я ношу его ребенка — это совершенно за гранью. Это было бы жестоко.

— Не буду, — соглашаюсь я, и от облегчения, появившегося на его лице, чувствую себя ужасно. Правда, невероятно ужасно. — Иди и принеси мне стейк средней прожарки. — Я чмокаю его в губы и вырываюсь из его объятий, снова усаживаясь на стул. — И я бы хотела, чтобы та заправка осталась в моем салате.

Он быстро гладит меня по щеке и оставляет у бара, чтобы исполнить свой долг — подать своей беременной жене стейк средней прожарки.

Блуждая глазами по бару, вижу, что он переполнен, чего я не заметила, когда Джесси привел меня сюда, и пока мы были заняты словесной перепалкой, а затем мирились. Гости слышали? О Боже, мы только что поведали целому бару о моем положении? Перевожу взгляд от компании к компании, все пьют и болтают, но окружающее меня любопытство, когда я рядом, присутствует всегда. Замечаю в углу Наташу с «голосом один» и «голосом три», я в ужасе, когда ее глаза опускаются на мой живот. Я вспыхиваю и отворачиваюсь к бару, поспешно избегая ее пытливого, пристального взгляда. Как легко забыть, что вокруг нас целый мир, когда мы с Джесси так поглощены друг другом, спорим ли мы, миримся или просто выясняем отношения.

— Ава, добрый вечер, — сдержанный тон Дрю переключает мое внимание в его сторону, и я более чем удивлена, видя его в джинсах. Рубашка заправлена, темные волосы идеально уложены, — все, как обычно, но джинсы?

— Привет. — Не могу удержаться, чтобы несколько раз не пробежаться вверх и вниз по его телу, и когда он неловко мнется, понимаю, что он застал меня за разглядыванием. Быстро пресекаю свои грубые манеры. — Как у тебя дела?

— Нормально. А у тебя? — Он кивает Марио, тот быстро достает пиво из холодильника и подает Дрю.

— Отлично,

— О, поздравляю. — Он салютует мне бутылкой.

В изумлении смотрю на него. Он тоже знает?

— Никогда не думал, что доживу до этого дня. — Он качает головой.

— Да! — напевает Марио. — Ребенок!

Мой рассерженный выдох звучит громко, как я и хочу. Надеюсь, он долетит до кухни, достигнув ушей моего драгоценного мужа, где он следит за тем, чтобы мой стейк оставался посередине розовым.

— Спасибо, — это все, что я могу сказать. До тех пор, пока Джесси не возвращается в бар, направляясь ко мне, и я не начинаю мысленно готовить речь.

Но он меня опережает.

— Просто помни, что это не наше дело.

— Что? — Я хмуро смотрю на него, когда он бросает на меня предупреждающий взгляд, что было бы прекрасно, если бы я знала, почему получаю предупреждение. — О чем ты?

Он закатывает глаза и хватает с барной стойки стакан воды, и тут я вижу их.

Сэма и Кейт.

Глава 16

— Какого черта? — Я вскакиваю со стула, но не успеваю разразиться своей гневной тирадой, как меня тут же сажают обратно.

— Ава, — тон Джесси резкий и строгий, не то чтобы меня это волновало, но потом мне очень быстро приходит в голову, что Сэм, как и Джесси, не обращает внимания на сбившуюся с пути Кейт, поэтому я направляю свое раздражение на мужа.

— Кому еще ты рассказал?

Выражение предостережения на его лице тут же исчезает.

— Нескольким людям.

Я поджимаю губы.

— Ты ведь всем рассказал, да?

Поверить не могу, что этот мужчина так поступил. Мои бедные родители еще даже не знают, что они станут бабушкой и дедушкой.

— Возможно.

— Джесси, — стону я, совершенно сраженная.

Его очаровательное лицо немного смягчает мое раздражение, а затем он виновато пожимает плечами, сводя на нет остатки моей досады.

— Может, навестим моих тещу и тестя в эти выходные? — тихо спрашивает он.

— Хотелось бы. Лучше сделать это до того, как новости распространятся и доберутся до Корнуолла раньше нас.

Он улыбается и наклоняется для поцелуя, его рука опускается мне на живот и ласкает мнимую выпуклость, в то время как его язык ласкает мой рот.