========== Тариевский ==========

Петр Николаевич по давней привычке рисовал в блокноте чертиков. Совещание у генерала заканчивалось. Завтра он простится с женой и уедет в Ставку в Могилев.

Варя, он знал, ждала его в квартире на Нейшлотской. Шла позиционная война. Это вызывало негодование у Тариевского. Но он понимал, что сделать уже ничего нельзя.

Несмотря на победы в марте в Галиции, солдаты на Северо-Западном фронте по-прежнему гнили в окопах. Боеприпасов не было.

— Нужно полагаться на наличные силы, — любезно улыбались канцеляришки при штабе. То же самое повторил лощеный, сытый генерал-снабженец. А в России производство спешно перестраивалось на военный лад. Но в городе выстраивались хлебные очереди…

Петр Николаевич отложил блокнот и встал.

— Господа офицеры! Я не буду сейчас разглагольствовать, как господин Сухомиев. Нам нужны боеприпасы. Солдаты дохнут в окопах, мы отступаем. Все надеются на тыл, а что тыл… Тыл наживается на поставках кокаина, что за 50 копеек грамм. Фронтовая разведка доносит, что немцы готовятся к решительному наступлению по всему фронту. Сдан Перемышль, практически уничтожена Стальная дивизия. А тыл экономит на боеприпасах, — голос Тариевского упал до шепота. — Потом что прикажете делать? Выковыривать пули из трупов или отправлять солдат на немецкие штыки? Мы их не остановим.

Петр Николаевич замолчал и сел, сжимая в кулаке листок с докладом. Офицеры опустили голову. Тариевский тихо угрожающе произнес:

— Чтобы решить данную проблему, я отправлюсь в Ставку.

Разговор был вечером 1 мая, а на следующий день немцы в польских лесах применили газ…

Полковник отложил газету. Варя встревоженно подняла глаза на мужа. Петр приобнял жену:

— Ничего, Варюша, держись. Миша погиб.

Тариевская охнула. Полковник поддержал за локоть слабеющую жену.

Полковник поддержал за локоть слабеющую жену.

Варя плакала у себя в спальне. Тариевский ходил из комнаты в комнату, нервно курил. В самом начале войны погиб его брат Георгий, теперь сын… Остается крохотная надежда, что это не Миша, описка, ошибка редакции.

Полковник взял себя в руки. Завтра он поедет в Могилев. Если ничего не решится, то поедет на фронт.

Утром полковник стоял на Варшавском вокзале. Он потеснился, пропуская носилки. Рядом стояли санитарные поезда. До Ставки Петр Николаевич доехал только в июле 1915 года.

В здание, где располагалась Ставка, Тариевского не допустили.

Россия отступала из Польши.

Плотная линия артиллерийского огня, ни высунуться, ни встать. Над крепостью Новогеоргиевск кружил «Цеппелин», бомбы рвались за спиной Тариевского, засыпая его крошками кирпича. Петр Николаевич уткнулся головой в пропахшую потом и кровью шинель.

— Эк, вас-то угораздило, ваше высокородие, — караульный посторонился, пропуская полковника.

— Фронтовые разведчики, Сидоров, они такие, — генерал хмыкнул в усы. — Что навыведывали? Что-то насчет Короткевича? Впрочем, это неважно… Пойдемте, у меня к вам объявление.

Бобырь выстроил на площади весь гарнизон крепости. Наступило затишье.

— Братцы! Оборона бесполезна! Немцы наступают, а у нас приказ отступать! Мы должны сдать Новогеоргиевск! Всем сдать оружие!

— Не было такого приказа, ваше превосходительство, — крикнул из строя поручик Берг.— Это трусость! А как же «…В осадах и штурмах…храброе и сильное чинить сопротивление. От команды и знамени в обозе или гарнизоне никогда не отлучаться», — повторил Федоров.

Бобырь произнес что-то, но его слова заглушила «Большая Берта». Начался обстрел. Тариевский упал, его присыпало землей.

Немцы перешли в атаку. Петр Николаевич вскочил на ноги и кинулся к орудиям.

Артиллерия расходовала последнее. Бобырь приказал сдать крепость, а офицеры и солдаты держались до последнего.

Федоров, Бер, Стефанов, Берг и Тариевский покинули крепость. За 18 дней тяжелого перехода по немецким и австрийским тылам Петра Николаевича дважды ранили. Началась гангрена.

В сентябре немцы прорвали фронт, возникла угроза Минску и Полоцку.

Санитарный поезд застрял на путях под Минском.

Тариевский прислонился к зарешеченному окну вагона. Прооперированная рука болела, полковнику ампутировали два пальца. Но он не сдался.

Ночной ветер обдувал лицо поседевшего мужчины с шрамом на щеке. Поезд шел медленно. Снаружи ледяной ветер, а внутри шум и гам. Сестры милосердия суетились около раненых. Широкими шагами прошли хирурги в защитных френчах с наброшенными сверху халатами. Петр Николаевич сплюнул себе под ноги, схватился здоровой рукой за поручень и спрыгнул вниз на насыпь.

Через два месяца полковник Тариевский был зачислен в Железную дивизию генерала Деникина. Железные стрелки выбили немцев из Луцка.

На улицах валялись трупы, Петр Николаевич спешился и повел лошадь на поводу. По городу было объявлено отступление. Город, освобожденный дорогой ценой, пришлось сдать.

Через год полковник войдет в Луцк вместе с войсками генерала Каледина уже в качестве начальника батальона.

Но до этого пока было далеко. Тариевского тяжело ранили в одном из рукопашных боев и должны были отправить в Петроград. Петр Николаевич отказался.

Чарторыйск был взят, а 22 октября Деникин получил приказ отступать.

Тариевскому с каждым днем становилось все хуже. Дважды его навещал Деникин. Петра Николаевича беспокоила старая рана.

— О, а мы уже поминки праздновать решили, — с удивлением смотрели на офицера, опиравшегося на трость.

— Рано еще поминки праздновать, — процедил сквозь зубы Петр Николаевич. Стояла поздняя осень. Лужи в окопах покрылись ледком, хрустевшим под сапогами офицеров.

Железная дивизия перебрасывалась для помощи в разные участки фронта. Полковник мотался по разбомбленным дорогам России, чаще всего никаких дорог не было вовсе. Не бывает дорог в лесных чащобах, где дивизия Деникина вела перестрелку, на болотах, где валялись гнилые гати и квакали лягушки.

Тариевский был представлен к ордену Святого Георгия четвертой степени за повторное взятие Луцка.

Отречение от престола Николая Второго застало Петра Николаевича в Румынии, откуда шла мобилизация его батальона. Полковник был поражен. В Петрограде восстание, страной правит несколько либералишек.

Телеграмма от командующих фронтов повергла Тариевского в ужас. Все были за отречение. Все, кроме командующего Черноморским флотом адмирала Колчака.

2 марта 1917 года Николай Александрович отрекся от престола за себя и за сына, цесаревича Алексея. Через несколько дней отрекся и Великий Князь Михаил. Власть перешла к Временному правительству.

Скрепя сердце, Петр Николаевич принес присягу новой власти…

Петроград встретил высокого пропахшего порохом полковника ясным солнечным днем. На лацкане шинели болтался алый бант. Варвара Александровна встретила мужа в старом особняке. Она не видела Тариевского с самого начала войны. Супруги обнялись. На них с траурной фотокарточки смотрел высокий юноша и девушка в форме сестры милосердия. Ксения умерла от тифа в госпитале под Брестом.

Февральская революция перевернула все. Приказ номер 1 развалил всю армию за считанные месяцы, когда надо было наступать.

Летом 1917 года части Юго-Западной Армии начались объединяться в добровольческие батальоны смерти. Полковник артиллерии Петр Тариевский возглавил один из таких батальонов.

Временное правительство вызывало у боевого офицера лишь раздражение. Полковник игнорировал приказы солдатских комитетов. В его батальоне царила железная дисциплина, за дезертирство и симулирование ранений полагался расстрел.

Петр Николаевич за это был арестован солдатским комитетом и заключен под стражу. Тариевского освободило возвращение генерала Лавра Корнилова в строй вместо Брусилова. Корнилов потребовал от Временного правительства не вмешиваться в военные дела. Была введена смертная казнь, отмененная революцией.