А что, если именно поэтому мы никогда не доберемся до вихря-прародителя? Что, если своими действиями я навсегда закрыла туда путь? Однако, как бы я этого ни хотела, я не могла быть в этом уверена. Бэйл много раз повторял мне, что время нельзя перехитрить. А это означало, что от судьбы не уйдешь.

Я вернулась в гостиную Ариссы. Хольден и Фагус сидели за обеденным столом, погруженные в сообщения на своих детекторах. Лука, увидев меня, встал и снова пошел в импровизированную ванную комнату, чтобы переодеться.

Отрадно, что мы все были целы. Если что-то случалось, мы восстанавливались благодаря лекарствам Фагуса, которые тот всегда носил с собой. Впервые появившись в Санктуме, я была поражена действием, которое производили снадобья грундера. Новейшие медикаменты кураториума были по сравнению с ними шуточкой. Фагус постоянно пробовал новые комбинации и особенно любил экспериментировать с мутировавшими растениями. Раньше он предпочитал мази, если речь шла о ранах, но недавно грундер разработал специальную настойку. Нам хватало пары-тройки капель этого средства, чтобы залечить большинство повреждений.

Сьюзи бросила еще один цветок в мусорное ведро, стоявшее рядом с ней. Затем ее пальцы пробежались по моим волосам, по коже головы, и я закрыла глаза всего… всего на несколько секунд.

– Ты думаешь… – Сьюзи помедлила и наконец тихо спросила: – Ты думаешь, что Жулиана Канто действительно поможет нам вернуть Бэйла?

Глаза пришлось открыть.

– Гилберт уверен, что она поможет нам выследить его. В лучшем случае. А вот вернуть… это уже другое дело.

Я посмотрела на свои руки.

– Не знаю, как мы это сделаем без моих способностей. Ты же видела, как Бэйл играл с нами. Он даже не напрягался!

Рядом с нами на диван уселся Лука. Он надел чистые брюки и рубашку – сменку нам организовала Арисса. Грязную одежду он положил на пол вместе с оружием.

– Жулиана Канто изобрела первый вихревой измеритель, – сказал он. – И если отец прав в том, что она в свое время находила рифтовые энергии для Хоторна, то тогда Жулиана определенно сможет выследить энергетическую сигнатуру ваших вихрей… – Он прокашлялся и поспешно уточнил: – Вихрей Бэйла.

Лука улыбнулся, и эта улыбка, по его мнению, должна была воодушевить меня.

– С ее измерителем мы бы точно знали, где и когда Бэйл появится. И как долго там остается. Уверен, что это заставит нас кое-что придумать.

– Тот факт, что Бэйл здесь, а не в прошлом, говорит о том, что они еще не проложили путь к вихрю-прародителю, – сказал Фагус. – Я имею в виду, что иначе мы бы это заметили, да?

– Не знаю.

Я сняла с запястья резинку и собрала волосы в хвост. В голове бесконечно ворочались вопросы. Что произойдет, если Бэйл осуществит план Хоторна и перемешает весь мир, пользуясь вихрем-прародителем? Неужели все мы просто перестанем существовать, если это случится? Неужели временнáя шкала так перепуталась, что… все отмоталось обратно? И кто тогда из нас останется жив? Я как человек уж точно не останусь. Но Лука, Фагус и Сьюзи… У них хотя бы был шанс.

Возможно, Сьюзи смогла бы даже прожить жизнь со своими родителями, точно так же, как и Лука…

Стул, на котором сидел Фагус, скрипнул. Он встал и подошел к нам:

– Я надеялся… что, когда мы его увидим, он даст мне какую-то скрытую подсказку. Что-то, что покажет нам, что он все еще он…

– Но это не он, – сказала я.

– Сегодня он убил несколько человек. И это он привел цюндеров прямо к первой команде. – Фагус опустился в свободное кресло.

– Он возненавидит себя за все это.

Сьюзи обняла меня за плечи:

– Элли права: это не Бэйл. Это Аэолус.

– Его зовут Хоторн, – сказала я твердым голосом. – Варус Хоторн.

Аэолус умер в Скай-Сити в 2058 году. По крайней мере, тот Аэолус, каким я его знала. И человек, в которого он потом превратился, был презрен, коварен и беспринципен.

Я никогда этого не забуду.

– Кстати, об именах, – сказал Лука, протягивая руку Сьюзи. – Вы готовы?

Я вздохнула, взяла Сьюзи за другую руку, а свою левую руку протянула Фагусу, он выпустил пару корневых отростков, чтобы я могла дотянуться до него на расстоянии. Фагус сцепил пальцы с Лукасом – круг замкнулся. Только Хольден остался сидеть за обеденным столом, уткнувшись в свой детектор.

Это был ритуал, который мы соблюдали, даже если я сама этого не хотела. Наша единственная возможность попрощаться с погибшими. Назвать их имена.

Никогда бы не подумала, что можно так быстро привыкнуть к смерти. Никогда бы не подумала, как сильно настоящая война отличается от рассказов на уроках истории.

Я даже на самую малость не была готова к этому.

Никто из нас не был готов.

Фагус первым взял слово:

– Яко, двадцать девять лет. Он был единственным грундером, кто больше меня знал о растениях.

– Фредине Балот, тридцать пять лет, – сказала Сьюзи своим тонким голоском. – После того как она узнала, что я не могу быстро бегать из-за своей травмы, она всегда сбавляла темп, даже если для нее это было утомительно.

Лука поиграл желваками.

– Ханиш Патерсон. Порядочный мудак, если быть честным. Но тем не менее он присоединился к нам, хоть и был вихревым бегуном кураториума. И за это я его уважал.

Фагус одобрительно пробурчал что-то, затем все в ожидании уставились на меня.

Я никак не могла вспомнить имя – помнила только, что оно казалось мне совсем не подходящим для вирблера. И сейчас я чувствовала себя ужасно, потому что оно никак не приходило мне в голову.

– Буч. – Хольден вскочил с места и направился к двери. Не глядя на нас, он бросил через плечо: – Я понятия не имею, какая у него была фамилия, да мне это и не важно. Но он был нашим лучшим вирблером. И он помог мне тогда, когда все от меня отвернулись. Всему, что я знаю, научил меня он.

Дверь захлопнулась.

На следующее утро Арисса и Седа, штурман со множеством тату, повели нас к круглой площадке в конце длинного туннеля: должен был прилететь Гилберт.

– Бывшие жители Рио после Великого смешения какое-то время провели в туннелях подземки, – рассказывала нам Арисса по дороге. – Они там были до тех пор, пока не успокоилась природа, то есть довольно долго. В результате появился вот этот огромный город. Через некоторое время, когда кураториум вновь выстроил мегаполис, про него забыли. Большинство туннелей засыпали, но не все. Что же до всего этого… – Арисса указала наверх, в сторону разноцветных каменных пластов. – Пещера была сформирована одновременно многими частями света. Что-то пришло из Восточной Европы, что-то – из Азии… Происхождение боковых проходов, к сожалению, никто не может определить.

Я осмотрелась. Сейчас, когда сверху падал дневной свет и большинство неоновых вывесок были выключены, город выглядел мирным и не таким хаотичным, как в темноте. По городу все равно было видно, что в нем ничего по-настоящему не подходит друг к другу.

До нас донеслись крики. Арисса объяснила, что на средних уровнях, в нескольких сотнях метров от нас, солдаты занимались паркуром. Улыбнувшись, она добавила, что у них любимое занятие прыгать через мосты со скоростью, опасной для жизни.

Сьюзи, Лука, Фагус, Атлас и я держались вместе, а Хольден чуть приотстал. Он вернулся уже поздно ночью – наверное, осматривал город; я уже не застала момент его возвращения. Арисса распорядилась, чтобы нам принесли одеяла и матрасы. Мы с Фагусом успели занять диван, а Сьюзи и Лука уютно устроились на полу. Я долго не могла уснуть. Лежала, положив руку на спину Атласа, и смотрела в темноту.

Утром я обнаружила Хольдена спящим в кресле. Задержав взгляд на его светлых взлохмаченных волосах, я подумала о том, как легко из его рук появляется ветер, словно он всю свою жизнь знал, что был вирблером.

После роскошного завтрака – тосты с яичницей, круассаны и фрукты, – мы вышли на улицу. Хольден посматривал на меня, и если в последние месяцы мне удавалось игнорировать его взгляды, то сейчас я этого сделать почему-то не смогла.