«В начале сотворил Бог небо и землю», – говорит бытописатель, св. пророк Моисей. В этих немногих словах выражена та необъятная по своей глубине истина, что все существующее на небе и на земле, а следовательно и первобытное вещество, имеет свое начало, и все сотворено Богом, который один только вечен и существовал в довременном бытии, и притом сотворено из ничего, как означает сам глагол бара, употребленный для выражения слова «сотворил». Бог есть единый Творец Вселенной, и без Него ничего не могло произойти. Утверждая эту мысль, бытописатель тем самым отверг все другие способы объяснения происхождения мира, т. е. что мир не мог произойти ни от случая, ни от самозарождения, ни от борьбы доброго и злого начал (как учили языческие мудрецы, а за ними и новейшие любомудры), а единственно от свободного решения воли всемогущего Бога, благоволившего из небытия воззвать мир к временному бытию. Решение же это вытекло единственно из любви и благости Творца, с целью дать и твари возможность насладиться этими величайшими свойствами Его существа. И вот «Он», по словам боговдохновенного псалмопевца, «сказал и сделалось, Он повелел и явилось» все (Псал. XXXII, 9). Орудием Его при творении служило Слово Его («сказал и сделалось»), которое есть Слово изначальное, Сын Божий, через которого «все начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть» (Иоан. I, 3). Так как во втором стихе отдельно говорится и об участии Духа Божия в деле творения, то ясно, что Бог действовал при создании мира как превечная Троица[1].
Да будет свет.
Открыв тайну происхождения мира как целого и его двух составных частей – неба и земли, бытописатель переходит к описанию порядка образования мира в его теперешнем виде, во всем разнообразии его видимых форм, и так как летопись бытия предназначалась в поучение жителям земли, то и главное внимание его обращается именно на историю образования земли, так что во втором стихе уже не упоминается о небе[2]. В первобытном своем состоянии «земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою». Это было только что сотворенное бесформенное вещество – хаос, в котором слепые силы вещества глухо бродили, ожидая зиждительного слова Творца, и над этой-то бродящей бездной была тьма, и только творческий Дух Божий носился над водой, как бы оплодотворяя зародыши и семена имевшей возникнуть жизни на земле. Откровение ничего не сообщает о продолжительности такого хаотического состояния. Только с известного момента началась творчески-образовательная деятельность Творца, и она совершилась в шесть последовательных периодов времени, называемых днями творения.
Когда настало время для начала творческой деятельности, над темным бесформенным веществом прогремело слово Божие: «да будет свет! и стал свет». Над бездной хаоса мгновенно расцвел прекрасный день Божий и озарил мрачную утробу довременной тьмы. «И увидел Бог свет, что он хорош»; и «отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро; день один».
При появлении света усилилось брожение сил в клокочущем веществе хаоса. Огромные массы паров поднимались над поверхностью земного тела и окутывали его непроницаемыми тучами и мглою, так что терялась всякая грань, отделяющая его от других небесных тел. «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды; (и стало так). И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так». Нижние слои паров превратились в воду и осели на поверхность все еще клокотавшей бездны, а верхние улетучились в необъятной области небесного пространства, и над землею открылось то прекрасное голубое небо, которое мы видим теперь. Это был день второй.
Над земным телом была уже очищенная от паров атмосфера, но сама земля все еще была сплошным морем. Тогда «сказал Бог: да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так». Сгустившееся и постепенно охлаждавшееся вещество в одних местах поднималось, в других опускалось; возвышенные места обнажались от воды, делались сушей, а углубления и впадины наполнялись сливавшейся в них водой и образовали из себя моря. «И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо». Но как ни хорошо было это распределение моря и суши, земля еще не обладала тем, что составляло цель ее создания: на ней не было еще никакой жизни, и лишь голые, мертвые скалы мрачно смотрели на вместилища вод. Но вот, когда совершилось распределение воды и суши и образовались необходимые условия для жизни, не замедлили появиться и первые начатки ее – в виде растительности. «И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя (по роду и по подобию ее), и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле, и стало так». «И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день третий».
Но растительность для своего прозябания нуждается в правильной смене света и тьмы. «И сказал Бог: да будут светила на тверди небесной (для освещения земли), для отделения дня от ночи, и для знамений и времен, и дней и годов, и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю: и стало так». По слову Творца окончательно установилась солнечная и звездная система, как она существует теперь. Солнце запылало своим могучим, животворным светом и озарило окружающие его планеты; небесный свод украсился мириадами звезд, и чарующий блеск их вызвал восторг даже ангелов небесных, которые хором восхвалили Творца. «И увидел Бог, что это хорошо. И был вечер, и было утро: день четвертый».
Небо уже украшалось светилами, на земле развивалась исполинская растительность; но не было еще на земле живых существ, которые могли бы наслаждаться дарами природы. Для их существования не было еще надлежащих условий, так как воздух был насыщен вредными испарениями, которые могли способствовать лишь царству растительному. Но вот исполинская растительность понемногу очистила атмосферу, и подготовились условия для развития животной жизни. «И сказал Бог: да произведет вода пресмыкающихся, душу живу; и птицы да полетят над землею, по тверди небесной». В силу этого божественного веления совершился новый творческий акт, непросто образовательный, как в предыдущие дни, а в полном смысле творческий, каким был и первый акт творения первобытного вещества – из ничего. Тут создавалась душа живая, вводилось нечто такое, чего не было в существовавшем первобытном веществе. И действительно, бытописатель здесь во второй раз употребляет глагол бара – творить из ничего. «И сотворил Бог рыб больших и всякую душу животных пресмыкающихся, которых произвела вода, по роду их, и всякую птицу пернатую по роду ее. И увидел Бог, что это хорошо. И благословил их Бог, говоря: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте воды в морях, и птицы да размножаются на земле. И был вечер, и было утро: день пятый».
Вода и воздух наполнились жизнью, но оставалась еще пустынной третья часть земли – суша, та именно, которая представляет наиболее удобств для жизни живых существ. Но вот настало время и для ее заселения. «И сказал Бог: да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их: и стало так. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их». Все эти животные образованы были из земли, откуда они и теперь извлекают свои питательные вещества и в которую обращаются опять при разложении. «И увидел Бог, что это хорошо». – Таким образом земля уже во всех своих частях населилась живыми существами. Мир живых существ представлял стройное дерево, корень которого состоял из простейших, а верхние ветви из высших животных. Но это дерево было не полно, не было еще цветка, который бы завершал и украшал его вершину. Не было еще человека – царя природы. Но вот явился и он. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему (и) по подобию Нашему; и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотами, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его, мужчину и женщину сотворил их». Здесь в третий раз совершился в полном смысле творческий акт (бара), так как человек в своем существе опять имеет нечто такое, чего не было в сотворенной до него природе, именно дух, отличающий его от всех других живых существ.
