– Умно! Лады!

Надо вставать, одеваться и пить кофе. Очень много дел. Надо составлять психологический портрет преступника.

Психолог вышла в коридор.

– Где эта потаскушка Танюшка?

– На себя посмотри!

– Сергей, где у тебя кофемашина?

Участковый вышел из кабинета.

– В тумбочке есть Nescafe. Давай сделаю.

Сергей налил 4 чашки кофе. Добавил сливок.

– Как ни странно это звучит, но очень вкусный кофе! – Таня смотрела в окно и вдыхала аромат из чашки.

– Таня, надо поработать с платьем. Оно возможно принадлежало одной из девушек Тараса. Где платье?

– Я повесила его сушиться, на улицу, – говорила спокойно Таня, продолжая смотреть в окно. – Как ни странно это звучит, но его нету, ЕГО УКРАЛИ!!!!!!

– Таня, ты ДУРРА! – начала кричать Вика. Кто улику вешает на улицу?

– Здесь же полиция! Кто будет воровать платье перед полицейским участком? Подымите запись с камер.

– Камер нету перед участком. Найдётся платье. Пейте кофе.

– Какое-то сегодня воровское утро, – Инна подошла к Татьяне и тоже взглянула в окно. – Но кофе явно не Nescafe.

– Недавно в деревне взяли барыгу, кормил куниц кофейными зернами.

– Копи Лувак по-русски, – Инна поняла о чём речь. Хотела выплюнуть, но внутренняя натура психолога-профессионала не позволила ей это сделать. Она лишь промолчала и поставила недопитый кофе на стол.

* * *

Зелёные краски весеннего леса не могли не радовать глаз. В сочетании со свежим утренним воздухом это вызывала дикую яркую эйфорию. Люси чувствовала себя как дома. Это была её стихия. Я периодически нёс её на руках, но ей быстро надоедало, и она вырывалась потопать лапами по лесной земле.

Мы подходили к дому. Ворота были открыты. Дома кто-то был. Мясо из холодильника всё вынесли.

Я конечно сразу расстроился. Но ничего не поделать. Это было мне уроком. Надо было закрывать дом на ключ, об этом я сразу не подумал. В полицию не заявишь, кабанов я завалил без лицензии.

Мясо только не тронули в кошачьей миске, и ещё было сало… Его не нашли.

Но беда не приходит одна. К вечеру у меня поднялась температура. Я заболел. Конечно, это и не беда вовсе, по сравнению с тем, что меня ждало впереди.

Я достал градусник из аптечки. Лёг на кровать. 38,7. Ну вот, потанцевали под дождём.

Люси запрыгнула на кровать и начала нежится возле меня. Ей хотелось меня подбодрить. Она видела, что мне плохо.

Затем она стала грызть пластмассовый футляр от градусника. Как будто градусник был корень всех бед.

Говорят, кошки лечат биополем, через несколько дней мне стало лучше.

Я взял топор и пошёл снова в лес. Люси оставил дома, закрыл дом и калитку на замок.

В лесу залез на дерево и ждал. Снова ждал с моря погоды. Погода была отличная, но кабан не шёл. Зато голод потихоньку подкрадывался всё ближе и ближе. Время шло. Было голоднее и голоднее, холоднее и холоднее. Яркие краски весеннего леса стали блеклыми. Я мечтал о сале. О сале с хлебом, можно даже без борща.

Снаряд не падает в одну и ту же воронку дважды. Ждать кабана не было смысла, а менять место дислокации не было уже сил. Я направился к дому, с заходом по дороге в магазин за хлебом.

Дома меня встречала радостная Люси. Мяса в кошачьей миске уже не было.

Я помыл свежесобранную траву и достал кусок сала.

– Ну что, Люси, проголодалась?

Сало ещё не просолилось и было жестковатым. Но мы с Люськой его ели с большим аппетитом.

– Ну что, Люси, была ты кошечка лесная, стала теперь почти домашняя…

Настало утро нового дня. На завтрак была моя любимая ячневая каша вперемешку с салом. Её ела даже Люси. Сало ещё было. Но надолго его не хватит.

Надо добывать еду. Но где? В одну реку не войдёшь дважды. Идти снова за кабаном была затея не очень. Я решил идти к озеру. Надо менять рацион.

Я вывалил остатки каши в кошачью миску и направился к озеру. Озеро было тоже недалеко. Я побродил по берегу и залез в воду. На улице была жаркая погода, но вода была прохладная. Я нырял около кустов, искал обрывки снастей. Нашёл кусок лески с крючком, положить было некуда, я положил сбоку в трусы. И дальше искал. Заплыл за другие кусты. За рогозом нашёл блесну и длинный кусок толстой лески. Потом нашёл ещё несколько снастей, нашёл даже поплавок.

Крючки начинали уже сильно колоться в боку в трусах. Я выплыл из за камышей, и увидел, на берегу, стройную красивую девушку в купальнике.

– Привет, Танюш! – крикнул я ей, подплывая к берегу.

– Приветик, Тарас! Ты так сексуально плаваешь! Не оторвать взгляд.

Я вылез на берег. Не было сил уже терпеть и я снял трусы.

– Ух ты! Обычно парни бульбу кладут в трусы. А ты, Тарас, видать кого-то на живца ловил…

Я начал с трусов снимать крючки…

Не успев отцепить первую снасть, я поднял взгляд. Таня сняла верх купальника и начала снимать трусики.

Она подошла ближе и дотронулась до меня руками.

– А ты холодный, как лягушка!

– Хочешь меня согреть?

– Обогреть…

Мы завалились на Танюшено покрывало. Таня была сильно перевозбуждена. Было жестковато, но наслаждение и страсть зашкаливали…

После разрядки мы лежали на покрывале и наслаждались моментом. Я лежал на спине, обнимая Таню. А Таня лежала в пол оборота, закинув на меня ногу и положив голову мне на плечо…

– Слышала у тебя украли мясо?

– Да, Танюша.

Я был уверен, что это не Таня. Таня могла бы попросить, или поесть мясо у меня.

– Это Иван и Лена.

– Откуда такая информация? – спросил я.

– Ворона на хвосте принесла. Я знаю, как им отомстить.

– Ну, не пойман, не вор. И я не мстительный. Лучшая месть в данном случае – выиграть это соревнование!

– Ты даже не пойдёшь в полицию?

– А зачем? Я кабанов завалил без лицензии. Мясо я это и не продал бы. По правилам конкурса считаются только деньги, заработанные легальным путём. Вот рыбу ловить на удочку – это вполне легально. Рыбу можно и продать. Ловилась ещё бы тут форель… Была бы сказка!

– Ладно, сказочник, мне пора.

Таня встала и начала одеваться.

– Снова уходишь по-английски?

– По-французски, заметь, по-французски!

Обычно уровень нежности мужчины после секса значительно меньше, многие мужчины, получив желаемое, отворачиваются и засыпают. Возможно такова физиология. Я тоже такой же, но я люблю наслаждаться моментом

после… Ощущать романтику этого мгновения… Мне нравятся душевные неторопливые беседы. Но Таня после занятий любовью сильно менялась. Она постоянно куда-то убегала.

– Тарас, ты не против, если я своё покрывало заберу?

– Да, Танюш, конечно, забирай.

Таня ушла вместе с покрывалом. А я пошёл снова плавать. Нырял. Вода в озере была чистая. Видел яму, в которой сидел огромный сом. Нашёл ещё одну снасть и даже двух крупных раков.

Я оторвал ветку орешника и дома соорудил удочку. Леска конечно была собрана из двух частей с узлом, но на удочке всё было. Даже было несколько запасных крючков, грузил, несколько кусков лески, и даже была блесна, которая в принципе, наверное, мне была и не нужна.

На ужин у меня и Люси были варёные раки. Есть там было мало чего. Но вышел прямо салат «Рукола с креветками». Только вместо креветок были раки, а вместо руколы, которую на Руси называли гусеничник, была сныть.

Ночью я понял, что дров практически не осталось. Можно было конечно не топить, спать в одежде и с кучами одеял, но надо было ещё готовить. Готовить надо было в печи, или на мангале во дворе. Можно было купить баллон газа или электроплиту, но на это нужны были деньги.