Куча недосказанностей и куча недописанностей

Выступают, как следствие моей недосискренности,

И недосознание будет варить недомысли,

Пока страхи и комплексы его не догрызли.

Снова загоняюсь при свете луны.

Я – не Иисус, и не убрать мне валуны,

Коими меня живьем захоронили,

И стражник мой – ебаный Вилли,

Ебаный Вонка.

Откормился шоколадом, и теперь у меня ломка,

и лишь по звуку гонга

Перестану жрать его – я павловская собачонка.

Чем больше счастья, тем больше страх потери:

Лучше жить в иллюзии, в подземелье у Мистерио.

Рано или поздно попаду в судьбы тенёта,

Ведь меня ждут лишь падения, и никак не взлёты.

Вновь напишу грязь,

Очень много грязи.

Потому ведь, что я мразь,

Кружусь в порочном вальсе.

Вечная фрустрация,

Но это я лишь аберрация,

А текст лишь операция

По извлечению сознания.

Да, это ампутация -

Душевная кастрация

Всего сакрального

Во мне.

Какой же мир уебищный не так ли?

Бог хаоса распустил тентакли

И залез ими всем в жопу:

Дуракам быть куклой к роду,

Они вещают бред на радость этой твари.

Мне 19, но общение с ними старит

Лет на 50, и я медленно шизею.

Мозг разуплотняется, но собирается в идею

По сегрегации по признаку дебила.

Надеюсь, одолеть ебланов мне будет по силам.

Я шлю нахуй всех и вся, ведь я ебучий быдло,

Неугодный элемент, как плесень на булочке с повидлом,

Но, блять, плесень естественна, а вот булка нет.

Кто установил границы языка? Что за ебаный бред?

Ненужная экспликация человеческой сути,

Чем жить с культурными, я лучше вдохну ртути.

Табу на слова – это роспись в собственном рабстве,

И я самая целомудренная сука в этом мире блядства.

Прошу тебя, послушай меня, детка,

Стань моей клетчатой жилеткой,

В которую уткнусь и жалобно поною,

Станешь моей Керриган, а я зерглингом из Роя.

Будь янтарной коробчонкой для насекомовидного меня,

Будь той, что обнимет крепко и промолвит: «Зая, все хуйня».

Стань мантией невидимкой и укрой меня от зла,

Будь последней булкой хлеба, что от голода спасла.

Я порождение светлого логоса, но темной материи,

Я лорд Вейдер на служении у метамодерновой империи.

Бесконечные абстракции, взваленные на плечи,

Тяжестью черной дыры тело моё калечат.

Каждую секунду я перерождаюсь,

И новая итерация берет старую на закусь

Под водочку, что, словно бальзам звездочка,

Лечит и согревает всё моё первоначало.

Жизнь-жестянка – я сдам ее в металлолом,

Выпей со мной водочки, дядюшка Харон!

Я сделаю поклон, и я сделаю погром,

Диким огнем взорвав Железный Трон.

Продам душу, лишь бы нанести урон

Золотому храму, – из сердца вон, -

Изувеченное чудо издаст посмертный стон:

Это мой магнум опус, мой диструктивикон.

Когда мне грустно, я пишу стихи,

Ведь печаль рождает творчество,

Они знают все мои грехи.

Я и Артас – наши души родственны:

Из большой любви ко всем

И непосильной привелегии защиты

Я сожгу собственный Эдем,

И те, кем дорожил, будут мною же убиты.

***

Я расскажу вам о человеке горемыке:

Он отвратен, у него ебало стрыги,

Он имеет тело Слендермэна,

Ну тип, фигурка не слишком охуенна,

Вместо рук – две косолапые ручищи медведЯ.

Как таких носит матушка земля?

Не знаю,  на месте ног два знака вопросительных,

Каждый шаг для организма сверхгубителен.

Да вдобавок он с небес помечен заячьей губой,

Но взляд прочих застлан пеленой,

И в нем видят апполоновидного красавчика,

Дамы дают тестить на себе правило буравчика,

Ведь наяву пред ними принц

Настолько идеальный, словно снится.

Но он то знает всю правду о себе:

«Быть или не быть?» – пускай решит револьверовый буле.