Она пошла собирать вещи, я пытался остановить её, отец всё так же курил на табуретке и молчал.

– Пусть идёт, она же так хочет хорошей жизни.

Тогда я был ещё слишком молод, и не мог понять, почему люди вдруг расстаются. Мужчина годам к 35-40 остывает, и предпочитает стабильность, чем постоянную беготню с распущенным хвостом в поисках очередной дамы, а женщины наоборот. Наверное все мы слышали поговорку: сорок пять, мама ягодка опять, хотя ей было только тридцать семь. Вот это оно и есть, женщина вдруг понимает, что она ещё ничего, а жизнь уходит, и надо срочно взять реванш.

Я отпустил её руку, она, пряча глаза, пошла в свою комнату, и кому-то позвонила. Через полчаса мать уехала, за окном мелькнула волга председателя.

Отец всё сидел и молчал, но потом резко встал и полез в погреб. Вылез уже с большой бутылкой самогона, на работу утром он не пошёл.

Летели дни, а он всё беспробудно пил, с работы его уволили, и мне всё больше не хотелось возвращаться домой, поэтому я часто ночевал в сарае. Бабушка поддерживала меня, как могла, хотя я у неё ничего не просил. Домой приходил только затем, чтобы постирать вещи, и прибраться, везде теперь валялись пустые бутылки и окурки сигарет.

– Отец, перестань, хватит курить в кровати, да ещё и пьяному.

– Помолчи сынок, не учи старших жизни.

Бабушка, его мать только крутилась над ним, и причитала, но исправно давала ему на выпивку с пенсии. Смотреть на человека, который так опустился из-за расставания, было невыносимо.

Мать я видел редко, только когда шёл со школы, машина председателя проезжала мимо на большой скорости, на пассажирском сиденье был виден её силуэт. Машина никогда не останавливалась, даже наоборот прибавляла газу. Такое впечатление, что внезапно меня взяли и бросили все, кого я любил. И даже Пашка был занят своими делами. Оставалось одно увлечение: книги, в библиотеке я теперь практически жил.

***

Так прошёл ещё год, отец не переставал пить, водил домой сомнительных женщин из соседних деревень, а мне нужно было учиться.

Зимой спать в сарае не получалось, и приходилось ночевать дома, заперев накрепко дверь. Бабуля тоже устала от всего этого пьянства, и постоянно ругала отца, но он не переставал пить. Лишь изредка делал перерыв на пару дней, и даже выходил ко мне во двор посмотреть как я занимаюсь, но это было очень редкое явление. Он стоял пару минут на крыльце, тушил сигарету и заходил обратно в дом.

Вся работа по дому легла на мои и бабушкины плечи, делать приходилось абсолютно всё, вплоть до ремонта клеток для животных и починки сарая. Я конечно и раньше помогал по дому, но теперь приходилось ещё копать огород на небольшом тракторе.

Наступила весна, птицы весело защебетали, сидя на ветках деревьев. Снег растаял, и обнажил серую землю. В деревне грязь, это явление регулярное, своеобразный атрибут этого места. Зимой она замерзает, весной и осенью превращается в глубокие лужи, и лишь летом становится сухой, расползаясь широкими трещинами по земле. Резиновые сапоги друг и помощник в такое время года, а ещё деревянные подмостки, по которым удобно ходить.

Скоро выпускной, на поле скорей всего оттаяли монеты, и нужно было опять идти собирать их, но дома было столько работы, что вырваться туда не представлялось возможным. Со всеми этими потрясениями оценки мои стали гораздо хуже, и я еле доучился, сдал экзамены на тройки.

В тот день все ребята нарядно оделись и готовились к предстоящему празднику, а я пошёл в библиотеку, никакого настроения не было, да и из-за того, что отца уволили, у семьи практически не было денег, жили на одну бабушкину пенсию. Взял очередную книгу, сел на стул и принялся читать.

Примерно через час в зал вошла Инга, косметика потекла на её лице, а платье было помято. Меня она не заметила, села в угол на стул, и заплакала.

И тут я понял, что у меня есть шанс, о котором так долго говорил мне Паша. Я встал и подошёл к ней.

– Что ты делаешь тут в такой день?

– А разве не видно? Плачу конечно. Но что делаешь тут ты?

– Читаю, это ведь библиотека. Но почему ты плачешь, что случилось?

– Не всё ли равно? Ай, ладно, мы с Андреем поругались, я увидела его с другой девушкой, они танцевали.

Подвинув стул к ней поближе, я сел и принялся читать ей вслух стихи. Она перестала плакать и посмотрела на меня.

– Ты что шутишь?

– Нет, хорошие стихи, вот послушай:

« И ты, мой юный, вечной тайной

Отходишь прочь.

Я за тобою, гость случайный,

Как прежде – в ночь».

– Это Блок, верно?

– Да,– я продолжал читать, но она прервала меня, положив свою руку поверх моей.

– Сколько мы с тобой знакомы, с первого класса?

– Даже как-то сидели за одной партой, но нас почему-то быстро рассадили.

– Ха-ха, это потому, что мы часто спорили из-за ручки! Я забирала у тебя её, но ты упрямый человек, не хотел отдавать.

Она засмеялась.

– Слушай, а ты когда-нибудь каталась по реке на катамаране? У него есть парус, и даже стулья.

– У отца лодка с мотором, ты должен знать, но вообще нет, ни разу не каталась.

– Так пошли прокатимся, пока ещё совсем не стемнело.

И мы вышли из библиотеки, я взял с собой книгу со стихами. На улице был тёплый майский вечер.

Плот стоял там же, где я его и оставлял несколько лет назад, парус был предусмотрительно убран в чехол из брезента. Я поставил стулья, воткнул мачту в отверстие в полу, и раскрутил парусину. Дул хороший западный ветер и парус выпрямился, потянув плот за собой.

Инга уселась на стул, и восхищённо смотрела, как я управляюсь с парусом.

– А ты молодец, хорошо управляешься. Не знала, что ты такой.

– Какой такой?

– Не буду скрывать, все же помнят ту историю с Серёгой, когда он сломал тебе нос – она прикоснулась рукой к моему носу, – у тебя до сих пор шрам в этом месте. А теперь ты возмужал, совершенно другой человек стал.

Плот резко повернул на изгибе реки, и Инга чуть не упала со стула в воду.

Я успел схватить её за талию.

– Осторожнее.

Мы смотрели друг на друга, не смея оторвать взор, её карие глаза как будто смеялись мне в лицо. Дул западный ветер, развевая её чёрные волосы, они падали на хрупкие смуглые плечи. Прошло много лет, но эти мгновения я помню до сих пор. Я держал её за талию, и не спешил отпускать, а она не собиралась отстраняться.

Она подошла ко мне вплотную, и кусала губы от нетерпения. Может, у меня и не было опыта в таких делах, но лучше поздно, чем никогда. Я взял её голову обеими руками, и поцеловал.