========== Hold on ==========

Сейчас было около двух часов ночи, об этом свидетельствовали рядом с моей кроватью часы. Вторую ночь подряд я не могу сомкнуть глаз и нормально выспаться, чтобы хотя бы избавиться от красноты в глазах.

Но, на самом деле, я не была уверенна в том, что это от недосыпа.

Я постоянно пытаюсь сдерживать слёзы, и поэтому глаза постоянно щиплет. Мой же брат подумал, что это всё потому что, по его словам, я курю травку. Тогда он отхватил от мамы оплеуху, за то что наговаривает на сестру.

Мама сразу поняла, что со мной что-то не так, но давить на меня не стала. Лишь грустно поджала губы, и теперь постоянно заглядывает ко мне в комнату, и приносит какие-нибудь фрукты и тёмный шоколад, от которого у меня обычно повышается настроение.

Но не сейчас.

Сейчас я прожигаю взглядом потолок, сложив руки на груди и слыша изредка проезжающие за окном автомобили. Дышать почему-то трудно, словно на рёбра опустили несколько килограммов железа. Ком в горле мешал нормально сглотнуть, на секунду мне показалось, что я задыхаюсь.

Вдохнув больше воздуха, я нащупала на тумбочке стакан с водой, чтобы сделать глоток и избавиться от навязчивого сдавливающего чувства в горле.

Всё, что я хочу делать — плакать и, может быть, покричать, но ничего из этого сделать я не могу. В соседней комнате спит Лиам, сон которого слишком чуток, и он тут же подорвётся ко мне. Вначале чтобы накричать, за то что мешаю ему спать, а затем, когда он увидит моё состояние, то вновь промямлит какую-то дебильную шутку про наркотики и начнёт меня успокаивать.

Я не хочу, чтобы меня жалели. Если хоть кто-то подойдёт ко мне и скажет что-то вроде: «ну, не плачь, Мэди, всё будет хорошо» или «мне жаль, что так произошло», я расплачусь только больше и есть шанс, что тогда меня посадят за убийство.

В школе я продолжаю делать вид, что всё в порядке, чтобы избежать лишних вопросов от подруг. Я знаю, что если начну кому-нибудь объяснять причину своего состояния, то станет только хуже. Я итак медленно добровольно закапываю себя, а признать это в слух будет равно прыжку с многоэтажки.

Хотя, думаю, что все и так всё понимают. Такой исход был предсказуем ещё с самого начала, и я не понимаю на что я надеялась, когда сделала шаг вперёд и погрузилась с головой в омут.

Я утонула добровольно. Добровольно погубила себя и отдала сердце, которое мне вернули разбитым. И здесь нет виновных, кроме меня самой.

Теперь я точно понимаю, что именно имеют в виду писатели или авторы грустных песен про разбитое сердце. Это оказалось хуже, чем я себе представляла. Не романтично и не вдохновляюще. С тебя будто выкачали всю радость и позитив. Знаю, что со временем это пройдёт, но я не уверенна, что смогу когда-либо об этом забыть. Мне кажется, о таком не забывают и это оставляет шрам на всю жизнь и лёгкое недоверие к окружающим.

Я прикрываю глаза и отсчитываю до десяти, при этом не забывая делать редкие вдохи через нос и выдохи через рот. Читала в каком-то паблике, что это помогает успокоиться и в скором времени уснуть. Получается пока что так себе.

Когда мой счёт не дошёл даже до семи, рядом с подушкой завибрировал телефон. Мне не нужно смотреть на дисплей, чтобы понять, кто может позвонить мне в это время. Он знает, что я не сплю. Он всегда всё знает обо мне, выучил все мои привычки до мельчайших подробностей.

Я сильно зажмурилась. До такой степени, что передо мной начали сверкать разноцветные пятна. Пальцы сильно сжались в кулак, а короткий всхлип всё же вырвался из груди. Вдохи и выдохи стали рваными. Мне нужно успокоиться, так и до панической атаки недалеко.

Телефон продолжал вибрировать, хотя прошло уже несколько минут. Он просто звонил ещё раз и ещё. Чувства внутри меня спутались в один не понятный клубок: больше всего на свете мне сейчас хотелось услышать его бархатистый голос, но и больше всего на свете мне не хотелось его слышать. Возможно, у меня уже начало развиваться биполярное расстройство?

Я боюсь того, что сейчас услышу его.

Приподнимаюсь и опускаю ноги на холодный ламинат, таким образом уже сидя на кровати. Бросаю осторожный взгляд в сторону разрывающегося от звонков телефона и сглатываю. Запускаю пальцы в волосы и размышляю ещё несколько секунд.

Я предам сама себя, если сейчас подниму трубку. Сердце стучит с безумной скоростью и всё же я надеюсь, что Лиам сегодня спит крепко и не проснётся от моих следующих действий: я всё же беру в руки мобильник.

Вглядываюсь в экран с горящим именем, от которого внутри меня всё сжимается. Становится почему-то резко жарко. Всё же нажимаю на зелёный значок и тут же включаю громкую связь — так мне психологически проще, не знаю почему.

— Я думал, ты уже спишь, — слышится его голос с хрипотцой. Он звучит настолько разбито, что мне приходится до боли сжать зубы, чтобы не разреветься. Лиам убьёт меня.

— Поэтому ты звонишь мне пятый раз? — Спрашиваю я, правда не понимая его логики. Он звонит мне который раз подряд, при этом думая, что я сплю? Хотя, возможно, есть шанс, что он это сказал ради приличия или чтобы хоть как-то завязать разговор.

На секунду виснет тишина. Она давит на нас слишком сильно. А потом звучит его тяжелый выдох, а затем слова:

— Ты можешь выйти? — Спрашивает он, отчего моё сердце замирает. — Я около твоего дома.

Я молчу. Внутри опять борются противоречивые чувства. И я почти набираюсь смелости, чтобы сказать короткое «нет», но предугадывая мой ответ, он спешит выговорить:

— Пожалуйста, Мэди, — с отчаянием в голосе выговаривает он. — Мне просто нужно увидеть тебя.

— Сейчас спущусь, — переборов себя говорю я сдавленным голосом, тут же сбрасывая трубку.

Я не мечусь по комнате в поисках того, что лучше надеть. Я всего лишь натягиваю на пижаму толстовку, надеясь, что там не слишком холодно.

Дыхание сбивается. Это не первые наши попытки поговорить после расставания. Гарри постоянно пытался меня поймать в школе, в супермаркете и даже пытался вломиться к нам домой, благо, Лиам тогда выпроводил его. Но сейчас это первый разговор, на который я иду добровольно.

Пытаюсь идти тихо, чтобы никого не разбудить. Дело даже не в том, что я так сильно беспокоюсь о их сне, просто не хочу, чтобы мама и Ли знали о том, куда я иду и в какое время. Лиам так вообще будет в бешенстве, ведь всей душой ненавидит Гарри и отгораживает меня от него всё это время, пытаясь тому доказать внятно, чтобы тот не приближался ко мне даже близко. Один раз дошло до драки, но Зейн вовремя появился и разнял их.

Открываю дверь чёрного входа, которая выходит на задний дворик. Я точно уверенна, что он именно там. Обычно, если нам нужно было зачем-то увидеться среди ночи, мы это делали на заднем дворе моего дома: Стайлс приезжал ко мне, чтобы мне не приходилось ходить по темноте и нам до безумия нравилось сидеть под деревом на декоративной качели.

Мы могли там просидеть до утра просто разговаривая, целуясь или просто сидя в тишине.

Сейчас мне было трудно даже смотреть на этот задний чертов дворик.

Мне не приходится искать взглядом Гарри, я вижу его сразу, как только открываю двери. Он сгорбившись сидит на той самой качели.

Его локти находятся на коленях, а пальцы сжимают переносицу. Он делает так всегда, когда нервничает.

Одинокий фонарь освещает это место, поэтому мне не приходится вглядываться, а вижу я всё предельно четко. Вплоть до упавших на его лицо кудряшек, которые я так сильно любила и в то же время ненавидела.

Я остановилась. Как бы странно это не звучало, но в последнее время мне не привыкать видеть Стайлса в такой позе. Раньше он никогда себе такого не позволял. Внутри него бурлила аристократическая британская кровь, он практически постоянно ходил с ровной осанкой, будто светясь благородием. Как бы не так.

Сейчас по-особенному сильно хотелось дотронуться до него. Мне так сильно не хватает его рядом, что меня словно начинает ломать.

Гарри Стайлс был для меня чертовым героином и я ничего не могла сделать со своей зависимостью от него.