— Чттто ттты такое говоришь? — голос Максима дрожал и он уже не казался злым, теперь было похоже что он напуган, а я почувствовала будто бы вся искупалась в чужом дерьме.

— Значит это правда. Только я не могу понять, как ты мог встречаться с девушкой которая раньше спал с твоим отцом? Тебе не было противно?

— А тебе не было противно трахаться с мужем, зная, что незадолго до этого он трахал другую?

— Это не одно и тоже. Я не знала, что Данил мне изменяет, а как только узнала, то ушла от него.

— Ах да, я же забыл, что ты у нас святая невинность. Трахаешься только по любви, замуж выходишь тоже, а как только сталкиваешь с какой-то проблемой то бежишь, но и тут тебя упрекнуть нельзя, потому что ты якобы стараешься ради счастья других, ты же у нас просто Мать Тереза, и даже по возвращению ты ведешь себя, как святая. Знаешь, меня от тебя воротит. Вся такая на вид правильная, принципиальная, а на деле просто редкостная тварь, которая мечтает, чтобы все её боготворили и восхваляли. Я не хочу находится с тобой рядом, иначе меня просто стошнит, — я уже готова была его ударить, но не успела я близко подойти к нему, как дверь в столовую распахнулась и в комнату вошёл Кирилл. Без Маши.

— Достаточно, — он смотрел прямо на Макса и этот его взгляд не предвещал ничего хорошего. — Кажется, я тебя предупреждал, чтобы ты держал себя в руках, но ты имел смелость меня ослушаться, поэтому теперь тебе придётся столкнутся с последствиями, — по позвоночнику пробежал холодок от тона Кирилла, но внутри разливалось тепло. Впервые, у меня появился мужчина, который хотел защитить меня ото всех и это заставляло меня внутренне трепетать от радости.

— Ты мне угрожаешь? — удивительно, но Макс даже не испугался и не попробовал поубавить свою спесь, а вот я переживала. Не хотелось бы, чтобы Кирилл попал в неприятности из-за этого недочеловека.

— Я никогда и никому не угрожаю. Андрей, — двери открылась и в столовую зашёл один из охранников хозяина дома и только теперь Максим напрягся. — Проводи, пожалуйста, нашего гостя в его комнату. Он у нас погостит некоторое время, — стоило только Андрею сделать шаг в сторону Макса, как тот резко отпрыгнул от него, приближаясь к Кириллу.

— Ты не можешь этого сделать. А как же Маша?

— Наконец-то ты вспомнил, что у тебя есть дочь. Теперь у тебя появилось время, чтобы побыть с ней.

— А что будет, если меня посадят? — он даже не пытался скрыть свой ужас и явно готов был расплакаться, слюнтяй.

— В любом случае, твоей дочери будет лучше без такого отца, как ты. Андрей, проводи гостя, — и вновь, стоило охраннику сделать шаг, как Макс ещё ближе приблизился к нам с Кириллом.

— Если меня посадят в тюрьму, то я сдам вас. Я молчать не буду, вы удерживаете меня силой, — теперь в ход пошли угрозы и за этим было просто смешно наблюдать, но я не стала вмешиваться. Кирилл прекрасно справлялся и без моей помощи, жаль только, что ему приходилось иметь дело с такой особью.

— Никто и не сомневался в этом, но тебе придётся молчать, иначе следствие выйдет на твою драгоценную Алёну, потому что, судя камерам наблюдения и исходя из показаний консьержа, ты находишься всё ещё у неё. Как думаешь, что следователь сделает с человеком, который покрывает возможного преступника? Хотя с другой стороны, это ли не плюс? Зато будете вместе, — Максим сильнее надулся, но больше ничего не мог сказать или сделать. Против аргументов Кирилла было не поспорить, а слепая любовь нашего гостя только играла нам на руку. Он никогда не сделает ничего из того, что могло бы навредить его возлюбленной, хоть в этом у него хватало сил вести себя по-мужски.

— Сука, — Кирилл сделал знак жестом и охранник вновь направился в сторону Макса, но тот снова отошёл от него, правда в этот раз больше не пытался сопротивляться. — Я сам, — просто сказал он, и они вышли из столовой, а я вновь опустилась на свой стул.

— Ты не думаешь, что это немного жестоко? — не хотелось поднимать этот вопрос при посторонних, но теперь, когда мы остались наедине, я не могла не спросить.

— Ты его жалеешь? — Кирилл сел напротив меня и посмотрел мне прямо в глаза, явно ища ответы на свои вопросы.

— Ни его. Что теперь будет с Машей?

— Ею займутся органы опеки, — он был так спокоен, а внутри меня разгорелся нехилый огонь. Я была частью системы и точно знаю, что там происходит с «домашними» детьми. Машу сломают и эти страшные воспоминания не сотрутся из её воспоминаний, даже если пройдёт сотня лет.

— Ты не думаешь, что это жестоко?

— А ты думаешь что с ним ей будет лучше? В любом случае, это не стоит нашего времени, ведь ни в какую тюрьму его не посадят. Его адвокат быстро разрешит все «недоразумения», я даже не думаю что ему придётся ночевать в тюрьме, — Кирилл встал из-за стола и остановился около окна, спиной ко мне. Я была уже не рада, что завела этот разговор, тем более что он был сто раз прав, но где-то очень глубоко внутри я всё ещё помнила своего классного старшего брата Макса и его мать, которая приняла меня и помогла справится с кошмарами детства, поэтому я не могла даже не попытался спасти его, хоть и понимала, что этот поезд ушёл давным-давно.

— Прости, — тихо сказала я, но он так ко мне и не повернулся. — Думаешь, ей с ним будет так плохо?

— Думаю, если Макс не пересмотрит своё отношение к Алёне, то малышке лучше быть как можно дальше от него. Это женщина отдала своего сына, не думаю что она лучше отнесётся к чужому ребёнку.

— И что ты предлагаешь? — Кирилл повернулся ко мне и решительно посмотрел мне прямо в глаза, у него уже явно был план и он намерен был его реализовать.

— Как ты отнесёшься к тому, что мы её возьмём?

*****

По дороге в офис мы молчали, каждый из нас думал о своём, полностью игнорируя другого. Я всё ещё прокручивала в голове наш последний разговор и терялась в догадках о том, что теперь нас ждёт дальше.

«— Что ты сказал? — я была поражена, шокирована и смущена, совершенно не зная что сказать в сложившейся ситуации. Хотела ли я брать на себя ответственность за Машу? Нет, и пусть это звучит некрасиво и бесчеловечно, но я не готова связать свою жизнь с чужим ребёнком. Я даже не была уверена что в состоянии когда-нибудь преодолеть свой страх перед беременностью и родами, а значит никогда не смогу иметь своих детей. Это ли не знак того, что мне лучше не задумывается о детях?

— Ты меня услышала.

— Мне кажется ты даже сам себя не слышишь. Как ты себе всё это представляешь? — он нахмурился, явно не готовый к тому, что я буду против его решения.

— Кажется, мы с тобой пришли к единому мнению, что Маше будет плохо с отцом.

— Но это не значит, что ей будет лучше с нами. Ты не забыл, что я всё ещё замужем за Данилом? Как он вписывается в твою историю?

— Скоро ты с ним разведёшся, — кажется, он даже как-то выдохнул после моего ответа, будто бы его объяснение решало всё, хотя, на самом деле, оно только всё усложняло.

— И как быстро это «скоро» по-твоему наступит? До этих пор Данил боролся со мной не на жизнь, а на смерть и я не думаю, что в ближайшее время всё изменится. А даже если и изменится, что будет дальше? Как ты себе представляешь всю эту историю с «давай возьмём её»?

— По моему, ты излишне всё драматизируешь.

— А по моему ты слишком всё упрощаешь. Взять ребёнка на воспитание это не щенка приютить, хотя и с ним много проблем. Как ты представляешь всё это? Ребёнку нужна семья, а мы что можем ей дать? Мы не семья, мы просто два человека, которые испытывают симпатию друг другу, но этого мало для того, чтобы брать на себя ответственность за маленького человечка. А что с ней будет, если мы поймём что не подходим друг другу? Как быть дальше в такой ситуации? Разве мы будем лучше, чем её родной отец, который ставит свои желания выше, чем её?

— Рано ещё говорить об этом, вначале нам нужно решить хотим ли мы взять на себя такую ответственность. Я готов, но мне нужно твоё решение, — как же у него всё просто. Разве такие важные решения принимаются так быстро? А что если я сейчас соглашусь, под грузом обстоятельств, а потом передумаю? Нет, сейчас я не готова взвалить на себя этот груз.