Сима достала из тумбочки банку с заваркой, чашки, коробочку с рафинадом, тарелочку с сушками и поставила на накрытый клеенкой столик. Затем открутила кран и набрала воды в старенький электрочайник.

– Тут розетка не работает, придется воткнуть в зале, – объяснила она. – Сколько раз просила Юрия прислать электрика, чтоб починил! Как об стенку горох!

– Ай! – донеслось до Маруси через минуту из-за стеллажей.

Перед тем, как Маруся успела броситься на помощь, Сима вернулась, дуя на кончики пальцев.

– Странно, розетка и там, оказывается, хлипкая. Искрит, чуть током не стукнуло, – пожаловалась она. – У меня дома тоже без мужской руки электричество и прочая техника в упадок пришли. При папе все содержалось в полном порядке, у него руки были золотые. А как его не стало… Увы, я в этих делах совершенно беспомощна. Спасибо Катюше, квартирантке моей, нашла мастера, он подремонтировал.

– Да, Катерина пропасть не даст, – согласилась Маруся.

«Быть свободной женщиной, может, и хорошо, но в том, что тебя дома никто не ждет, хорошего мало, – подумалось Марусе. – Как же мне повезло, что у меня есть и папа, и мама, и бабушка! Пусть они сейчас далеко, но любят меня и думают обо мне. Тысячу раз права мама, когда говорит, что главное, чтоб все были живы и здоровы, остальное приложится…»

В ожидании, пока закипит чайник, Маруся и Сима обсудили погоду, перемыли косточки Артемьеву и сгрызли половину сушек.

– Вчера у нас в Доме офицеров фильм для солдатиков показывали, так в библиотеке был аншлаг. Вешалка тяжести их шинелей не выдержала, рухнула! – пожаловалась Сима. – Они, чтоб не ждать на улице, пока в зал запустят, приходят сюда журналы полистать. Нет, я их прекрасно понимаю, холодно же на дворе… Только зачем из библиотечных журналов картинки для дембельских альбомов вырезать?! Хорошо, я вовремя пресекла эти попытки. Еще и кучу фантиков от конфет после таких горе-читателей из столов выгребла…

– Да, культуру в массы нести непросто, – сочувственно вздохнула Маруся.

Чайник закипел, Серафима щедро сыпанула в заварочный чайничек из черной с красным жестянки с надписью «Чай грузинский экстра». Чуть позже разлила заварку и кипяток по чашкам. Марусе налила в белую с васильками, себе – в свою любимую, красную в крупный белый горох. Разговор перешел на книжные новинки, недавно поступившие в библиотеку.

– Очень рекомендую почитать «Эру милосердия» братьев Вайнеров. Тебе должно понравиться, там же о сотрудниках уголовного розыска, о том, как они преступления раскрывали, – сообщила Сима. – Я этот роман еще в журнальном варианте читала, в «Смене» публиковали с продолжением, только под другим названием – «Место встречи изменить нельзя» назывался. А сейчас Воениздат напечатал книгу. Захватывающая вещь! И переживательная, и задуматься есть над чем. Люблю такое книги… Еще чайку?

Увлекшаяся беседой Серафима не забыла об обязанностях хозяйки и сбегала снова включить чайник.

– Так вот, – продолжила она, вернувшись, – я, например, не могу понять, Глеб Жеглов – какой герой? Шарапов – однозначно положительный. А Жеглов? С одной стороны, вроде бы тоже положительный. Но с другой… Вот ты почитаешь, скажешь мне, что по этому поводу думаешь.

– Обязательно. Вообще-то, – Маруся хотела сказать что-то умное о неоднозначности некоторых литературных героев, но повела носом и сказала другое, – я думаю, что почему-то пахнет дымом…

Тянуло, причем весьма ощутимо, из зала библиотеки. Тоненькая струйка дыма уже просочилась через приоткрытую дверь в комнатку, где сидели девушки.

– Горим? Пожар?! – Сима вскочила, заметалась по комнатке, сграбастала со столика пухлую папку и бросилась к старому скособоченному шкафу, куда обычно вешала пальто. В этот момент в зале раздался хлопок, затем треск. Погас свет, похоже, произошло короткое замыкание. Темнота настала почти кромешная.

Маруся нащупала Симу, вцепилась в нее и потащила за собой прочь из тесной темной комнатки.

В просторном зале было не так уж и задымлено. В большие окна лился свет от уличных фонарей, освещая зал библиотеки. Сизая струйка дыма поднималась от обугленного провода возле розетки, куда был включен чайник.

– Розетка закоротила! Где у тебя огнетушитель? – мгновенно оценив обстановку, спросила Маруся.

– На щите в конце коридора, – пролепетала Сима, – но я не уверена, что он работает…

– Твою дивизию! – воскликнула Маруся, озираясь в поисках подручных средств пожаротушения и хватая висевшее на спинке стула вафельное полотенце.

Воняло сгоревшей пластмассой, тлели, вспыхивая красными огоньками, кусок отклеившихся обоев и висевший на стене плакат «Любите книгу – источник знаний!» Маруся сбила огоньки полотенцем, благо оно оказалось влажным. Еще немного – и могли загореться шторы, тогда последствия были бы более плачевны…

– Уф-ф… – Она опустилась на табуретку. Опасность миновала, однако сердце все еще колотилось.

Сима, видимо, перепугалась сильнее. Она переводила взгляд с Маруси на злосчастный чайник, прижимая к груди папку и большой целлофановый пакет с надписями на иностранном языке и портретом Пола Маккартни. Причем пакет был не стиранный и заклеенный изолентой, а новенький и хрустящий. Знающие люди говорили, что такие пакеты без портретов фарцовщики продают по пять рублей штука, а с портретами – в десять раз дороже. Уму непостижимо, конечно, но мода порой требует и не таких жертв.

Маруся открыла крышку чайника и заглянула – пусто.

– Вода вся выкипела, – она отложила грязное полотенце и локтем вытерла со лба пот. – К счастью, мы вовремя спохватились. Давай-ка окно откроем, проветрим. А что это у тебя за пакет?

– Да так, кое-какие вещи, ничего особенного, – промямлила Сима, заталкивая пакет с Полом Маккартни под рабочий стол и кидаясь помогать Марусе открывать окно, заклеенное на зиму. – Какая ты молодец, Марусь, не растерялась! А я от страха совсем соображать перестала. Страшно подумать, что было бы, случись в библиотеке настоящий пожар!

Отворачиваясь от дунувшего ей в лицо холодного ветра, Маруся вспомнила, как летом на лестничной площадке возле их коммунальной квартиры загорелись деревянные ступеньки. Загорелись по вине мужа Татьяны Шведовой Николая, который поставил ведро с предназначенным для утреннего растапливания плиты тлеющим угольным брикетом не на сложенные специально для этой цели кирпичи, а прямо на ступеньки. Ночной пожар соседи гасили сообща, и закончилось все благополучно. Только ступеньки и балясины обуглились да стены закоптились. Но Коля Шведов со товарищи к утру ликвидировал последствия рукотворного бедствия. Кстати, вычислила виновника происшествия методом дедукции именно Маруся.

Библиотека, к счастью, от нынешнего пожара почти не пострадала, да и расследовать здесь нечего, и так все ясно. Разве что не забыть поскандалить с начальником Дома офицеров Юркой Артемьевым из-за хлипких розеток и неработающего огнетушителя…

В коридоре послышались торопливые шаги, дверь библиотеки открылась и на пороге обрисовалась темная мужская фигура. По стенам скользнул луч фонарика. Марусино сердце снова учащенно забилось и ухнуло в пятки.

– Девчата, чего тут у вас? – раздался голос дежурного по Дому офицеров. – Весь этаж обесточили! Гарью пахнет… пожар, что ли? Пожарных вызывать? Да что случилось-то?!

– О, явился, не прошло и года, – пробормотала Серафима. – Не надо никого вызывать, Гриша, потушили уже все, справились своими силами, – громко добавила она. – Но не забудь доложить начальству, что у нас короткое замыкание произошло из-за неисправных розеток. Если оно, начальство, не хочет понести большой урон в материальных средствах и, возможно, в живой силе, пусть немедленно починит!

– Я-то передам, – пообещал дежурный, – а вы давайте это… разбегайтесь по домам, пока еще чего-нибудь не спалили!

– Пойдем, Марусь, – сказала Сима, закрывая окно, – сейчас, в темноте, тут даже порядок не наведешь. Утро вечера мудренее. К тому же завтра – санитарный день, а в санитарный день мне в помощь всегда солдатиков присылают. Они и пол моют, и пыль с книг вытирают… Будет шанс отыграться на них за фантики в столах!