Говорят, противоположности притягиваются. Это как раз тот случай. Таня считает, что мы идеальная пара. Стройная блондинка и симпатичный брюнет. У него смуглая кожа и темные, почти совсем черные глаза, открытая улыбка и нежные руки. Просто не верится, за какие заслуги мне такое счастье привалило.

– В доспехах. Именно, – проговорила я с набитым ртом. – Вот смотрю на тебя и представляю золотой шлем, алый плащ…

– Как Ланселот?

– Нет, скорее, как Александр Македонский.

– Э-э-э, – Толя чуть не расплескал кофе на белоснежную рубашку. – Вообще-то, у Македонского была иная ориентация.

– Да я ж не в этом смысле. Не хочешь Македонского, вообрази любого другого героя из Древнего мира. Я в школе на уроках любовные романы читала, так что не особо сильна в истории.

Толя аккуратно поставил чашку на стол и притянул меня к себе.

– Ты нарочно говоришь глупости, чтобы раздразнить меня, да?

– Почему глупости? Что я только на уроках не делала. Даже вышивать пыталась, пока биологичка пяльцы не отобрала.

– Болтай-болтай, я-то знаю, что на самом деле ты не такая.

– А какая?

– Самая лучшая!

Я засмеялась, а он начал целовать меня, увлекаясь все больше.

– Стой, так не годится, – пискнула я.

– Что не годится?

– Пошли в мастерскую. Я буду рисовать.

– Аня, ты удивительная! Только ты можешь заявить такое в самый ответственный момент – прошептал он в самое ухо.

– До ответственного момента мы еще не добрались, – хмыкнула я, пытаясь вывернуться из объятий.

– Сейчас доберемся.

– Толя!

– Ты умеешь делать эскиз по фотографии? – нашелся тот.

– Не знаю, не пробовала.

– Вот и попробуешь заодно. У тебя в телефоне найдется пара моих фото. Потом покажешь результат. Не понравится – буду позировать тебе хоть до скончания века.

Я блаженно улыбнулась и закрыла глаза. Пожалуй, мне все-таки повезло.

Когда я вернулась домой, всюду горел свет. Однако никого не видно, не слышно голосов. Странно.

– Люди, ау. Я пришла, – крикнула я в пустоту.

Камин давно погас. Прохладно. Скорей бы дали тепло. Рабочие обещали, что дел там на день-два. Так хочется верить. Напевая, прошлепала на кухню и включила электрочайник. За стеной раздавался лязг железа. На первом этаже напротив кухни у нас небольшой спортзал. Значит, папа пришел. И он явно не в духе. Занимался спортом папа всегда под плохое настроение.

– Лучше я буду гонять железо, чем домашних, – любил он повторять. Я осторожно просунула голову в спортзал.

– Привет.

– О, дочь пришла! – обрадовался он. – Ты откуда?

– Из мастерской.

– И как там?

– Нормально.

– Слушай, дочь, можно дать тебе ответственное поручение?

Я примостилась на сидении соседнего тренажера и навострила уши.

– Слушаю.

– Сегодня ко мне водитель новый на собеседование приходил…

– Наконец-то!

– Взял на испытательный срок. Завтра с утра приступает. Жить будет у нас, как раньше Николай. Ты, это, проверь комнату водителя, все ли в порядке, ладно?

С тех пор, как уехал старый водитель дядя Коля, мама хранила в комнате персонала свою коллекцию статуэток. Потому как там очень удобный стеллаж, говорила она. А по мне, так просто выкинуть жалко. Придется аккуратно сложить все в коробки и перенести в гостевую комнату на втором этаже.

– Хорошо, папа, я все сделаю. А можно я тоже немного покатаюсь с водителем?

– Не вопрос. Только утром мы сразу едем в аэропорт, встречать наших шведских партнеров. Вечером устроит?

– Да мне только Толе подарок купить. Замучилась я уже с этими такси.

Мы жили в частном секторе, и таксисты через раз сворачивали не туда. Приходилось доезжать до конца дороги, разворачиваться, терять время.

В ответ папа коротко кивнул, подхватил полотенце и рывком поднялся.

– Устал я что-то. Полежу немного.

Сообразив, что аудиенция окончена, я тоже поднялась вслед за отцом. В кухне я включила микроволновку и поставила ужин разогревать. Кухню мама не доверяла ни одной домработнице, готовила всегда сама. Это было ее хобби, второе после коллекционирования. У мня все проще. Соорудила бутерброды – вот и ужин. Вырезала два кружочка редиски, сверху половинка оливки – глаза. Из дольки помидора получился улыбающийся рот. На другую тарелку горячее, все это на поднос – и к папе в комнату. Тот лежал на широкой кровати и переключал каналы. При виде ужина расплылся в довольной улыбке.

– Молодец, дочь.

– Стараюсь. Так что насчет водителя?

– Забирай.

– Спасибо.

Скоро у нас с Толей важная дата со дня знакомства. Полгода. Мы познакомились в «Сапсане». Толя ехал на конференцию, а я к подружке на свадьбу. Волею судьбы наши места оказались рядом. А дальше, как водится, он что-то спросил, я ответила. В столицу мы прибыли хорошими друзьями, а в Питере продолжили общение.

Еще никогда и ни с кем мне не было так комфортно как с Толей. Казалось, он читает мысли. Стоит о чем-то подумать, он тут же скажет. Теми же словами, как у меня в голове. Он добрый, очень щедрый, не бабник, не зануда. Мне повезло. Другого такого нет на свете.

Что бы такого ему подарить? Я хотела портрет. Но Толя упрямо отказывался позировать. То некогда, то настроения нет. Придется и впрямь по фотографии, решила я, направляясь к себе в комнату. Тем интереснее, он не увидит до поры.

В коридоре под дверью с несчастным видом сидел наш кот. Я не пускаю его к себе, когда работаю. Потому как характер у кота вреднючий. Ему непременно надо растянуться во весь рост на моих набросках, поиграть карандашом и так далее. А мне до зарезу хочется начать Толин портрет. Я уже почти придумала экспозицию. Толя будет сидеть, опираясь одной рукой на копье. Алая мантия небрежно накинута на плечо. Во взгляде едва уловимая насмешка. Он знает, что нравится женщинам, но не придает никакого значения своему обаянию. Весь мир у его ног…

Я весьма невежливо отодвинула кота.

– Извини, Крис, у меня дело.

Кот поднял на меня огромные и грустные как у всех персов глаза и издал гнусавое «мяу».

– Ладно уж, только не хулиганить.

Заметив, что в вожделенной двери образовалась маленькая щелочка, Крис пулей метнулся туда и теперь вальяжно растянулся на кровати. Вот что с ним прикажете делать? Я ткнулась носом в белый мех, за что едва не получила когтистой лапой.

– Ах так ты, значит, да? – обиделась я. Кот отвернулся. А я стащила на пол декоративную подушку и уселась на ней по-турецки.

Займусь портретом. Почему-то работать удобнее всего, сидя на полу. Я задумчиво водила карандашом, изредка поглядывая на фото в рамке напротив. И постепенно увлеклась. Хлопнула дверь, раздался мамин голос. Потом все стихло. На часах почти ночь. Я же завтра не встану. А мне еще статуэтки из комнаты водителя перетаскивать. Все завтра. Сейчас спать.

Естественно, наутро я с трудом отлепилась от кровати. Наскоро умылась, влезла в спортивный костюм и, проклиная все на свете, спустилась вниз. Пахнет кофе, значит, родители уже встали.

– Доброе утро. Есть дают? – спросила я, просовывая голову в кухню. Обычно я завтракаю где придется. Потому как кухню-столовую недолюбливаю. Какой-то дизайнер наплел маме, что белоснежная кухня – это стильно и модно. По мне так на операционную похоже. Вы бы стали есть в операционной? Вот и я про то же.

– Сядь, поешь нормально, – мама приподняла идеальную бровь.

Я плюхнулась рядом.

– Ты уже слышала, что отец взял водителя?

– Какое событие! – я закатила глаза.

– Молодой мужчина будет жить в нашем доме. Аня, я очень тебя прошу не бродить по дому без бюстгальтера.

– Что? – вытаращилась я. Чего угодно ждала от мамы, только не этого.

– Да-да. Иногда после бассейна или занятий спортом ты ленишься его надевать. Я очень тебя прошу, во избежание недоразумений…

– Есть сэр.

– Что нового? – поспешно сменила она тему.