Анжела прочла название журнала: «Discovery».

Ни разу о таком не слышала, но оно и немудрено: издавался он в Лос-Анджелесе. Но перевести название, несмотря на свои скудные познания в английском, смогла: «Открытие».

– Ого, да тут Агата Кристи, да еще на английском, а не в переводах. Вот это да!

Расположившись на полу, Валька стал лихорадочно вытаскивать один том за другим.

– Вижу, моя небольшая книжная коллекция пришлась вам по вкусу, – раздался голос хозяина, и Анжела увидела его входящим в комнату.

В руках у него были джинсы и куртки – разных цветов и размеров.

Она осторожно положила журнал обратно на стопку.

Откуда у этого Демидыча подростковая одежда, к тому же в таком количестве?

Сердце учащенно забилось.

– Возьмите, вы же свою потеряли.

Захлопнув книгу, Валька произнес:

– А мы об этом вам не говорили.

Старик усмехнулся:

– Так я сам догадался! Поди на речке купались, на вас хулиганы напали, пришлось на другой берег переплыть, а одежда на том осталась.

– Вы за нами… наблюдали? – спросил осторожно Валька, и от Анжелы не ускользнуло, как он покосился в угол, где старик оставил ружье, заряженное якобы солью.

Хотя, может быть, совсем даже и не солью.

Ружья в углу не было.

Демидыч проследил его взгляд, и улыбка с его лица вдруг исчезла.

– А где… ружье? – спросил сиплым голосом Валька, и старик буркнул:

– От греха подальше в подвал унес! Ну, примерьте-то одежку! Она от моих внуков осталась, они вот через неделю на каникулы к деду приедут!

У Анжелы отлегло от сердца – ну да, у Демидыча были внуки, и это объясняло наличие подростковой одежды в его доме.

Раздался протяжный свист, и Валька вздрогнул.

– Чайник вскипел! Прошу к столу!

Попивая душистый чай с сушками, ребята отмалчивались, да и Демидыч был не большим говоруном. Наконец, поставив чашку на блюдце, он грозно произнес:

– Значит, в городе меня убийцей считают?

Валька, заикаясь, стал неумело врать:

– Да что вы, никто вас убийцей не считает…

Демидыч, взяв сушку и раскусив ее своими крепкими желтыми зубами, пожевал и подытожил:

– Точно считают. Думаю, этот слух те идиотики распустили, которых я из бывшего пионерлагеря шугаю. Ну, тех, которые повадились там в заброшенных зданиях то сатанистские, то фашистские знаки рисовать и сборища свои по ночам устраивать.

– У нас в городе есть сатанисты? – оживился Валька.

– Если бы только они, – вздохнул старик. – То, что теперь все повально эзотерикой увлечены, даже можно понять: столько лет запрещали. Хотя зачем ради этого кошек убивать и голубям головы отрубать для своих мерзких обрядов? Так нет, еще и бритоголовые тоже вдруг откуда-то взялись! Ваши ровесники или, может, чуть постарше. Свастики рисуют, портреты главных нацистов на стенах вешают. Одно слово, дурачье! И ради таких я на войне был?

Анжела посчитала – ну да, вполне могло статься, что Демидыч был на войне.

– Значит, и неонацисты тоже имеются? – оживился Валька еще больше. – Но в газетах ничего не пишут!

Старик прищурился.

– Ну да, а ты ждешь, что там с ними интервью появится? Ну, если дальше так и пойдет, то и появится, кто его знает. Кстати, это не они к вам приставали?

И он взглянул на Анжелу.

Ну да, конечно, если отец у нее африканец, то все городские хулиганы, в особенности придерживавшиеся расистских взглядов, должны были охотиться за ней.

Но примерно так ведь оно, в сущности, и было.

– Ну, что-то в этом роде, – ответила девушка.

– Ну так считают меня убийцей или нет? – прогромыхал старик. И так как Валька ответа дать не решился, старик принес фотоальбом и положил его перед ребятами.

– Вот моя любимая женушка, которая теперь в сырой земле лежит – от рака в одночасье сгорела. Вот моя дочка, которая под Москвой живет. Вот это мои внучата, которые сюда каждое лето приезжают…

Все это были фотографии счастливых и довольных людей, никаких не похожих на жертв местного угрюмого старика-убийцы.

Анжела закусила губу. Ну да, она сделала такой глупый вывод на основании злонамеренных слухов и несколько устрашающей внешности Демидыча.

Но ей ли делать выводы на основании чьей-то внешности?

– А это кто? – спросил Валька, перелистнувший альбом на несколько страниц назад.

Это было черно-белое изображение женщины с давно вышедшей из моды прической и маленького мальчика в бескозырке.

Демидыч, буквально вырвав у Вальки фотоальбом, захлопнул его.

– Жена моя, первая. Еще довоенная. Ну и сынок мой…

– Они во время войны погибли? – произнесла сочувственно Анжела, и Демидыч глухо ответил:

– Погибли-погибли… Ладно, поставлю еще чайник…

Выждав, пока старик не удалился, Валька зашептал:

– Вот их он и убил! Причем еще давно, до войны или во время или сразу после! А потом новую семью себе завел…

Анжела возразила:

– Что за чушь! Наслушался этих бредней и веришь им. Вроде бы такой умный, энциклопедию наизусть почти всю знаешь, а веришь таким страшилкам, которые кто-то с дурной целью запустил.

После чая Валька все же решился и попросил взять почитать роман Жюля Верна, за которым он давно охотился, и несколько книжек Агаты Кристи на английском.

– А тебя что занимает? Тоже романы? Библиотека в самом деле плохая, жена-покойница у меня подбирала, да и дочка, когда жила тут, читать обожала…

Анжела взяла в руки журнал «Дискавери».

– Ага, вот оно что! Неплохой выбор. Когда за границу ездил, покупал себе, потому что уж снимки невероятные. Мне такие точно никогда не сделать…

– За границу ездили? – оживился Валька. – А куда?

Дом Демидыча они покинули уже под вечер, нагруженные разнообразными дарами, в первую очередь книжно-журнальными.

– Тут автобус до города ходит, но вас на мотоцикле отвезу!

Водил Демидыч мотоцикл с люлькой, в которой устроилась Анжела, весьма лихо. Доставив их к дому Вальки, старик сказал:

– Сказал же, что на следующей неделе внуки мои приезжают, так что заходите, а то им компания нужна, с дедом им скучно…

Валька радостно закивал, явно желая перечитать со временем всю библиотеку Демидыча, а Анжела, прижимая к груди пачку журналов «Дискавери», отмолчалась.

Ну да, ведь на следующей неделе их здесь уже и не будет.

Потому что им снова придется бежать куда глаза глядят.

Ну, или куда доставит их очередной поезд дальнего следования.

Только вот почему они все время в бегах?

Все очень просто – потому что мама убила человека. И, надо отметить, очень хорошо сделала, что убила.

…А ведь начиналось все так многообещающе! Мама, окончив институт с дипломом библиотекаря, ни дня по специальности не работала. Ну, не вышло: сначала (от сына ближайшего соратника Фиделя Кастро – ну, или от кого-то иного) на свет появилась Анжела, а спустя восемь лет, от студента аспирантуры из Камеруна, который жениться на русской подруге явно не намеревался и быстро отбыл на родину (это, кажется, соответствовало действительности) – Никитка.

Жили они к тому времени в общежитии железнодорожников, к которым мама ни малейшего отношения не имела, но, будучи весьма общительной особой, сумела заполучить пусть и одну, но зато двадцатипятиметровую комнату!

Обитали они в одном крупном городе на Волге – мама, учившаяся в Москве, с большим удовольствием там и осталась бы. Анжела до трех лет жила с ней, но потом им в одночасье пришлось покинуть столицу.

По официальной версии, потому что мама нашла очень хорошую работу в регионе. А по правде – потому что она, работая барменшей в каком-то злачном заведении на Садовом кольце, то ли ввязалась в некую криминальную историю, то ли стала свидетельницей того, чего ей лучше было бы не видеть.

В общем, вернувшись ночью в общежитие (и в Москве это тоже было от железнодорожников – словно перст судьбы указывал им в сторону железнодорожных касс, посещать которые им предстояло в грядущие годы регулярно), мама заявила, что они переезжают.