– Поначалу, говорят, случалось. Тоже в архиве есть. Первых Гостей помещали в карантин и давали им для развлечения всякую ерунду. Кто-то забавлялся, кто-то угрюмо сидел носом в стену. Случайно получилось, что первые затребованные Гости были из категории любопытных. Они проходили в воронку без проблем. Но однажды настала очередь парня, просидевшего почти месяц в некоторой отключке. Прошел он тогда за ограду и стоит: никак его воронка не цепляет. Стали сравнивать идентификаторы, а там каша – будто другой человек. Кое-как раскачали – опознало его Время. С той поры Гостей и тормошат. Ну и потом…

– Они на подлете! – прервал рассказ Виктора Сергей.

– Отлично!

В открывшемся окошке связи возник Натан.

– Виктор, там, в багажном отсеке, – Костюшко, – сообщил он угрюмо. – Спрятался, чтобы подстраховать Кэй.

– Понял тебя, – сухо ответил Виктор, отключил связь и процедил: – Герои, черт бы вас…

Он включил оптическую наводку на планер. Дело оказалось нелегким: на экране плясали разряды, а машина шла на посадку. Вокруг полигона оставалось очень мало свободного от возмущений т-поля пространства.

– Сядет? – почему-то шепотом спросил практикант, неотрывно глядя в экран.

– Мало шансов, – не стал обнадеживать Виктор. – Хорошо если упадут мягко.

Рука его замерла в миллиметре от иконки команды диспетчерской службе на аварийный возврат планера. Одно нажатие – и людей можно спасти! Вот только что случится с планетой, если Гость не уйдет… А через миг стало поздно что-то предпринимать. Планер вдруг дернулся и накренился: он угодил под удар разряда. Стабилизаторы выпрямили машину, но тут же ударило снова, и она стала кривобокой. Теперь планер мелко трясло. А затем третий удар выбил модуль стабилизации. Машина закачалась и рухнула на землю, подняв тучу пыли, которую тут же поглотило множество микровозмущений.

– Люди, судя по отчетам медботов, не пострадали, – радостно сообщила вахтенная.

К планеру побежали бээровцы. Но они не успели сделать и десятка шагов, как машина вздрогнула и вдруг быстро заскользила к пролому в сетке. Ее несло прямо к воронке. Разряды встали сплошной стеной, словно нарочно отрезая путь отряду. Бегущие остановились: им оставалось только наблюдать.

Планер подтянуло в центр полигона, а затем воронка жадно набросилась на покалеченную машину. Планер смяло, скрутило, и он исчез в черном раструбе.

– Есть стабилизация! – радостно сообщил обернувшийся к своему экрану Сергей.

Виктор вздрогнул: слово пробудило тяжелые воспоминания. Сердце щемило от недобрых предчувствий. Стажер еще не видел, что может вернуть Время.

– Я понял, – кивнул Виктор. – Теперь ловим планер на выходе.

Внутри огороженного периметра базы «Лес» на мгновение вспыхнул яркий свет и громыхнуло. Совсем как гроза, вот только небо оставалось чистым. Посреди полигона лежали обломки искореженного планера. Слишком мелкие обломки, чтобы под ними мог оказаться человек. Ворота открылись, и на территорию полигона влетела санитарная платформа, на которой сидели бээровцы в полной боевой экипировке. Платформа зависла над обломками. Ребята спрыгнули на землю и проверили каждый мало-мальски крупный осколок разбитой машины. Через восемь минут – предельный безопасный срок нахождения внутри периметра – бээровцы уселись на платформу и отбыли. А внутрь въехал автоматический бульдозер. Он тщательно сгреб все осколки и выпихнул собранное за территорию. Ворота закрылись.

Виктор уронил голову на руки. Испуганный практикант коснулся его плеча.

– Что с вами?

Темпоролог вздрогнул, поднял голову и посмотрел на парня тоскливыми глазами:

– Извини, Сергей! Сегодня двое хороших людей… Двое навсегда ушли. И мне кажется, что я виноват в их гибели. Вот как бывает у нас, брат…

Он тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Стажер уселся в свое кресло и поглядел на экран. Т-поле переливалось зеленым, но от этого становилось почему-то еще горше.

Когда планер ударило первый раз, Захар схватил в охапку Кэй и рухнул на пол. Вовремя. Спустя мгновение последовал еще один мощный удар, и сквозь дыру в корпусе ворвалась пыль. Но невидимому великану показалось мало, и он еще раз хватил дубиной покалеченную машину. И еще. Все вокруг сминалось, лопалось, скрежетало, звенело. Голова шла кругом, пыль забивала глаза. Казалось, некая могучая сила пыталась разодрать машину на части. А потом корпус не выдержал и людей вышвырнуло в заросли папоротника.

– В болото угодили, а? – пробормотал Захар, выбираясь из хлюпающей грязи.

Пахло сыростью и грибами. Ноги подкосились, Захар упал на колени. Его обильно стошнило. Он сел, прислонившись спиной к чахлому деревцу, и утер рукавом рот. Полегчало. Он огляделся и увидел Кэй. Девушка лежала неподвижно. Захар шатаясь подошел к ней, подсунул руку под спину и приподнял. Голова Кэй бессильно свесилась, лицо было белым. Захару на мгновение показалось, что она умерла. Он коснулся ее шеи тыльной стороной ладони – жилка чуть заметно пульсировала.

– Жива.

Захар поднял девушку на руки и бережно отнес к соснам, росшим на пригорке.

– Полежи тут немного, красавица, – сказал он Кэй. – Оклемаешься, подсохнешь, а там поглядим ужо…

Уложив девушку, Захар спустился к болоту. Он решил поискать планер и добыть из разбитой машины что-нибудь полезное, однако не обнаружилось ни единого обломочка.

– Вот ить, а? В трясину угодила, видать. Невезуха…

Ничего не попишешь, надо возвращаться. Но едва Захар сделал в сторону места, где лежала Кэй – услышал стон. Едва слышный, но для человека, привычного к звукам леса, он прозвучал как гром.

– Что еще за чудо чудное в моем царстве-государстве? – удивился Захар.

Он проверил, заряжена ли ракетница, взвел курок и подошел к кустам. Там, уткнувшись лицом в траву, лежал парень в таком же комбинезоне, как у Кэй. Захар присел на корточки и перевернул лежащего на спину. Лицо парня было покрыто слоем грязи и запекшейся крови. Судя по прожженному на плече комбинезону, это был тот самый молодой человек, который выскочил из домика на пристани.

Парень снова застонал. На бедолагу было страшно смотреть. Видимо, его выкинуло из машины раньше, поэтому ему пришлось довольно много проползти, чтобы выбраться на сушу. Об этом красноречиво говорила полоса содранной травы, оканчивавшаяся у тела. В руках раненый судорожно сжимал остатки какого-то оружия.

– Эх, паря, и как ты в летающей этой повозке оказался? – почесал в затылке Захар и вдруг улыбнулся в бороду – догадался. – Ох ить Ксюха, лиса! Водила кругами, значит.

Он заткнул за пояс ракетницу, подхватил парня подмышки и, затащив на холм, уложил рядом с Кэй.

– Тяжелый какой, а на вид – щуплый. Ладно, теперь и передохнуть не грех.

Захар уселся под деревом, поглядел в небо и прищурился на луч солнца, пробившийся сквозь кроны. Не совсем, конечно, как дома, но места лешачьи – точно. Даже запах свойский, настоящий. Совсем малости не хватало, чего-то такого, очень привычного. Только, вот чего? Ладно, потом узнается. А сейчас, если пойти за солнцем, то наверняка найдется какая-никакая тропка, а то и тракт проезжий. Там можно уже и оглядеться.

Девушка стала приходить в себя. Ей при посадке досталось гораздо меньше, нежели парню. Да и Захар самортизировал… Кэй не могла понять, что происходит, она еще не отошла от глубокого обморока. В глазах ее жила бессмысленная отрешенность. Девушка смотрела то на Кира, то на Захара, то на лес вокруг. Она хмурилась, пытаясь сообразить, что произошло.

– Очнулась, деваха? – Захар хмыкнул и, заметив вспыхнувшую в ее глазах злобу, сам себе ответил: – Очнулась. Вижу, что уже снова съесть меня готова.

– Что ты с ним сделал? – сдавленным голосом спросила Кэй, глядя на Кира.

– Я его вон из тех кустов притащил. А сделал – у тебя бы спросить не худо, чего это нас об землю так шмякнуло.

– А где планер?

– Нету его. Пропал. Рухнул и исчез. Наверное, в трясину угодил и утонул бесследно.