– С легким паром, – улыбнулся я. – Кофе, коньяк, горячие булочки?

– Спасибо. Горячий кофе – это я понимаю. А вот как в мчащемся столько часов без остановок экспрессе могут быть горячие булочки, сможете мне пояснить? – с улыбкой спросила она, присаживаясь рядом со мной и протягивая руку за чашечкой кофе. – Ого! Ваш кофе с шоколадом!.. Приятная неожиданность.

От нее так и веяло горячей волной от принятой водной процедуры. Полотенце сползло с головы и растрепанные мокрые волосы рассыпались по плечам.

– Спасибо Вам за душ. Это просто блаженство, тем более такое неожиданное. Знаете, когда так много дней в дороге, то…

– Я понимаю Вас. Кушайте, пожалуйста.

Она уминала булочку, колбасу, сыр. Запивала кофе, но отказалась от коньяка. Раскраснелась от горячего душа и горячего кофе. Мне на минутку даже показалось, что я сижу дома, и рядом сидит МОЯ женщина… Бред! Но приятная мысль проскользнула и улетучилась. Все мы в этой жизни с одной стороны мечтатели и рабы своих воспоминаний, а с другой стороны охотники.

Я протянул руку и потрогал ее еще влажные волосы.

– Там в душе есть фен. Можете им воспользоваться прямо в купе.

– Спасибо, я люблю, когда волосы высыхают без фена. Да и кожа тоже. Если бы я была одна, я бы и халат не одевала.

– Так зачем же одели? Сюда никто не войдет, если я не позову.

– В смысле, проводник?

– Проводник. Моя охрана, прислуга. Они в соседних номерах с двух сторон от моего купе.

Алиса удивленно посмотрела на меня, сделала еще глоток кофе и… распахнула и сбросила с плеч халат. Он упал на койку, на которой мы сидели около столика, открыв вид ее грудей, висящих изящными дыньками небольших размеров с сосками-«плодоножками», глядящими в разные стороны.

Смело посмотрев мне в глаза, женщина взяла мою руку и положила ее себе на грудь. Грудь почти умещалась в моей ладони, была теплая и упругая. Соски были затвердевшими. Я наклонился и пососал сосок.

– Сладкого десерта хочешь? – прошептала Алиса, поставив кофейную чашку на столик.

Приподнялась и уже голая пересела ко мне на колени, не дожидаясь моего ответа. Пока она была в душе, я тоже переоделся в халат леопардовой расцветки. Теперь мой распахнутый халат дал ей возможность устроиться у меня на бедрах спиной ко мне. Я положил свои руки на ее груди, тем самым обняв ее со спины, и начал их медленно мять в ладонях. Стоящий член уже потянулся к ее промежности. И понимающая его женщина раскрытой ладонью просто прижала его плашмя к своим срамным губам. И стала двигать тазом чуть-чуть вверх-вниз, отчего член стал тереться по губам всем своим стволом.

Это продолжалось недолго. Я уже чувствовал, как она и сама начинала дрожать от желания. В какой-то момент Алиса приподнялась чуть больше, и прижатый член коснулся ее влажных нижних губ и притерся между ними. Небольшой толчок ее ладони, и член стал погружаться в ее влагалище под тяжестью опускающегося сверху женского тела. Пригнувшись вперед, Алиса насаживала свое тело на член всё глубже и глубже. А член раздвигал скользкие горячие эластичные стенки влагалища и с удовольствием в него погружался.

Конечно, в такой позе всё зависит от женщины: направление движения члена, глубина введения, частота фрикций. Ведь я в таком сидячем положении не мог даже приподнять таз ей навстречу. А она пригнулась к моим коленям и неритмично елозила на члене из стороны в сторону и намного вверх-вниз.

Потом ей надоело или она устала стоять согнутой спиной ко мне надо мной. Она соскочила с члена, развернулась ко мне лицом, толкнула меня лечь на спину и уселась в позе наездницы. Такое положение и такая поза мне тоже нравится больше. Потому что дает простор для движений и обозрения. Да и введенный член проникает даже лучше и глубже. И лично у меня есть возможность выпячивать ей свой таз навстречу, «протыкая» ее еще больше. Чем я немедленно и решил воспользоваться. Выпятив таз ей навстречу, я оторвал ее от поверхности койки. А Алиса оказалась на некоторой высоте в положении сидящей на колу грешницы. «Сладкая пытка», которую мы уже торопились усилить и ускорить, начинала разливаться по всему телу.

В какой-то момент женщина стала издавать короткие стоны при каждом движении, когда насаживалась на член в своей скачке:

– Ах! Ух! Ох! Ой! Хорошо! Еще! Еще! Хорошо! Ах! Ух! Ох! Ой! – и так в разной последовательности слов в такт нашим движениям.

Это придала мне нового энтузиазма держать ее тазом навесу. И придало мне больше возбуждения внизу живота.

– О-О-о-ооо-ооооо!.. – застонала она в голос, когда член стал уже просто невыносимо толстым. И он сам начал извергать из себя струю семенной жидкости и наслаждения.

Таз опустился на постель. Мои колени остались согнуты. Алиса еще немного подвигалась на члене и тоже замерла, откинувшись спиной на мои колени.

Спустя некоторое время она открыла глаза и стала смотреть на меня. Я протянул руку и погладил ее по животу. По коленке. И снова уронил руку на постель.

– Пирожное будешь? – спросил я ее почему-то.

– Знаешь, сейчас внутри меня так сладко, что большей сладости просто не может и быть, как мне кажется.

– У меня тоже, – улыбнулся я. – Просто бесконечно находиться в таком положении нет смысла. Надо или повторить, или отдохнуть для скорейшего повторения.

– Тогда я душ, – соскочила с меня и помчалась босиком в сторону двери душевой. – Кинь мне тапочки, пожалуйста.

Я поднес ей тапочки и ее банный халат. Но она на выходе не стала одевать халат, а повесила его на специальный крючок на двери. Прошла голая (в одних тапочках) к столу и схватила в рот несколько виноградин.

– Ты симпатичная безбилетница. Хорошо, что я тебя заметил и забрал. А куда ты вообще едешь?

– Даже не знаю, что сказать. Просто куда глаза глядят. Я даже точно не знаю направление, куда идет этот поезд. Просто заскочила в первый попавший вагон, прошла через несколько вагонов, чтобы потеряться для проводника того вагона, в который вошла. И собиралась сколько смогу проехать в тамбуре.

– Лихо. И от кого бежишь?

– От себя, хотя и понимаю, что от себя самой никуда не убежишь, – и набила рот виноградом.

– Да, не убежишь. А от кого или от чего бежишь на самом деле?

– Знаешь, я когда-то неудачно вышла замуж. Развелась. Вернулась в родительское «гнездо». Но ежедневные нотации отца и причитания матери о моей бессемейной жизни меня просто достали. Вот я время от времени, когда наступает такая череда праздничных и выходных дней, просто сажусь в поезд и уезжаю от них.

– Просто в тамбуре?

– Да, просто в тамбуре. В купе я еду так впервые. Ни у кого не хватало ума или решимости пригласить меня к себе в купе. Просто поговорить и покурить в тамбуре выходили многие, а вот позвать к себе – никто. А сам куда едешь?

– Удивительно, но я тоже просто еду от себя самого. И тоже потому, что сложилось несколько выходных в длинную череду. И ты тоже первая, кого я когда-либо пригласил к себе.

– И долго собираешься бежать от себя? Где планируешь выходить? – задала она вполне резонный вопрос: надо же ей определиться, сколько ей еще ехать в тепле и комфорте.

– Пока не знаю. Места оплачены до самой конечной станции. Но обычно я выхожу ранее просто там, где мне взбредет в голову. Без всяких планов. По наитию, что называется. Иногда приглянулся городок по дороге, или прочитал про какой-то храм в населенном пункте, через который еду. Как-то раз захотелось экзотики и пошел в какую-то местную гостиницу.

– Гостиница понравилась?

– Смеешься, да? Я оттуда выехал уже через несколько часов, – грязь, никаких условий и прочие прелести провинциальных удобств для командировочных.

– А женщины тебя что? К себе не звали?

– Я ж говорил, что ты первая попутчица. Обычно я не люблю ехать с кем-то.

– А со мной куда доедешь?

– А у тебя есть предложения, где надо выйти?

– У меня есть предложение, куда надо войти, – рассмеялась она и взялась рукой за член. – Угу?

Я притянул ее к себе и впился в сосок. Шероховатый, твердеющий у меня во рту, сладковатый, как мне показалось, на вкус. Я положил ее на спину, поднял ноги к себе на плечи и одним широким движением вошел в нее. Она не была сухой, не была сильно мокрой внутри, потому я хорошо чувствовал стенки ее влагалища при своих продвижениях внутрь. Я начал «накачивать» ее веденным поршнем, имитируя ручной насос. А Алиса просто прикрыла глаза. Ее ноги постепенно согнулись и оказались у меня в подмышках. Я прижал их к своему туловищу обеими руками и стал подтягивать ее за ноги чуть вверх при каждом введении. Раз-раз-раз.. Эх, раз. И еще много-много раз… Улыбнуло от того, что вспомнились слова старой песни.