– А тебе только повод дай, чтобы пары прогулять. Я бы и сам прекрасно дошел.

– Да ладно тебе! – махнул он рукой. – Может, я переживаю, – добавил он тем самым полушепотом.

– Ты вот сейчас кроме «Да ладно тебе» что-то сказал? – уже чуть ли не взвыл я.

– Нет! Ты чего? Может, тебе реально надо в больницу? – покосился на меня Ветров. – Давно было пора, вот и повод.

Я готов был кусать локти с досады. Ну я же отчетливо слышал! И то, что Дэн говорил, и свинина эта. Не Надежда Петровна, конечно. Хотя мало ли что могло произойти после такого падения, даже слуховые глюки. Из-за чего я, собственно, упал, как-то не вспоминалось, хотя Дэн и говорил про скамейку. Но о чем тогда задумался, хоть убей, не помню. Помню только летящий на меня синий пол, а потом временное помутнение сознания. Кстати, я ведь мог и шею сломать или голову разбить напрочь, вот было бы весело. Даже пожить не успел толком. Денис в чем-то прав, многовато приключений за два дня, если учесть вчерашний случай.

Денис тем временем продолжал о чем-то говорить без устали, даже не делая пауз между предложениями. Я никак не мог уследить за нитью разговора – сказанные слова крутились в голове как шарики в лототроне. Пришлось даже сильно тряхнуть головой в надежде остановить этот шум. Пожалуй, мне действительно стоит полежать и отдохнуть немного в тишине.

– Все, пришли, – мы остановились у моего подъезда. – Если будешь умирать, то позвони мне и скажи, кому завещаешь свой аккаунт с видеоиграми.

– Обязательно, – заверил друга я. – Пока.

– Пока. Котяра.

Не люблю, когда меня так называют. Я развернулся, чтобы высказать Дэну что-нибудь приятное, но увидел только удаляющуюся спину. Он ведь точно знает, что я не люблю это прозвище. Так… действительно ли Денис это сказал? Точно надо отдохнуть.

Однако отдых пришлось отложить до лучших времен. Вечером того же дня зачем-то позвонили из универа и рассказали про случай на физкультуре, отчего мама опрокинула ложку валерьянки и бросилась меня спасать. Я же крепко держал оборону: на уговоры обратиться к докторам не поддавался и еще два часа уверял, что со мной все хорошо, умирать пока не собираюсь. Вот почему маман упорно не верит, что я в норме? Ей было бы приятнее услышать, что я вижу свет в конце тоннеля, где меня встречают девушки в соломенных юбках и цветочных ожерельях? Протягивающие коктейль в половинке кокоса и пароль доступа к неограниченному интернету с подпиской на все стриминговые сервисы?

Спасение явилось в лице Сережи. Хотя мама и пыталась переманить его на свою сторону, чтобы тот, видимо, помог ей меня связать и отвезти в больницу, но Сергей неожиданно принял мою сторону, мол, жизнь какого авантюриста не обходится без получения шишек? Зваться авантюристом я никогда не горел желанием, но все равно был очень благодарен Сергею за поддержку. Да и маман тоже заметно успокоилась, все-таки Сереже она доверяла. А вот мне, родному сыну, нет?

Сережу я любил. Правда, папой никогда его не называл, но обращался только по имени и на «ты». Своего биологического отца я не знал. Первые десять лет жизни меня убеждали, что он был летчиком и погиб при выполнении секретной государственной миссии. Я верил и даже частенько рисовал маленький самолетик, сражающийся с несколькими большими черными истребителями. На самом деле отец бросил маму еще до моего появления на свет, и его даже не внесли в мое свидетельство о рождении – отчество дали по дедушке. Сергея же мама встретила, когда мне едва ли исполнился год, отчего я знаю своего отчима почти всю жизнь. Да и после их с мамой свадьбы не только она получила кошачью фамилию, но и я – не отрываться же от коллектива.

Изредка, конечно, приходят в голову мысли об отце – как и где он сейчас? Но я быстро гоню прочь эти ненужные вопросы в никуда: если отцу все это время было наплевать на мою жизнь, то мне и подавно на его.

Когда после ужина я хотел было двинуть в свою комнату, Сергей сказал что-то про свою юность, и довольно похабное. Но как только я попросил его рассказать подробности, Сережа сделал удивленное лицо и пробубнил, что вообще-то его рот занят конфетой и ничего такого он сболтнуть не мог. Да, мой отчим – большой охотник до карамелек, с этим не поспоришь. Их можно найти везде: в карманах его костюмов, в тумбочке, на кухне… Однажды я обнаружил парочку в ванной, в маминой баночке с морской солью.

Который человек за день говорил, что не произносил того, что я слышал. Во всем сегодняшнем происшествии, однако, нашелся один довольно большой плюс – мне официально разрешили не ходить завтра на пары. Мама настаивала, что мне нужно остаться дома и понаблюдать за своим состоянием, и возражать этому не хотелось абсолютно. Все равно суббота, можно отоспаться. Не думаю, что Гульнара Валерьевна будет скучать, когда я не приду завтра на английский.

Правда, заснуть ночью удалось не сразу. Происходило что-то очень странное. Ладно, я же слышу не потусторонние голоса неземных духов, а вполне конкретные предложения, которые высказывали сегодня мои знакомые. Только потом они об этом забывали. Наконец на сто двадцатом розовом слоне я провалился в дрему. Сны были какими-то запутанными и рваными. Вроде бы видел Ветрова и Дюшу, потом мелькнуло лицо Вики. Затем сформировалась более четкая картинка.

Я лежал в черном гробу, заваленном белыми лилиями. Над моим телом склонилась Вика, одетая в черное платье до пола и траурную вуаль. Девушка горько рыдала и клялась в вечной любви, а мне очень хотелось успокоить ее и сказать, чтобы не печалилась и вышла замуж за Дениса. Но язык словно примерз к нёбу. В носу дико чесалось от запаха лилий. Чуть поодаль от нас стояли Дюша и Дэн, причем физрук даже на мои похороны пришел в своем оранжевом спортивном костюме. Так вот, стоящие рядышком Ветров и Андрей Иванович громко исполняли а капелла, сложив ручки перед собой и широко открывая рты. И если можно было сказать, что Дэн пел еще более или менее нормально, то Дюша-индюша явно фальшивил. А запах цветов становился просто невыносимым. Наконец я не выдержал и громко чихнул. И сам от этого проснулся. Вот дурость какая-то. Может, меня кто-то сглазил? Раньше я на сон совсем не жаловался. Более того, вчера, например, безбожно проспал.

В то утро я чуть ли не слетел с кровати и никак не мог понять, что же заставило меня подскочить. И только потом до меня дошло, что это разрывается мой мобильный. Не успев даже глянуть на дисплей, я сразу принял вызов.

– Где тебя носит?! – тут же ударил в ухо громкий вопль. – Только не говори, что ты опять проспал.

– Дэн? А который час? – я сонно потянулся в кровати.

– Десять минут до начала пары. И я тут уже замерз тебя ждать.

– Так зашел бы к себе в подъезд или топал бы без меня. Ладно, сейчас одеваюсь и иду.

Денис жил недалеко: надо было пройти мой двор, перейти дорогу, и через арку – двор Ветрова. Пока мы учились в школе, то часто ходили туда и обратно вместе. Вернее, ездили: садились на остановке у дома Дениса в автобус и катили еще пару остановок. С универом же вышло еще лучше, потому что к нему даже на общественном транспорте не нужно было добираться, так как тот находился в минутах двадцати ходьбы. По утрам Дэн обычно ждал меня у своего подъезда за полчаса до начала занятий.

– Давай быстрее, экономика первая, а мне Зеленка сказала, что если я еще раз опоздаю, то будет баллы снимать как за полноценный прогул, а там и зачет не поставит. А запас моего очарования не бесконечен, как и терпение Зеленки.

– А как же завтрак?

– Ты с дуба рухнул? Завтрак ему! Бегом, потом в столовку сходим.

– Иду я, иду, – проворчал я. Быстро побросав тетради в рюкзак и надев наименее мятые вещи, занялся поиском ключей. Их я нашел в своем левом кроссовке.

Я вышел из дома, быстро пересек двор и затем двинулся мимо магазинов к переходу. Как назло, на светофоре горел красный. Открыл телефон написать Дэну, что уже в пути, как рядом закричал чей-то ребенок. Оторвавшись от экрана, я заметил на проезжей части котенка, который испуганно пищал, не зная, куда ему деваться. Неясно, как малыш туда попал, но уйти тем же путем он, очевидно, не мог. Водители дружно игнорировали котенка, проезжая совсем рядом и над ним, не боясь оставить от животного только мокрое пятно на дороге. А тот в ужасе словно врос лапами в асфальт и только дрожал.