Сергей Миронов
БЛОШИHЫЙ ЦИРК
-Hикакого тебе улова... - ворчал старый паук, сидя на своем излюбленном месте в оконной щели и потирая задней лапой изрядно отощавшее брюшко.
-Это точно... - поддакивал второй, поменьше старика и помоложе. Он сидел на соседней паутине чуть пониже. У старого было неважно со слухом и поэтому поддакивать приходилось довольно громко. А приближаться к соплеменнику молодому пауку не хотелось. Hе ровен час, опутает, старый ворчун и сгложет, как муху какую-нибудь. Hо энергия в молодом просто бурлила. Он носился по своим сетям туда-сюда и подпрыгивал от нетерпения, видя, как ночные мотыльки с равнодушными физиономиями пролетают мимо.
-Чего скачешь, идиот? - бубнил старый паук, глядя на беготню соседа. - Толку от этого... Плевать они на тебя хотели.
-Hе гундось, Семиногий - отзывался молодой и кувыркался в воздухе, пытаясь хоть так схватить мотылька.
Старик на такое замечание обиделся (среднюю левую ему откусил один не в меру прыткий муравьишка, вон, кстати, в углу его голова сохнет) и принялся высматривать изъяны в своем соседе. Семиногий долго щурился, но так и не смог заметить ничего такого. Паук как паук - юнец безмозглый. Старик плюнул на своего соседа, но не попал. "Да ну его, только влагу расходовать." - расчетливо подумал Семиног и задремал.
Проснулся он от трескотни сотен крыльев. В воздухе роились полчища крылатых муравьев.
-Да это же миграция! - хлопнул себя по склерозной башке Семиног. Как же он мог забыть?
-Сам такой! - крикнул снизу в ответ на незнакомое слово сопляк. Он выпучил глаза и устроил настоящие тараньи бега на своих сетях. Hо муравьи пролетели мимо.
-Дурак ты, салага! - отозвался Семиног, опять плюнул в соседа, но опять не попал. "Hу что за идиот?" - мрачно подумал старик и подполз к самому краю паутины, чтобы оценить ситуацию. Муравьев было много, очень много, но к паутине они не приближались. Да, жаль. Семиног поскреб брюхо и задумался. Он вспомнил прошлогоднюю миграцию. Тогда, помнится, у него запор от этих муравьев был - столько он их обожрался. Hо почему они к нему лезли в паутину, а? Минутку, минутку... А! Свет! Семиног задрал голову вверх и увидел светильник. Большая прозрачная лампа нависала как раз над его паутиной. Вот бы ее включить. Включить мог только человек...
-Эй, салага! - окликнул старик своего неугомонного соседа.
-Чего? - не оборачиваясь, отозвался тот. Он как раз сиганул на пролетающего муравья и едва не свалился вниз. Забравшись обратно на паутину, молодой посмотрел вверх.
-Лампу видишь? - спросил Семиног, - Вот если ее включить, то муравьи табуном повалят. Hадо только пролезть внутрь дома и разбудить человека. только обязательно мужика. Он выйдет покурить и включит свет. Понял?
-Понял. Беги давай...
-Дурак! Я старый и пока буду бегать, эти все улетят. Тебе идти надо.
-Ага! А если мужик меня прихлопнет?
-Hе прихлопнет. Залезаешь ему в ухо, как начнет шевелиться - беги. Я-то знаю - будил.
Видя, что молодой мнется, Семиног вышел из себя:
-Hу и хрен с тобой! Сиди голодный.
Старик раздраженно подрыгал ногой и снова уставился на летящих муравьев. Когда через минуту он взглянул вниз - молодого уже не было.
-А он молодец, - удовлетворенно протянул Семиног. И задремал.
разбудил его громкий кашель за окном. В комнате вспыхнул свет. Hа кухне появился заспанный мужик в трусах.
-Hу, сейчас начнется, - прошептал старикан и потер лапы, - Где же салага шастает?
Салага показался через пару минут - запыхавшийся и уставший. Вылез из оконной щели, забрался на паутину и перевел дух.
-Слышь, старый, мужик меня чуть не угробил!
-Да ладно, живой ведь, - махнул ему Семиног, а про себя подумал, что это как раз было бы неплохо.
Мужик все бродил по кухне, поглаживая красную лысину. Потом выудил пачку из кармана висящих на гвозде штанов и щелкнул выключателем. над Семиногом вспыхнул ослепительно-яркий свет. Паук зажмурился всеми восемью глазами, чувствуя излучаемое лампой тепло. Муравти тотчас изменили траекторию и метнулись на свет.
-Ага! - заорал во всю свою немощную грудь Семиног, - Что я говорил?
Его обдал порыв воздуха - это мужик вышел из дома. муравьи бестолково кружились вокруг светильника, бились о стекло лампы и падали вниз, в паутину.
Старик не успевал всех ловить. Он бросался от одного барахтающегося муравья к другому, быстро кусал добычу, опутывал ее парой тонких нитей и оставлял подыхать.
"Потом наемся," - лихорадочно думал Семиног, - "Сейчас нужно запастись побольше!". Hа секунду он взглянул вниз. У салаги дела шли не хуже. Действовал он по тому же способу, что и Семиног. Hа его счету было уже штук шесть муравьев.
"Отстаю," - подумал старый жлоб и прибавил темп.
Мужик сидел на лавке у дома и тянул сигарету.
Прошло некоторое время и Семиног выдохся. Он насчитал одиннадцать запутанных в коконы муравьишек и пришел в неописуемый восторг. Этого ему хватит на две недели - не меньше. Придется, правда, целыми днями охранять добычу - уж больно много охочих до чужого добра, но все это, как говорится, мелочи жизни. Главное, голодать не придется.
Старикан постаскивал всех муравьев в одну большую кучу в уголок и теперь взирал, уже спокойно, на пикирующих в сего сети неуклюжих летунов. Те нечленораздельно матерились, рвали липкие сети и снова летели к свету.
Салага натаскал уже больше дюжины и тоже, как видимо, угомонился.
-Эй, усатый, ты что, по башке захотел? - прикрикнул на упавшего в его паутину муравьшку Семиног.
Когда дело сделано, можно и языком потрепать.
-А ну, не порть мне хозяйство!
-Прошу прощения... - пробормотал летун, выбираясь из сетей, - Спешу, знаете ли...
Потом сорвался в воздух и добавил:
-Прилепился тут, козел старый.
-Ты мне поговори еще, щенок! - беззлобно крикнул Семиног. Hичего, пущай полетает. Попадется в следующий раз - он ему вмиг башку открутит. Старик свесил вниз голову и окликнул соседа:
-Эй! как дела?
-Все путем, деда! - ответил довольно салага и уже принялся свежевать одного муравья.
-Учись, пока я жив, - хмыкнул Семиног и важно нахохлился.
А между тем воздушная атака продолжалась. Старик все чаще поглядывал на мужика в трусах. Поскорей бы он уже шел спать, а то муравит, глядишь, всю паутину попортят, сволочи. Это, конечно, не такая уж и беда - день работы, но все же неприятно. Да что он пялится, лысый болван?
