– Колдовской приворот, – пошутил я. – Присушила.
Матиаро неуверенно засмеялся, как над шуткой, которую не совсем понял.
– Спасибо вам за баллы, Хеленга. Признаться, я ещё совсем не ориентируюсь в обстановке, и первый положительный опыт очень вдохновляет меня, – поблагодарил я бригадиршу.
Тётка расцвела.
– Так, все в душ. Одежду, инструмент сдать. Завтра в восемь утра жду вас на второй подвеске. Там будем работать в респираторах из-за появления чёрной плесени.
– Скажите, а мне можно с вами? – спросил я надеждой.
Хеленга рассмеялась.
– На твоём месте я бы обошла всю станцию, чтобы удовлетворить любопытство.
– Вначале мы догоним рейтинг Айрис до тысячи, а потом она сама всё покажет. – Я прижал её к себе и поцеловал.
– Боюсь, с такой революционеркой вам придётся очень долго стричь ветки и красить станцию, – вздохнула бригадирша.
– Красить станцию? Снаружи? – возбудился я от перспективы выйти в космос.
– Конечно, чего её красить изнутри? – заржал Матиаро.
– И скафандры дадут?
– Там не скафандры используют, а скафрумы – двухместные кабинки с манипуляторами. Работёнка ещё более нудная, чем срезать ветки. Представь, весь день вдвоём в тесной комнатушке. Ни дыхнуть, ни пёрнуть, простите, – снова заржал Матиаро.
– Если мы будем работать с Айрис, то меня это совсем не пугает, – признался я.
– Ромео и Джульетта, – усмехнулась Хеленга. – Живо в душ, черти зелёные.
Публичное обнажение, как я знал от Айрис, не считалось на станции чем-то зазорным. Народ на виду друг у друга разделся и прошёл в кабинки из мутного стекла. Я выбрал кабинку рядом с кабинкой Айрис. Едва она скинула свою одежду, я заглянул к ней.
– Потереть спинку? – спросил я томным голосом.
– Конечно. Полгода мне никто не тёр спинку и под спинкой, и вообще везде.
– А как же баллы?
– Ты слышал, Хеленга сказала, что набрать их будет нелёгкой задачей. Не станем же мы её разочаровывать.
Айрис протянула мне нежную губку с приятным запахом свежести. Развернулась спиной, упёрлась руками в стеклянные стены и широко расставила ноги.
– Три, – приказным тоном попросила она.
Я даже растерялся, не понимая, была ли команда дана образно или буквально. От вида её обнажённого тела, да ещё в такой демонстративной позе, у меня тут же проявились все признаки возбуждения. Я принялся водить мочалкой по спине, а сам думал только о том, как оказаться внутри Айрис. Возбуждение притупило стыд и страх публичности.
– Не забывай, что мы здесь под наблюдением, – произнесла Айрис, чем сразу же отбила похотливые мысли.
– На самом интересном месте… – разочарованно выдохнул я и вяло поводил по упругим ягодицам Айрис.
– Я узнаю в социальной службе насчёт нас, и если они дадут добро, ночевать будешь у меня. Попьём чайку с крекерами и всё такое. – Она ухватила моё хозяйство и игриво подвигала бровями. – А теперь иди в свою кабинку. Слышишь, все воду выключили, чтобы слышно было, чем мы тут занимаемся.
И действительно, через мгновение во всех кабинках снова зашумели падающие на пол струи воды. Я помылся, отметив удивительную способность мочалки самостоятельно производить ароматную пену. Мимо меня прошли работники, закончившие мытьё, исподтишка бросая любопытные взгляды. Я чувствовал, что являюсь для них экзотикой. Не такой, как Айрис для коренных землян, но всё же.
Матиаро оделся и встал напротив моей кабинки, явно ожидая меня. Я поскорее закончил мыться, оделся и спросил его о причине ожидания. Он посмотрел на мою голову, на которой сквозь короткую стрижку проглядывали шрамы.
– Я слыхал, на Земле постоянно ведутся войны.
– Да, есть такое. Из тысячелетия наберутся несколько лет, когда их не было.
– Воевал? – Матиаро снова покосился на мои шрамы.
– Воевал, – не стал я его разочаровывать. – В комментах, заслужил два бана перманентных.
– Мужи-и-ик, – уважительно произнёс он. – Сразу видно, что ты суров.
Меня насмешило его предположение. Уж кем-кем, но суровым я точно не был. Подошла Айрис с какой-то штукой в руках, которая совершенно бесшумно сушила ей волосы. Прямо на глазах мокрые сосульки после прохода прибором превращались в ровные волнистые локоны.
– Матиаро, успеешь ещё наговориться. У Гордея переизбыток эмоций, а тут ещё ты со своими допросами.
– Я не допрашивал, мне просто интересно. Не каждый год увидишь коренного землянина в таком возрасте. Я вообще в первый раз с подобным встречаюсь. Это же так познавательно, как вы там вообще выживаете в таких условиях?
– Ну, условия у нас, на первый взгляд, не так сильно отличаются от ваших. Нет вот этого всего перед глазами. – Я помахал ладонью перед собой, намекая на нейроинтерфейсную завязанность окружающего пространства. – Но в остальном есть общие черты, по крайней мере внешние.
– Я в такое не могу поверить, пока не увижу своими глазами. – Матиаро изобразил скепсис на лице.
– Могу организовать тебе такую возможность, – едко пообещала Айрис.
– Нет-нет, не надо, – Матиаро поднял руки перед собой, – я всё понял, удаляюсь. До завтра!
– До завтра. – Я помахал ему рукой в спину. – Смешной.
– Туповатый. Ему запретили иметь детей по этой причине, чтобы не множить свои непутёвые гены.
– Бедняга, – пожалел я парня.
– Ничего, здесь он проживёт достойную жизнь, а на Земле ему пришлось бы туго.
– Не уверен, что дуракам на Земле плохо живётся. Сколько их знал, все лучше меня жили, пока тебя не встретил.
– Хочешь сказать, я сделала тебя дураком?
– Не ты, – прижал я Айрис к себе, – любовь нас делает дураками.
Её волосы волшебно пахли, вызывая у меня прилив гормонов счастья. Моя правая ладонь поддерживала её упругую грудь, левая прижимала плоский животик, и казалось, что мы обманули весь мир, найдя уединение от него в своих ощущениях. Идиллию разрушило сообщение, появившееся у меня перед глазами. Я даже дёрнулся от неожиданности.
– Что случилось? – посмотрела на меня Айрис.
– Сообщение. Явиться на уровень 03, сектор 100, дверь 16 для осмотра и выявления отклонений.
– Это медицинский уровень. Тебя перетряхнут изнутри. Посмотрят, есть ли какие заболевания, и избавят от них. Так что завтра ты не сможешь работать со мной, и ночевать сегодня, скорее всего, тоже. Жаль, – вздохнула Айрис. – Здесь я не такая, как на Земле, правда?
– Нет, неправда. Тому Гордею, которым я был, когда мы встретились, нужна была именно такая Айрис, какой ты являлась тогда. Сейчас обстоятельства другие и нам никак нельзя желать оставаться прежними. В тебе стало меньше мальчишества и озорства, но больше женского. У меня голова кружится, когда ты рядом.
– У новичков часто случается головокружение из-за особенностей перераспределения гравитации на станции.
– Ты всё испортила.
– Это я могу делать прекрасно. – Айрис потянулась ко мне губами.
Мы страстно поцеловались. И мне, и ей одновременно пришло извещение о снятии двух баллов за ненадлежащее поведение в публичном месте.
– Ты подумай, с голой жопой ходить нормально, а поцелуй – это прямо аморально, – возмутился я.
– Это твой первый минус? – поинтересовалась Айрис.
– Да.
– Поздравляю. У тебя хорошие учителя.
– Я не понимаю, у вас что, целоваться можно только дома?
– Ну, если мы не в браке, то да, иначе можно и на людях. Главное – статус.
– У вас можно приобрести палатку? Я хочу устроить услугу: секс в любом месте для нуждающихся. То-то можно будет солидно рейтинг поднять на благодарности граждан.
– Нет, у нас так не работает. Граждане подарят тебе по пять баллов, а службы снимут сотню.
– Это называется диктатура.
– За безопасность общества приходится платить ограничениями свободы. Когда ты знаешь, что всегда под надзором и никакое твоё действие не останется безнаказанным, поневоле выберешь те условия, которые предлагают. Для большинства людей это идеальная организация общества. И это меня бесит.
– Так можно и импотентом стать.
