Его голубые глаза снова остановились на ней и он подмигнул, от чего она снова забыла как дышать и уткнулась в полупустую чашку кофе.
С уходом раздражителя атмосфера разрядилась, и Маше даже стало гораздо легче дышать, но вместе с тем внутри появилась какая-то непонятная пустота, как будто без него здесь совершенно нечего было делать.
— Смутил тебя мужик, Манечка. Красивый чертяка. Думаю ему под сорокет, — протянула Таня, внимательно осматривая подругу.
— Да ну тебя. Если бы ты не попёрлась к ним за столик… Ладно, я домой хочу.
— Ну ещё бы, Александра то нет, значит и делать нам тут тоже нечего, — Кулецкая хитро заулыбалась и обернулась к официанту, пытающемуся незаметно проскочить мимо.
— Владимир, принесите, счёт, пожалуйста.
— Ваш счёт уже оплачен, включая то, что вы заказали и ещё будете заказывать в течение вечера.
— Как, кем? — лицо подруг вытянулось от удивления.
— Гость из вип зоны оплатил и оставил свои контакты на случай если вы захотите позвонить, — он посмотрел на Машу и протянул салфетку с номером телефона.
Вот это поворот.
Она сидела, совершенно ошарашенная и выбитая из колеи. С ней, конечно знакомились раньше, но так никогда.
— Нет, спасибо, я не буду брать номер, — губы еле шевелились и лицо снова стало пунцово-красным от обиды и внезапного ощущения униженности.
— Ну что за бред? Почему было не взять номер? — Таня уже который час распекала и без того расстроенную подругу.
— Если бы он хотел познакомиться, то мог подойти и сделать это в живую…Да и потом он лет на пятнадцать старше! — обиженно пробубнила она, ущемленная таким потребительским и пренебрежительным отношением незнакомца.
Действительно, разве сложно было спросить имя и сделать пару ни к чему не обязывающих комплиментов? И вообще, это он должен был просить номер Маши, а не оставлять свой. Она просто обязана была отказаться, потому что перезванивать незнакомому, пусть и очень заинтересовавшему ее мужчине, было выше её сил.
Родители воспитывали Казанцеву настоящей девочкой, привыкшей к тому что первые, да и всё последующие шаги должен делать мужчина. И это представлялось единственным правильным сценарием, а всё другие варианты развития событий были для себя Маша даже не рассматривала.
Добиваться кого-то? Проявлять инициативу? Это было совершенно не в её характере и поэтому сейчас она сидела, чувствуя себя униженной этим постыдным снисходительным знаком внимания от богатенького дяди, привыкшего получать всё, что ему заблагорассудится.
— Видно же было, что он столичный ферзь. Там это обычная практика, поверь мне, я у отца частенько гощу в Москве. Видела и не такое… Да и что у тебя за замашки принцессы? Красивый, состоятельный мужик делает комплимент, оплачивает счёт и оставляет свой номер, а ты так дуешься, как будто он тебе под юбку залез.
— Не поверишь, но у меня сейчас именно такое ощущение…
— Если бы он мне свои цифры черканул, то я бы не стала мяться, как тургеневская девушка…
— Так взяла бы…
— А я и взяла, для тебя, — Таня демонстративно выставила вперёд салфетку с номером телефона, улыбнувшись эффекту, который произвел на подругу этот финт.
— Вот и звони сама.
— Ладно, забыли… Но выбрасывать не буду… Вдруг созреешь… — сдалась, наконец, Татьяна, и всю дорогу до дома они молчали, думая о своём.
Весь последующий вечер Маша не могла отделаться от странного ощущения того, что всё происходящее поменяло её, как будто знак внимания от этого человека оставил внутри незримый след, и теперь она, да и всё вокруг другое.
Вся эта ситуация оставила у неё двойственное впечатление: действительно, вроде и улыбнулся и пледом укрыл, назвав красивой и оплатив счёт… Вроде ничего такого… Тогда почему не покидало ощущение гадливости ситуации, в которой он оставил свой номер и наверняка был уверен, что она позвонит?
Как-то неправильно, некрасиво всё это…
Она, разумеется знала, как должно происходить правильное знакомство, но на практике ей было не с чем сравнить, потому что всё её поклонники и даже бывший школьный ухажёр были давно знакомы и молоды, поэтому сейчас Маша пребывала в раздумьях.
А что, если Таня права, и сейчас так модно?
В конце концов, на дворе двадцать первый век — расцвет феминизма и равноправия.
Да нет, это полный бред.
Такой мужик никогда не позволил бы женщине помыкать и командовать, с самого первого взгляда было понятно, что решает он. Тем более оплата их счета — это однозначный удар под дых феминизму и всему с ним связанному.
Так пролетели несколько дней, и мысли о незнакомце постепенно начали отпускать Машу. Иногда она как будто возвращалась в тот вечер на террасе и снова прокручивала события, произошедшие там, но уже без былого возмущения. Ей было интересно: ждал ли он звонка? А может искал её, и как прекрасный принц, нет король, влюбился и хотел жениться? Она хихикала и краснела осознавая собственную наивность и бредовость своих фантазий, но ничего с собой поделать не могла, снова и снова представляя себя героиней одного из сериалов, так любимых мамой и тёткой.
Но постепенно времени на воспоминания не осталось, потому что уже через пару недель начались июньские зачёты и экзамены, которые занимали каждую свободную минуту.
Галина Ивановна радовалась, что дочка корпеет над учёбниками и наконец перестала всё время упоминать Таню, которая вот-вот должна была уехать на всё лето в столицу к отцу.
Когда оставался последний экзамен, и вся группа уже планировала отправиться отмечать, из деканата внезапно позвонили и Машу, как старосту уведомили, что экзамен будет стоять автоматом, если они всем составом завтра будут присутствовать на встрече с бизнесменом из Москвы.
— А зачем там мы? — непонимающе спросила Маша.
— Без вопросов, Казанцева, выполняйте, если не хотите проблем.
После объявления, в общем чате посыпались радостные сообщения о том, что не нужно готовиться и оценки будут стоять на халяву.
Маша разделяла общую радость, и наконец-то вздохнула спокойно, потому что сессию можно считать закрытой, а значит впереди лето, а потом уже третий курс. Подумать только: два с половиной месяца свободы и тепла! Можно заняться наконец, практикой в местной газете да и вообще просто отдыхать ни о чём не задумываясь.
На следующий день к назначенному времени вся группа и ещё добрая половина университета толпились в самой огромной аудитории, в ожидании того самого благодетеля, из-за которого получили заветные записи в зачетки.
— Важная шишка будет, смотри, репортёры местные и два с федеральных каналов, похоже на прогрев к открытию завода или выборам, например… — шептала на ухо Таня, но Маша уже не слушала её, потому что в окружении свиты в пиджаках и галстуках в аудиторию вошёл тот самый незнакомец из кофейни.
Сердце забилось чаще, а лицо бросило в жар.
Сейчас мужчина был облачён в классический темно-серый костюм, идеально подогнанный по его спортивной фигуре, но обознаться было невозможно — это был он.
Как подтверждение своих мыслей Маша услышала рядом удивлённый возглас подруги, видимо тоже узнавшей того самого, занимавшего сейчас центральное место за столом.
— Манечка, это же тот самый Александр из кофейни, который месяц назад оплатил наш счёт и оставил тебе свой номер! — гораздо громче обычного запищала Таня.
— Тише ты! Не знаю, похож, но может и не он, — соврала Маша, которую застало врасплох громкое утверждение подруги и заинтересованные взгляды Сергеева, явно слышавшего сказанное.
— Дорогие студенты, хочу познакомить вас с нашим земляком Александром Николаевичем Гориным, крупным столичным бизнесменом и меценатом, который спонсирует строительство нового огромного корпуса нашего университета, а также спортивного зала.
Студенты, уже видевшие масштабы строительства и с нетерпением ждущие открытия, взорвались аплодисментами, а Маша в это время, кажется, совсем забыла, как дышать.
— Ну точно, Александром зовут! Это он! — зашептала на ухо Татьяна.
