– Птичий щебет, – повторил я. – Несложный код. Запомнил. И что дальше?

– И опустить записку в почтовый ящик рядом с дверью библиотеки. Вы пока не были в библиотеке, но не ошибетесь, ящик там один. В обоих этих случаях я найду способ с вами связаться. Сам. Подходить к моему кабинету, а уж тем более – заходить к него, я вам пока не рекомендую. Понятно, почему?

– Мародерам не понравится, и мне устроят темную? – спросил я, криво усмехнувшись.

– Умный мальчик, – Ярослав Львович подмигнул и снова сел на стул.

– У меня вопрос, – я спустил ноги с кровати. – Что мне сказать Сольвейг Павловне, когда она устроит мне допрос с пристрастием?

– Умный мальчик, – улыбка Ярослава Львовича стала широкой и прямо-таки ослепительной. – Все равно, что. Можете передать ей дословно содержимое нашего разговора, можете наговорить любой отсебятины и сочинить любую фантасмагорию. Можете сказать то, что она захочет услышать. Я же правильно понял, что вы в состоянии определить, что именно от вас хочет слышать допрашивающий при допросе?

– Эээ… – я замялся. Вот ведь жук! С каждым его словом я все больше проникался к нему симпатией. Он настолько умело дирижировал моими эмоциями, что у меня даже зашевелились подозрения, а не читает ли он мои мысли? – Надеюсь, что могу.

– Вот и ладненько, – Ярослав Львович хлопнул руками по коленям. – Вы пока не можете выдать никаких моих тайн, потому что попросту их не знаете. А я не буду отягощать вас этим знанием до тех пор, пока вы не в состоянии будете их защитить. Ну и пока я не буду хотя бы частично уверен в том, что мы с вами стали друзьями.

– А что за дела мне предстоят в ближайшие дни? – спросил я.

– Я думал, что это очевидно, – Ярослав Львович удивленно приподнял брови. – Вам предстоят вступительные тесты на один из факультетов, потом нужно будет составить свое расписание учебных и практических занятий, познакомиться с однокурсниками и преподавательским составом, поселиться в общежитие… Кроме того, я правильно понял, что вы прибыли в Томск со своими людьми?

– Да, – я кивнул. Вот блин! Я же так и не добрался до этого Пузотеева… Пухнотелова… Или как там фамилия у того жандарма, письмо которому мне выдал ректор после собеседования?

– Вот видите… – Ярослав Львович покачал головой. – Кстати, а на какой факультет вы нацелились, если не секрет? Ведь вы целенаправленно прибыли в Томск, чтобы попасть в университет. У вас же явно были какие-то планы…

– На исторический, – сказал я и вздохнул.

– Вот незадача, – Ярослав Львович понимающе покивал. – Придется вам пересмотреть свои планы.

– Придется… – я хмыкнул. – Но к медицине у меня никаких склонностей нет, в бумагах я разбираюсь так себе, как и в законах… Инженерно-технический? Сольвейг Павловна говорила, что у меня есть дар в техномантии, это же где-то близко…

– Не переживайте заранее, – Ярослав Львович поднялся. – Первое время вам необязательно делать окончательный выбор. Стартовая учебная программа у всех общая, познакомитесь с деканами, посмотрите на возможных однокурсников… В общем, я желаю вам удачи.

Он сделал шаг к двери, потом обернулся.

– До утра можете оставаться здесь, вас никто не побеспокоит, – сказал он. – Удобства – в конце коридора. В шкафу – удобная пижама, можете переодеться, чтобы с поспать с комфортом. И еще. Будьте осторожны с Феодорой. Она немного… себе на уме и склонна к опасным авантюрам.

– Да уж, я понял… – я закатил глаза. Перед внутренним взором моментально появились голые сиськи «монашки» с дерзко вздернутыми вверх сосками.

– В таком случае, откланиваюсь, – Ярослав Львович несколько театрально поклонился и приподнял шляпу.

– До встречи, – сказал я, кивнул и почесал затылок. Кажется, я хотел спросить его о чем-то еще… – Подождите, а…

И тут я понял, что в палате его нет. Как он опять это сделал? Вроде бы дверь не скрипела, я никуда не отвлекался. Как будто бы просто моргнул на секунду, а когда открыл глаза, комната была пуста.

Магия…

Впрочем, пора привыкать. Если сам я, крепко разозлившись, смог разнести окно в стеклянную пыль и вырубить троих дуболомов, даже не подходя к ним близко, то наверняка уж у опытного чародея есть масса каких-то своих секретов.

Я устроился поудобнее на кровати и задумался. По всему выходит, что я верю этому Кащееву? Хм, смешно. Кащеева, Соловейка. Прямо как в русские народные сказки попал. Все по канону, чем дальше – тем страшнее. Интересно, а как там Натаха, Гиена и Бюрократ? Надо будет днем обязательно выбрать время и проверить… кстати, а который вообще сейчас час? Вроде бы, по контексту было понятно, что ночь, раз несколько раз зашла речь о том, что я здесь остаюсь до утра. Окон нет, выглянуть на улицу, чтобы сориентироваться по времени суток, я не могу.

Спать не хотелось. Фиг знает, почему. Долго был в отключке, пока Лизонька меня собирала по кусочкам, много волнений, адреналин плещется до самых ушей, какой уж тут сон? Может, если переодеться в пижаму, заснуть будет проще?

Я встал и подошел к узкому шкафу. Взялся за дверцу и услышал чей-то протяжный стон.

Ах да, это же лазарет. Значит, кроме меня, здесь есть и другие больные. Никаких указаний на то, что я не должен выходить из палаты у меня не было, значит…

Я подошел к двери и попробовал ее открыть. Не заперто.

Выглянул в коридор. Тусклые ночные светильники делали его загадочным и мрачным, как в фильме ужасов. Стон прозвучал снова. Теперь уже отчетливее. Похоже, издавал этот звук обитатель палаты через две двери от меня.

Дежурный? Я покрутил головой. Это же лазарет, должна же здесь дежурить какая-нибудь медсестра? Рядом с входной дверью, перекрывающей коридор, даже была стойка, за которой она должна сидеть… Я вышел наружу. Заглянул за стойку. Там стоял простой рабочий стол, настольная лампа не горела.

– Что я знаю об их штатном расписании? – пробормотал я и пошел в ту сторону, откуда доносились звуки.

– Воды… Помогите… – отчетливо простонал голос из-за двери. Я дернул ручку. Заперто.

– Здесь закрыто, – говорю.

– Позовите санитара… – простонали из-за двери.

– Там никого нет за столом, – сказал я.

– Ключи должны быть где-то там, на столе… – за дверью громко и надсадно закашляли, потом снова раздался стон.

– Сейчас посмотрю, – сказал я и вернулся к столу. Сел на стул дежурного, включил лампу. Под стеклом на столе – несколько записок не очень разборчивым почерком. Еще парочка обрывков бумаги пришпилено на стойку. Имена, названия каких-то незнакомых лекарств…

Я выдвинул верхний ящик стола. Ну да, связка ключей. Пересчитал. Десять штук. Дверей палат – девять. Значит, один от самого лазарета. Взял ключи, вернулся к палате стонущего бедолаги. Интересно, почему его закрыли? Мою дверь оставили открытой…

Нужный ключ нашелся с третьего раза. Замок щелкнул, дверь распахнулась. Устройство палаты было таким же, как и у меня – половина была отделена стеклянной стеной, в дальней части – кровать и узкий шкаф. Вот только кровать другая. С металлической рамой, к которой были приятнуты тощие руки и ноги пациента. Широкими кожаными ремнями. Я замер.

– Воды, мальчик, – сказал привязанный к кровати старик. – Принести мне воды…

Он приподнял голову и плечи, насколько позволяли путы. Хм. Это был тощий старик с длинной неопрятной седой бородой. Кожа покрыта коричневыми пятнами, зубы похожи на старые клавиши от рояля, одного из передних не хватает. И он настолько опасен, что его не только пристегнули ремнями, но еще и закрыли снаружи?

– А что с вами случилось? – спросил я. – Почему вас держат привязанным?

– Ах это… – старик пошевелил длинными пальцами с почерневшими ногтями. Тяжело закашлялся. – Ты принесешь мне попить или будешь и дальше смотреть на мои мучения?

– Ой, извините, – я виновато улыбнулся. – Сейчас принесу, конечно. Стакан только найду.

Я вышел из палаты и пошел в конец коридора. Раз там удобства, то и вода должна быть где-то рядом. Ага. Похоже, питьевая вода вот в этой фляге… Я взял с полки одну из пронумерованных жестяных кружек и зачерпнул воды. Понюхал на всякий случай. Слегка пахло железом и немного болотной тиной. Пожал плечами. Вернулся в палату к старику.