– Точно, вспомнил! – хлопнул себя вдруг по лбу Олег. – Секта эта называется «Огненный дождь»!

– Что-то я о такой ничего не слыхала, – удивилась Маргоша, которая во время разговора раскладывала на красивом фарфоровом блюде любимые «берлинские» пирожные.

– Да и я тоже, – повернула голову Яна, – Олег, расскажи, что за секта такая.

– Сведения, которые пока удалось добыть, на редкость скупы… Секта эта немногочисленная, но ритуалы у нее очень кровавые, – Олег почесал переносицу, – где их штаб-квартира, никто не знает… Откуда они вообще появились, тоже непонятно. Но слухи ходят о них самые нелицеприятные. Их глава, а правильнее сказать, гуру, то ли из бывших шаманов, то ли притворяется таковым. О нем тоже известно крайне мало. Как говорится, при дневном свете сектанты эти живут обычной мирной жизнью – не отличишь от других жителей… Но примерно раз в месяц собираются где-нибудь в лесах, далеко от городов, и совершают какие-то непонятные и страшные ритуалы. Подавляют волю людей, истязают, ну в общем те еще ребятки… Говорят, и квартирными делами балуются…

– Это как? – не поняла Яна.

– Ну, некоторые члены секты совершают самоубийства, а квартиры свои завещают «гуру». И полиция ничего с этим поделать не может – все бумаги подлинные, написаны в присутствии нотариуса.

– Может, нотариус подставной?

– Да это же не только в Москве происходит, – ответил Олег, – по всей России-матушке… Но квартиры – шут с ними, как говорится, люди иногда и не такое выкидывают. Страшно то, что многих людей стали находить с отрубленными головами, а в руках у них были зажаты вот эти самые свастики… Из черного дерева…

– Что-то типа «вуду»? – неожиданно решила проявить осведомленность Маргоша.

– Может быть, – невесело усмехнулся Олег. – Главное во всем этом то, что Заволжского угораздило начать писать об этой секте роман. Рукопись еще не закончена… Но, по отзывам сотрудников издательства, где должен был печататься роман, секта сразу же пронюхала об этом и «ощетинилась» против Заволжского… Говорят, на его имя в издательство стали поступать анонимные письма с угрозами.

– А откуда сектанты узнали, что Заволжский пишет о них? – спросила Яна. Она наконец-то расправилась с посудой и стояла, облокотясь на столешницу и вытирая руки полотенцем.

– Да пес их знает, – ответил Соловьев. – Земля слухами полнится… Издательство поторопилось и проанонсировало будущий роман известного писателя. Вот информация и попала, как говорится, прямо в «яблочко»… А может, Заволжский и сам пытался найти контакт с отдельными членами секты… Чтобы, как говорится, войти в тему…

Короче, «сектантская» версия самая мутная, даже не знаю, с какого конца ее разматывать…Это ведь нужно внедряться… Ждать… У меня ни людей, ни времени столько нет… Ведь убийство Заволжского – только капля в море… Хотя, надо заметить, страшная капля… Э-эх! Да чего уж там говорить…

– Если что, я в секту внедряться ни за что не стану! – выпалила вдруг Маргоша и, не мигая, уставилась на Яну.

– Да успокойся ты, Марго, – поспешила Быстрова заверить подругу, – ты мне еще слишком дорога, чтобы так рисковать тобой. А что, Олег, – она посмотрела на следователя, – я так поняла, что уже были случаи отсечения голов, в которых подозревалась эта секта?

– Да как тебе сказать, – замялся Олег, – в сводках значится, что в разных регионах находили несколько обезглавленных трупов, причем и мужчин, и женщин… Но выяснить толком ничего не удалось. Скорее всего, люди эти были бомжами. Во всяком случае, по заключению паталогоанатомов, букеты болезней, сопровождавших их при жизни, те еще! Да и одежда на них была самая что ни на есть затрапезная…

– Ну, положим, людей можно было и переодеть в чужие тряпки, а с другой стороны, – резонно отметила Яна, – ведь не секрет, как раньше действовали определенного рода «риэлторы» – вывозили пьяниц из их квартир куда-нибудь подальше, заставляли их подписывать дарственные, да и, как говорится, концы в воду… Но только зачем головы отрубать?.. Ведь можно и водкой некачественной отравить…

– А головы, головы-то находили при них? – вновь «ожила» Маргоша, как только поняла, что в секту ее не «внедрять» не собираются.

– Нет, вот как раз голов-то и не находили, одни тела, – обреченным тоном сказал Олег, – поэтому, увы нам, но это прочные, железобетонные «висяки»: ни документов, ни голов, ни мотивов… Списали в конечном счете на ритуальные убийства.

– Да уж, – мрачно изрекла Быстрова, – ну и дела творятся у нас… А что же вы, прокуратура? Почему такие ужасные дела не расследуете досконально?

– Да если бы ты обо всем знала, что сейчас творится в Москве, я уж не говорю о регионах, то у тебя бы волосы дыбом на голове встали, – обиженно вскинулся следователь. – То, о чем печатает «желтая» пресса, не так уж и далеко от истины. Н-да, – задумчиво протянул он. – Но хвостик все же у этой «сектантской» версии есть. Это рукопись Заволжского. И изучать ее придется именно тебе, дорогая Яночка, – к Соловьеву вернулось игривое расположение духа, как всегда, когда ему удавалось часть дел спихнуть на Быстрову.

– Ну, теперь понятно, почему ты начал именно с этой версии, – хмыкнула Яна, – просто решил начать, как говорится, «с плохой новости». Ладно уж. Рукопись-то где? Конечно, у тебя?!

– У меня, у меня, дорогуша, можешь не сомневаться, – Олег быстро сходил в коридор и вернулся с небольшим крафтовым пакетом. – Вот она, голубушка, – радостно изрек он, – распечатали прямо из компьютера Заволжского. Здесь все, что он успел написать до своей гибели.

– Что-то не больно много ему удалось наваять, – оценила взглядом тощий пакет Быстрова. – Ладно уж, почитаем на сон грядущий. Подумаю, что нам тут может пригодиться. Хорошо, а другие-то версии у тебя все-таки есть?

– Ну а как же, есть, конечно, – выдохнул с облегчением Соловьев. – И вот тебе сразу вторая версия. Семейная, так сказать.

– Ну-ка, ну-ка, – удивленно вскинула брови Яна.

– Дело в том, что сейчас мои ребята выясняют, на кого было составлено завещание Заволжского. Ведь есть вдова, дочь. И, между прочим, вы будете смеяться, но молодая любовница тоже обнаружилась в процессе общения с соседями.

– Как это?! – в один голос воскликнули сыщицы.

– Все очень просто. Дочь Заволжских после свадьбы, да и до нее, жила не с родителями. А жена Марата Аркадьевича большую часть года проводила на даче, вместе с домработницей Глашей. Вот и получалось, что Марат Аркадьевич был, как говорится, предоставлен сам себе. Так что ничего тут такого уж странного нет. Богатый, именитый писатель, разумеется, был лакомым кусочком для московских профурсе… Вот и вцепилась в него зубами и когтями некая Аллочка Блумлинг.

– Это что, фамилия такая или прозвище? – спросила Маргоша.

– Представь себе, фамилия, – рассмеялся Олег. – Студенточка филфака МГУ, разумеется, не москвичка, приехала из какого-то Мыльнопупинска. Заволжский полгодика назад в МГУ лекцию читал. Ну, пригласили его молодежь развлечь рассказами. А Аллочка эта возьми да и окажись предприимчивее всех «невест». Филфак ведь издавна «фабрикой невест» считается. Короче говоря, задавала она ему вопросы после лекции, задавала, да и заморочила мужику голову так, что с первого же дня их знакомства буквально повисла у него на шее. Так заморочила мужику голову, что он даже не стал от соседей скрывать свою влюбленность в эту особу.

– Боже мой! – изумилась Яна. – Откуда это ты все успел так быстро узнать?

– Так на что мне оперативники? – обиделся Соловьев. – Вот они и проводят оперативно-розыскные мероприятия. Да на самом деле все разрешилось очень просто. Эта Аллочка, узнав из новостей о гибели Заволжского, сама примчалась к нам. Между прочим, она, как выяснилось, звонила Марату Аркадьевичу в день убийства. Аккурат где-то часов в пять вечера. Хотела приехать, да он запретил. Сказал, что у него Мариночка сидит, лечит его… Еще сказал, что у него новость какая-то, крайне важная… Что хочет переделать завещание…

– Да ты что?! – удивилась Яна. – Вот это уже интересно! А действительно, на кого завещание Заволжского? Уже проверили?