— А Алина? — Юматов махнул в сторону соседнего дома. — Может она желает уложить своего любимого в теплую постель.

— Она уехала, — усмехнулся Кирилл, облокотившись на дверной косяк.

/Кирилл, несколько часов ранее/

— Какое прекрасное место, — восхищенно воскликнула Алина, зайдя в большой бревенчатый дом. — Я так счастлива, что ты позвал меня с собой.

Девушка поставила сумочку на стол и подошла ко мне, обвивая руками шею. Горячее женское дыхание коснулось шеи, но я не испытал и доли прошлого наслаждения от ее прикосновений.

— Нам необходимо поговорить, — я аккуратно освободился от хватки Алины, и присел на подлокотник кожаного дивана.

— Конечно, — девушка сделала вид, что ничего не произошло и села рядом. — Что ты хотел обсудить?

— Я думаю, точнее, кажется, — каждое слово давалось с трудом, — мне нравится другая…

Дыхание Алины остановилось. Опустив разочарованный взгляд в пол, девушка нервно разминала пальцы. Мне хотелось подойти, обнять ее, пытаясь утешить, но я понимал — так будет больнее.

— Кто она? — приглушенно спросила Алина, едва сдерживая слёзы.

— Не думаю, что должен обсуждать это с тобой, — вместо того, чтобы отвернуться, я наблюдал, как ломаю ту, которую, как мне казалось, безумно любил.

— Как давно ты это понял? — каждый новый вопрос давил на неё сильнее, обесцвечивая девичье лицо.

— Если честно, я не до конца уверен в своих чувствах, — осознание влечения к Вите давило сильнее, чем моральное убийство Алины. — Рядом с ней мне спокойно. Я чувствую, что вновь хочу жить, творить, понимаешь?

— Нет, Кирилл, — девушка встала, раздраженно посмотрев на меня, — не понимаю! Неужели рядом со мной ты испытывал отчаянность? Мы же решили, что закончится контракт и мы вместе переедем в Москву, где ты сможешь начать карьеру режиссера. Что могло измениться?

— Мне тоже тяжело… — решился встать и подойти к девушке, взяв ее ладонь. — Находиться рядом с тобой, а мысленно быть с другой невыносимо. Я никогда не думал, что так может получится…

— Ты жестокий, — прошипела Алина, вырвал свою руку. — Я ради тебя поссорилась с отцом, осталась в этом захолустье, отвергнув предложения сниматься в культовых сериалах! А ты?! — она буквально выплевывала слова. — Ничтожество!

— Ты права, — виновато опустив голову, взъерошил волосы, — я не достоин такую девушку. И, возможно, ещё пожалею о том, что сделаю сегодня. Но я так больше не могу! Я должен разобраться в себе и решить, как жить дальше!

Алина хотела ещё что-то сказать, но не смогла — слезы, катящиеся по щекам начали ее душить. Схватив сумочку со стола, девушка выбежала из коттеджа, громко хлопнув дверью.

Достав из пакета бутылку коньяка, на кухне взял стакан и наполнил его до краев. Вечер обещал быть сложным.

/Виталина. Сейчас/

Кирилл всем телом прислонился к дверному косяку, закрыв глаза. Я поддерживала его за руку, помогая окончательно не упасть.

— Где ключи? — спросила, пощелкав перед его лицом.

— Вот, — Покровский покопался в кармане, достав из него брелок.

— Тогда я еду с вами, — грозно произнёс Артур.

— Нет, — открывая нам дверь, остановила его. — Нужно проследить за камином, сдать дом. Тем более здесь твоя машина. Обо мне не переживай — буду дома, позвоню.

— Вита… — я видела, как он расстроен, но бросить Кирилла не могла. Один Бог знал, что Покровский мог натворить в таком состоянии. — Давай тогда помогу усадить его в машину.

— Спасибо.

Буквально затащив пьяное тело на заднее сиденье, Артур захлопнул дверь. Его губы раздраженно скривились, но парень не стал мне перечить и отпустил.

Я ехала медленно. Из-за отключенного электричества, уличные фонари не работали, а свет фар освещал дорогу не полностью.

Тяжело вздохнув, посмотрела в зеркало заднего вида. Покровский умиротворенно посапывал, сложив ладони под щекой. Никогда бы не подумала, что этот ангел может так пить.

Неожиданно Кирилл выпрямился и пробормотал:

— Меня сейчас стошнит, — он зажал рот ладонью, а я резко свернула на обочину.

Выбежав их автомобиля, открыла заднюю дверь и потянула мужское тело за руку,

— Выходи же, — от тяжести осуждающе простонала. — Не хватало, чтобы ты ещё в машину обгадил.

Оказавшись на улице, Кирилл неожиданно выпрямился и победно ухмыльнулся. Замкнув руки в карманы джинс он нагло произнёс:

— Согласись, что мне не зря дают главные роли, — в кромешной темноте я не могла рассмотреть выражение его лица, но чувствовала, как он усмехается надо мной.

— К чему весь этот цирк? — не выдержав, раздраженно прокричала я.

— Прости меня…

Внезапно мужские ладони коснулись моих щек, нежно поглаживая их большими пальцами. Я застыла, не понимая, как реагировать на действия Кирилла, но молчать не получалось.

— Что ты дел…

Я не успела закончить. Покровский резким движением прижал меня к холодному железу машины, томно впившись в мои губы поцелуем.

Глава 17. «Мой страх — собственные чувства»

Кирилл прижал меня к машине, нежно прикоснувшись к губам. Словно прося разрешения, он не спешил, но я совершенно была не готова к такой выходке.

— Что ты творишь, — торопливо шептала, пытаясь отстраниться.

Уперевшись в грудь ладонями, мне хотелось оттолкнуть его, а после отвесить звонкую оплеуху. Но из мужских рук получилась идеальная ловушка. И чем дольше он прикасался к моим губам, тем быстрее росло желание сдаться, отбросив все надуманные сомнения.

Легкие, практически невесомые движения постепенно сменялись рваной страстью. Правая ладонь Покровского легла на мою шею, притягивая ближе к обезумевшему хозяину.

Контраст, созданный горячим мужским телом и холодным автомобильным металлом приводил в исступление, заставляя желать отчаянных прикосновений.

Но неожиданно Кирилл отступил.

В полной темноте я лишь могла разобрать глубокое учащенное дыхание и почувствовать растерянный взгляд.

Тишина. Немая, но такая оглушительная стояла между нами. Мысли роем клубились в голове, мешая разумно соображать.

«Что я чувствую? Что хочу сказать?», — спрашивала себя, не находя ответа. Неожиданно, фонари включились, а Кирилл сухо произнёс:

— Садись на пассажирское место, я поведу.

— Ты выпил, — тихо ответила, опустив взгляд.

— Нет, — Покровский открыл водительскую дверь. — Лишь создал вид, чтобы выкрасть тебя. Не думаю, что ты бы по доброй воле захотела со мной уехать.

— К чему это все? — решившись, спросила, но Кирилл словно не заметил мой вопрос, закрыв дверь.

Выбора не оставалось — от «Гринвилль Парк» мы находились в нескольких километрах, а поймать в этом месте попутку не представлялось возможным.

Всю дорогу мы провели в молчании. Я демонстративно отвернулась к окну, боясь встретиться взглядом с небесно-голубыми глазами. Покровский тоже не стремился завязать диалог и нервно постукивал по рулю, часто прибавляя скорость. Лишь подъехав к городу, я поняла, что мы едем явно не домой.

— Куда ты меня везешь? — растерянно спросила, пытаясь разглядеть в темноте дорогу.

— Не хочу сегодня ночевать в той квартире, она слишком большая, — Кирилл смотрел строго вперед.

— Почему так резко? Что случилось? Раньше тебя все устраивало, — я начала тараторить, пытаясь скрыть волнение.

— Слишком много вопросов, — Покровский неожиданно повернул на меня взгляд. — Сейчас мне хочется побыть в тишине. Можно? Как мы приедем к месту назначения, обещаю, постараюсь все объяснить.

Его холодный тон пугал. Я видела Покровского разным: веселым, задумчивым, злым, расстроенным. Но сейчас у меня не получалось понять, что он чувствует. Словно внутри Кирилла шла ожесточенная война, исход ещё не был определен.

Спустя десять минут мы подъехали к закрытому комплексу, в котором были расположены четырехэтажные многоквартирные дома. Остановившись около последнего подъезда, Покровский заглушил двигатель и выключил ходовые огни.

И снова тишина, словно одно слово могло ранить двоих.