О чем я вообще думаю? Видели бы меня мои родители, от того что я творю у них бы глаза на лоб полезли. Они явно не желали собственной дочери криминальных разборок и дружбы с подозрительными людьми. Меня не должно быть здесь, не хочу бродить по тропам, где не ступала нога человека, не хочу выяснять отношения с подлым голубоглазым придурком, мне не нужны все эти происшествия, которые многие на моем месте посчитали бы романтикой! Но я не вижу ничего восхитительного и вдохновляющего в том, чтобы разгуливать в грязной одежде с царапинами после аварии. Я хочу домой, но не в дом Браунов, мне нужна моя семья Уильямс, папа Шон и мама Сьюзен. Кто бы знал, как всем своим естеством я жажду только одного — всего лишь обнять их, получить поддержку. Я устала бороться, родители покинули меня слишком рано, я еще ребенок и не готова отвечать за свои поступки. Мне нужны те, кто направит, те, кому действительно не все равно, что творится в моем тонко устроенном внутреннем мирке. С каждым днем становится только хуже!

И в этот момент в мою голову залезают самые грязные мысли, которые уже давно ее не посещали, но рука сама начинает потирать запястье с темными отметинами от давних порезов. Словно старая привычка снова хочет выбиться наружу, но почему-то я не сопротивляюсь. Пальцы начинают трястись, это похоже на тремор у алкоголика, только пойло вроде водки меня не успокоит, мне нужен острый кусочек металла, который проведет тонкую линию, оставив за собой дорожку выступающей наружу крови. От мысли об этом тело содрогается.

— Кимми, ты себя хорошо чувствуешь? — Аарон с неким подозрением вглядывается в мое лицо.

— Конечно, все отлично, — я была уверена, что ни на секунду он мне не поверил.

Так, стоп, Уильямс приди в себя! Ты больше не режешь себя, ты больше не издеваешься над телом! — приказала я сама себе, указав внутреннему «Я», что слабости — это непростительная ошибка! Мне не нужна физическая боль, чтобы почувствовать себя живой, достаточно взглянуть в зеленые глаза Аарона, которые кажутся еще зеленее, когда не спрятаны под квадратной оправой очков, и сразу становится ясно, что я живее всех живых. Даже минутке слабости я больше не позволю прокрасться! Шальные мысли сию секунду покидают мои раздумья, им там больше не место! В дружбе настоящая сила, и этот худой парнишка брюнет тому доказательство.

— Аарон, правда, я чувствую себя неплохо, настолько хорошо, насколько можно чувствовать в сложившейся ситуации, — оживленно произнесла я, и в это он уже безукоризненно поверил, даже слов подтверждения не нужно, чтобы это понять, его улыбка сказала мне об этом.

Мой внутренний океан перестал бушевать, волны успокоились, а паническая атака растворилась и превратилась из буйной волны в тихую гладь. Но этот факт не мог поддерживать меня долго, вскоре мои простые человеческие функции дали о себе знать: живот заурчал, и мне дико захотелось что-нибудь проглотить или хотя бы попить воды. Пройдя еще немного, я услышала еще пару желудков, которые запротестовали, и в одну общую фальшивую симфонию потребовали пищу.

— Я устала, — застонала Мелисса, — У меня болят ноги, еще хочу гамбургер и большой пакет картошки, — девушка провела ладонью по животу.

— Мел, не капризничай, все хотят, но почему-то возникаешь только ты, — приглушил страдания блондинки ее брат.

Крис уже еле волок ноги, на каждом, даже крохотном подъеме, он хватался за бок и поджимал нижнюю губу, и после очередной возвышенности он не выдержал. — Питер, если мы еще пару часов пройдем в таком темпе без еды, то смерть от обезвоживания или голода станет более актуальной, чем от дула пистолета, — высказал черноволосый.

— Крис, тебе нужно присесть, — взглянув на парня, произнесла я.

— Как мило, что ты обо мне заботишься, — после этих слов Браун свалился на землю, придерживаясь ладонью за ствол дерева.

Мелисса тут же подбежала к нему, обеспокоенно попыталась осмотреть рану, но Крис не позволил ей, весьма небрежно скинув ее руку со своего торса.

— Далеко здесь цивилизация? — обратился Аарон к «бригадиру» нашей компашки.

— Не особо, если срезать поперек, можно выйти на трассу, а там, возможно, найдется какая-нибудь забегаловка или магазин, — ответил Пит.

— Значит, нам нужно разделиться, одна группа пойдет за продуктами, а вторая останется здесь, так мы будем менее уязвимы, — разумно пояснил брюнетик.

— В этом есть смысл, — согласился Питер, — Пойдешь ты, — указал на Аарона, — и как там тебя, — парень усердно пытался вспомнить мое имя, и с нескрываемой наигранностью, почесывая свои пепельно-белые волосы, сделал задумчивый вид. — Кимберли! — вдруг произнес он, словно выиграл джекпот. — Моя сестра и Крис остаются, как самые истрепавшиеся и непригодные для передвижения двуногие тачки.

— Тогда я тоже останусь, — перебила я искрометный юмор, который наполнен бессмыслием, — Будет неправильно оставлять их беспомощными, вдруг что произойдет. Я, конечно, тоже устала, но я хоть могу стоять.

— Хорошо, тогда мы с Аароном уходим, попытаемся вернуться часа через два, а вы никуда не уходите, сидите здесь и не двигайтесь, — последние слова наставления, и вот уже две мужские спины скрываются вдали за деревьями.

Находиться в компании Криса и Мел, это как гулять по минному полю — не можешь быть уверен, в какой момент точно рванет. Что может послужить катализатором очередного скандала: дикие обвинения или невинный вопрос? Мне бы не хотелось об этом узнать, пусть мы лучше промолчим два часа, а можно и дольше, лишь бы не слушать истерический бред из их ртов.

Я села возле дерева, которое находилось напротив, где устроилась парочка, выпрямила ноги и почувствовала истинное наслаждение: мышцы расслабились, на мгновение мне показалось, что я лежу на мягкой кровати, а не на голой земле, усыпанной иголками. Уши ласкали звуки леса, тихие и еле слышные, но если прислушаться, то вместе с ритмом собственного сердца можно распознать пение птиц. Умиротворенность вылечивает, хочется, чтобы это длилось как можно дольше.

— Благородно с твоей стороны было остаться, — произнес парень, лучше бы он молчал, как последние двадцать минут. — Скоро я и вправду решу, что тебе не наплевать.

— Не бойся, не привяжусь к тебе! — отрезала я.

— О чем это ты? — лицо Мелиссы тут же приобрело заинтересованный вид.

— Ни о чем, — ответил Крис на вопрос, предназначавшийся мне, — Не обращай внимания, — парень тут же закрыл глаза, устроился поудобнее и попытался заснуть.

Блондинка явно была недовольна таким ответом, она злобно посмотрела на меня, и если бы взглядом можно было убить, то мой труп бы уже остывал. Девушка сглотнула, а после поднялась, отряхнула шорты и побрела в неизвестном направлении.

— Мелисса, куда ты? — закричала я, не хватало еще, чтобы эта ненормальная заблудилась.

— Мне надо в туалет, — сказала она, словно я ей что-то должна, — Можно, мой капитан? — произнесла блондинка и скрылась за небольшим бугорком.

— Не беспокойся так, придет через пару минут, сразу после того, как успокоится, — ухмыльнулся Кристофер и продолжил засыпать.

— Успокоится? — удивилась я. — Странная она какая-то…

— Ревнует, вот и все. Потом у нее этот приступ пройдет, она вернется бодрая и веселая, хотя нет, она будет притворяться такой, — все, что он говорил, было произнесено монотонно, без эмоций, словно парень пересказывал отрывок неинтересной книги.

— Ревнует? — переспросила я, не восприняв дальнейшие слова голубоглаза. — Ко мне, что ли?

— Да, но только ты так не воодушевляйся, она к любой замарашке, с которой я хоть парой слов перекинулся, так относится. Если у человека между ног все признаки, указывающие на женскую половую систему, Мел готова перегрызать глотки и охранять меня.

— Она любит тебя, — прищурив глаза, я намертво вцепилась взглядом в черноволосого.

— Тут вопрос в другом, — мои карие глаза растворились в пристальных голубых, — Нужна ли мне ее любовь? — хладнокровно заявил Крис.

Послышались шаги, блондинка вернулась, и снова, как ни в чем не бывало, села рядом с парнем. Она каждый раз возвращается, он унижает ее и, мягко говоря, не ценит чувств, что испытывает девушка, но Мел, словно верный песик, бежит в надежде на то, что хозяину она еще интересна. Не понимаю, искренне не понимаю, почему такая, как Мелисса, красивая, эффектная и сексуальная стерва, так унижается? Обычно такие девушки смотрят себе на нос, ходят по коридорам школы, диктуя остальным правила стиля, в колледже они вступают в девичьи клубы, а после удачно выходят замуж за какого-нибудь богатенького Буратино, если это можно назвать удачей, но они никогда не падают ниц, и уж точно не перед парнями. Младший Браун не достоин тех чувств, которыми Мелисса так усердно пытается одарить его! А может, все не так, как видится мне?