Хотя, когда зажглась качающаяся на шнуре голая лампа без плафона, стало только хуже. То, что скрывал мрак, было настолько убогим и запустелым, что Олегу стало стыдно. Да, конечно, здесь жила двоюродная бабка, потом квартиранты, и, наверное, если сделать ремонт, то получится конфетка, но заниматься этим не хотелось, а продать… Да возни больше, чем выгоды!

— Кхм, — смущенно пробормотал мужчина, повесив ключи на гвоздик. — Не разувайся, проходи на кухню.

Алексей улыбнулся мягкой и покорной улыбкой и шагнул вперед.

— Да, если прибраться, то будет неплохо, но ночь переночевать можно, — бодро заявил Олег, поставив пакет с продуктами на покрытый слоем пыли стол. — Плитой пользоваться умеешь?

— Конечно! — почти обиженно воскликнул Алексей.

— Отлично, ну, тогда все, что найдешь — все твое. Чистое постельное белье есть в шкафу, диван можешь разложить, если захочешь. Ну… — он еще раз осмотрелся, убедился, что квартира вполне пригодна для проживания, и сунул руки в карманы. — Мне ехать пора, жена ждет. Я завтра вечером заеду.

Алексей кивнул, придирчиво изучая обстановку вокруг себя. Олег остался удовлетворен результатом настолько, насколько это вообще возможно.

На самом деле он понятия не имел, что делать дальше. Да, паренек был смышленый, можно было даже сказать, образованный. Он говорил на французском и немецком языке, играл на фортепьяно, мог поддержать практически любую беседу и уверенно заявлял, что прекрасно управляется со всеми обязанностями по дому…

И вот такой умница-разумница свалился на голову Олега, который понятия не имел, что ему со всем этим счастьем делать.

Теперь вот, вместо документов, которые ему должны были достаться в наследство, если бы нашлись, ему досталось совсем другое наследство в виде управляющего особняком, который Олег еще даже не заимел, хоть и планировал годика через два, окончательно встав на ноги, приобрести.

***

— Прошу тебя, сын, прекрати ты эти гулянки! Я понимаю, молодость, хуе-мое, но у тебя есть мозги запасные? Это же чистой воды русская рулетка, понимаешь ты или нет?.. Я уже не заикаюсь о том, что ты компрометируешь собственное будущее!

Олег говорил, а все бестолку. Сын его не слушал, только молча кивал, прокручивая часы на изящном запястье, да периодически зачесывал волосы широким драматичным жестом. В такие моменты он напоминал Олегу его же в молодости.

В девятнадцать он был таким же красивым, молодым и самоуверенным, а потом, конечно, немного расплылся, стал напоминать потасканного кутилу с дряблыми щеками и уже появившимся вторым подбородком.

Он осознавал, что сына ждет та же участь, но говорить об этом ему не спешил. Сам все увидит…

— Я пообещал, что не стану перекрывать тебе воздух, но ты же понимаешь, что переходишь все границы…

Зазвонил телефон, и мужчина, перехватив руль одной рукой, второй снял мобильный с держателя и провел пальцем по экрану.

— Да, Лен?

— Ты скоро? Все остынет! — пробурчала жена, и он мог будто наяву увидеть ее нахмуренные брови, капризный изгиб губ.

— Прости, на работе задержался. Скоро будем.

— Давай быстрее! Жду, люблю тебя.

— И я тебя люблю, — улыбнулся Олег и, нажав на отбой, поймал насмешливый взгляд сына. — Молчи, лишенец!

— И я тибя любьлю, — покривлялся он, демонстративно закатывая глаза. — И вы еще называете геев слащавыми!

Олег несильно ударил его по руке, но тот только рассмеялся.

— Прекрати называть себя геем, — попросил мужчина, останавливаясь на светофоре.

— Смирись, — буркнул Кирилл, нахмурившись. — Заедем за продуктами? Холодильник пустой…

И тут Олег вспомнил то, о чем пытался не забыть весь день.

— Бля-я, Алексей! — мученически простонал он, хватаясь за голову обеими руками.

— Какой еще Алексей?

Олег совершенно по-скотски перестроился, поймав в свой адрес с десяток проклятий, и, на полной скорости погнав в сторону бабкиной квартиры, принялся торопливо пересказывать сыну события предыдущего дня.

Кир сидел, не больше не меньше, в ахере. Он даже толком сказать ничего не мог, просто ошарашенно пялился перед собой.

— Вот, и я обещал, что заеду сегодня, но закрутился, забыл, а тут еще эти аудиторы…

— То есть в квартире бабушки Веры сейчас живет молодой мужчина, который работал управляющим у дяди Матвея, не имеющий собственного жилья и не помнящий родни? — осторожно переспросил Кир. — Это какое-то средневековье!

Олег медленно кивнул. Он так не конкретизировал, но формулировка показалась очень правильной. Ужасающей, но правильной.

— Охуеть, — прошептал сын. — Я думал, такое только в кино бывает.

— Я уже ничему не удивляюсь, — тяжело вздохнул мужчина, въезжая во двор. — Посидишь или поднимешься?

Но Кир вместо ответа выскочил из салона, едва ли машина остановилась.

— Не думай, что увидишь там избитое загнанное нечто, — решил предупредить Олег, поднимаясь по ступеням.

Сын дернул плечом, но мужчина понял, что именно это он себе и представлял.

Он открыл дверь ключами и сперва подумал, что мальчишка сбежал. Наверное, это было бы логично — запасную связку он оставил в коридоре, хотя с другой стороны, куда ему идти? Возможно, жизнь все эти годы не была такая уж и невыносимая. Не похоже, чтобы его били…

— Эй, ты дома? — позвал Олег и щелкнул выключателем. Коридор залил свет, и тогда мужчина решил, что ошибся квартирой. От вчерашнего бардака не осталось и следа. Коробки, что занимала пол коридора, не было, ковры, скрученные и растыканные по углам комнат, были расстелены, да еще и выдраены…

— Охереть, — прошептал Кирилл, осматриваясь. — Да так чисто и красиво не было даже когда бабушка Вера была жива… И плафон есть! Где он нашел плафон?..

Олег не знал ответ на этот вопрос. Он даже разулся, чтобы не ходить по коврам в обуви, и медленно направился в ближайшую комнату. Там был такой же порядок, нигде ни пылинки, ни единой небрежно брошенной вещи. Даже большое зеркало кристально чистое, натертое до блеска, без разводов.

— Бог ты мой, он постирал и выгладил шторы! — охнул Кирилл, прокручиваясь вокруг своей оси.

Они направились к другой комнате, но и там все буквально сияло, только в уголке приютился пылесос и ведро с водой, будто уборка не была закончена.

Переглянувшись, они направились на кухню, по пути заглянув в ванную. Все сверкало чистотой, насколько это вообще возможно, учитывая то, что ремонт был сделан еще при динозаврах. Зубная паста, щетка, бритва — все на отведенных им местам и ни сантиметра дальше, чем положено.

Потом на кухню…

— Ого-о! — протянул Кир, с интересом рассматривая свернувшегося клубочком на угловом кухонном диванчике молодого мужчину, а еще расставленные на столе тарелки, стаканы, бокалы, разложенные приборы. Даже свеча в старом советском подсвечнике. И все строго на одну персону… — Это он все сам? Зачем нам мама?

— Молчи, придурок! — зарычал Олег, с трудом сдерживая дрожь в голосе. На самом деле то, чего еще не понял Кирилл, уже в полной мере осознал он сам. Масштабы катастрофы…

Кирилл подошел ближе, заглянул в лицо спящего парня, а потом коснулся пальцами белой скатерти.

— Накрахмаленная, прикинь? Как бабушка делала.

Алексей от звука его голоса зашевелился. Темные ресницы дрогнули, веки приоткрылись… Мгновение он еще лежал, пытаясь понять, где находится, а потом резко сел, ошарашенно глядя то на одного, то на другого.

Вскочив на ноги, он отошел в сторону и, тут же вернув себе самообладание, заложил руки за спину и легонько поклонился.

— Г-господа, — произнес он хриплым от сна голосом. На его нежной щеке отпечатался след от манжеты рубашки, потому что спал он в крайне неудобной позе, подложив руки под голову, и этот трогательный отпечаток нашел даже в зачерствевшем сердце Олега отклик. — Прошу меня простить, я…

— О-бал-деть, — по слогам воскликнул Кирилл, глядя на мужчину такими глазами, будто самого господа бога увидел. У него даже челюсть отвисла, так он был изумлен.