— Ты только что украла у меня одного.
— Как в самый первый год, всё носишься за лучшими случаями? — Грейнджер пренебрежительно фыркнула, задвигая шторку возле кровати пациента и наконец переключая всё внимание на Малфоя.
— А ты всё никак не найдешь своё место? — он тоже умел язвить, поэтому легко парировал, приподнимая бровь. Она почти зло тихо рассмеялась и сложила руки на груди, готовая обороняться.
— Ничуть не изменился, — констатировала Гермиона.
Это резануло лёгким движением по поверхности его души. Драко ждал этих слов так долго, готовился к ним, надеясь, что они его ничуть не заденут, но вот он здесь, встретил Грейнджер, и впервые в жизни ей удалось его обидеть.
— То же самое могу сказать о тебе.
И конечно, соврал.
Она выросла, стала врачом, и Малфой действительно солгал бы, если бы сказал, что белый халат ей не шёл. В своей форме тёмно-зелёного цвета с хвостом на голове и стетоскопом на шее Грейнджер вообще не казалась Грейнджер. Встреть Драко её просто на улице, вряд ли заметил бы вообще, что это она.
Грейнджер усмехнулась, откидывая пару прядей от лица, и закатила глаза. Такое нетипичное и нестандартное для неё действие. Высокая, аккуратная, элегантная и язвительная в своих репликах. Единственное, что осталось от девушки, которую он знал, — карие глаза, в которых плескалось что-то похожее на отвращение.
— Операционная будет готова через десять минут, — к ней подлетел интерн Кларк, сообщая эту короткую информацию, и тут же убежал дальше. Гермиона лишь быстро кивнула. Здесь она явно чувствовала себя той, кто мог командовать. Ценным врачом, которого мечтали заполучить.
— И как же тебя переманили из Лондона? — наконец задал интересующий его вопрос Малфой, уклоняясь от продолжения словесной перепалки.
— Зарплатой и условиями труда, — как нечто очевидное заявила Гермиона, отходя в сторону, чтобы медсестры могли забрать парня на операцию. Драко послушно сделал шаг назад, чтобы не вторгаться в её личное пространство. — Каким образом в медицину занесло тебя? Ты — последний человек, которого я ожидала встретить в маггловской больнице.
— Люди меняются, — короткий ответ, который ничего не прояснял и говорил обо всем одновременно. Гермиона кивнула, уловив суть.
— Понятно, — такой же короткий ответ. — И как тебе тут, в Америке?
— Люди другие, — он даже не знал, что сказать. Всё это складывалось до жути неудобно, и, казалось, самой же Грейнджер было неловко стоять так и разговаривать с ним. — А погода всё та же.
Она улыбнулась уголком губ.
— Да, такие же дожди и ветра. Не поспоришь.
— Мистер Малфой, вы нужны нам! — послышался звонкий голос его интерна Луки Рида, который держал дрожащую в судорогах женщину на полу. Драко успел бросить что-то незначительное Гермионе, вроде «встретимся позже», прежде чем убежать на зов.
Она исчезла из поля его зрения через минуту.
*
Конечно, Малфой постарался сделать всё, чтобы не слышать ничего ни о ком из своей «прошлой» жизни. Он уехал, оборвав все связи, даже с магией, о каких слухах насчёт Грейнджер могла идти речь? Однако теперь ему стало любопытно, каким образом она оказалась в медицине со своим невероятным стремлением командовать всеми вокруг.
Ответ нашёлся довольно быстро, когда Драко вспомнил, кто вообще такая Гермиона Грейнджер. Девочка, что бегала со значками «Г.А.В.Н.Э.», вяжущая шапочки для эльфов, сражающаяся на стороне Ордена во имя «великого добра».
Пожалуй, он был бы разочарован, увидев её в итоге где-нибудь кроме политики или медицины. Со своим желанием помогать людям она легко могла бы выбрать профессию врача, но почему маггловского…
День был тяжёлым, и каким-то образом только мысли о жизни этой женщины спасали его от того, чтобы не рухнуть на пол прямо посреди коридора после нескольких часов операций и двух потерянных пациентов из трёх прооперированных.
Малфой стоял, держа руку на плече студентки по имени Карла, которая только что потеряла лучшего друга. Он предложил помощь, но у неё повреждений после поездки не оказалось. Повезло ехать в другом вагоне, который почти не задело при столкновении. Ему бы хотелось облегчить ту боль, что разрывала её лёгкие в страшных рыданиях, но всё, что мог Драко, — стоять рядом и слушать, поглаживая по плечу.
Краем глаза он заметил, как в паре метров от него Ноа разговаривал с Гермионой. А минутой позже они оба подошли к семье, сообщая им новости.
Морг Сиэтл Грейс сегодня пополнился десятком жертв этой чудовищной катастрофы.
В голове Драко мелькнула мысль, не напоминало ли это всё Грейнджер войну много лет назад, как напоминала ему. Ведь он буквально проживал каждый раз один и тот же кошмар, стоило чему-то в мире сойти с рельс намеченного пути и утащить за собой в бездну десятки жертв.
Она могла бы легко провести параллели, с её-то интеллектом и памятью. Вот только делала ли она это, для него пока оставалось загадкой.
Еще раз уточнив у бедной девушки перед ним, не нужна ли ей какая-либо помощь, Драко смело сдал её в руки дежурных в зале психологов и вернулся к другим пациентам.
Фраза «Прекрасный день для спасения жизни» сегодня теряла всякий смысл.
*
Едва поток пострадавших немного спал, Малфою удалось выкрасть пару минут, чтобы спуститься и выпить кофе из автомата. Драко его ненавидел, особенно со сливками, но вряд ли ему удастся скоро выспаться — приходилось спасаться всем подряд.
В коридоре около столовой, по обычаю наполненной шумом и разговорами, было тихо. Траурно тихо. Молчанием и тишиной врачи спасали себя от криков боли, стоявших сегодня в ушах.
Солнце уже пряталось за горизонтом, лаская последними лучами землю. Драко устало прислонился головой к автомату, пока тот жужжал, чтобы выдать ему пару грамм кофеина в качестве вознаграждения за множество часов работы. Малфой прикрыл глаза, глубоко дыша, пока всю плоть изнутри съедало паршивое чувство бессилия.
Не один раз он думал над тем, чтобы вернуться к магии, чтобы снова обвести древко палочки пальцами и вспомнить об искусстве приготовления зелий. Но всегда убеждался лишь в том, что магглы изобрели достаточно, чтобы спасать жизни, только вот иногда никакие способы не помогают.
Разместившись в коридоре возле автомата на больничной кровати, Драко глотнул мерзкий на вкус кофе и уставился в пустоту, надеясь, что скоро всё пройдёт. Всегда ведь проходило.
Его сессию самокопания прервал шум автомата, и обычно Малфой даже внимания на него не обращал, привыкший к посторонним звукам, но его взгляд снова захватила Грейнджер. Она выбирала себе латте (хотя это было слишком громкое название для этой гадости), добавляла пару кусочков сахара и сливки. Почему-то это заставило Драко улыбнуться, словно что-то, о чём он догадывался, подтвердилось.
— Я бы на твоём месте не стал добавлять молоко, — тихо подсказал он. Гермиона обернулась и, найдя его глазами в тени, чуть склонила голову набок с лёгкой улыбкой.
— Почему это? Я люблю молоко.
— Оно мерзкое на вкус, — Малфой скривился, вспоминая ощущения.
— Как, в общем-то, и всё, что здесь есть, — справедливо заметила Грейнджер, после чего демонстративно нажала на кнопку с двойной порцией сливок и приложила телефон для оплаты. Её весёлое выражение лица сменилось печальным за секунду, пока автомат работал на заднем плане, а она развернулась к Драко. — Я слышала, ты потерял ещё двоих.
— Крушения поездов, паромов или автобусов плохи тем, — вздохнул он, делая ещё один глоток кофе, — что у тебя много выживших на месте аварии. Но слишком мало на операционном столе.
— Живые мертвецы, — она кивнула, забрала свой маленький пластиковый стаканчик и сделала к Малфою несколько шагов.
— Что у тебя?
— Мальчик, восемь лет. Кровоизлияние в мозг.
— Он жив?
Грейнджер опустила голову и тяжело выдохнула.
— Пока да. Сомневаюсь, что дотянет до утра.
Драко что-то промычал, глядя в пол. Он знал это чувство — когда хочешь верить, что всё будет хорошо, но прогноз неутешителен; маленькая жизнь в твоих руках, и ты просто не можешь себе позволить её разрушить, а она всё равно рассыпается на осколки. Даже когда Малфою казалось, что он выработал в себе определённую стойкость ко всем случаям в больнице, бывали те, что били в самое сердце.
