Не стала долго находиться в столь угнетающем месте. Несмотря на свои недавние размеренные действия, всё же испугалась и преочень. Не ожидала напряженных, драматических событий. Я в смутной прострации, в задумчивой отрешенности.

Почти всегда, когда еду в машине, болтаю с Томом, произношу мысли вслух, события комментирую. Выговариваюсь, как могу. С кем ещё трепаться в поездке? Федор с Алиской почти всегда заняты: тарабары их усыпляют до слюнявых пузырей. Остается Зверюгин Пес Зверевич. На него выплескиваю всю любовь к литературе собственного сочинения. Слушает меня собакин или нет, воспринимает ли он мои праздные монологи со словесным градом-не разумею. По выражению его непроницаемой морды, разобрать не получается. Мои, высоко художественные, беспредметные изложения по поводу всего, что на ум взбредет, на пользу только мне. Неплохая психологическая профилактика атрофии своей осознанности. Утвердиться снова, доказать и напомнить себе, что я ещё существую. Что Я это Я.

Нынче выдался не тот день, проронила только:

— Ничё. Вывернемся. Не загнемся.

На самом деле, то, что представляла в скором будущем, было с неприглядным цветом детской неожиданности и соответствующим запахом. Я долго петляла по городу, заезжая в переулки и подворотни, останавливалась, путала следы. Смешно! При желании можно всё и вся: найти, застичь, обездвижить, понаставив ловушек с самострелами.

Руль крутила рывками, резко трогала и нажимала педали кроссовками. Нельзя так! Нельзя! За мной никто не гонится и не настигает. На обратном пути других машин не заметила. Дома тоже всесторонне нормально и все вещи на своих местах.

Мужика убили. Это очевидно. Скосили недавно. Кто прикончил, предположений несколько: люди, "габитусы", либо есть ещё кто-то третий. Что такое третий? На этот счет моя фантазия не развернулась. Остановилась на людях. Таки человеческий способ убийства.

Человеческий способ убийства с нечеловеческой жестокостью. Странное словосочетание, зато правомерное.

Я, конечно, совсем не воин, но некоторые меры предосторожности следует предпринять и побыстрее. О камине придется забыть. Пыталась опустить ставни, только оконный заслон оказался с неисправляемым огрехом и закрытию не поддавался. Ночевали в подвале. Теперь все ночи только в толстостенном бункере.

Бордовые атаки продолжаются. Габитусы появляются, но мысль забраться на колокольню и привлечь их внимание громкими звуками уже отпала. Они ведут себя, как и раньше. Два моих странных знакомых по-прежнему заинтересованы этим местом, однако к ним не выхожу. Ещё не определилась, надо ли мне скрываться или продолжать отчаянно заявлять о себе.

Опасаюсь всё-таки, в первую очередь людей. Конечно людей. Близких мне по образу и подобию, схожих по своей природе, по укладу жизни.

Одичавших домашних питомцев и дико-лесных зверушек боюсь тоже. Но они пока обходят наше жилище другими водопойными тропами, охотятся не на нас и не нашей территории.

Электрические габитусы последние в черном списке. За всё время знакомства они не причинили никакого вреда.

Кто-то еще? Фантастическое воображение продолжает упорно молчать.

На второе мёртвое тело наткнулась через неделю. Обнаружила его во дворе одного дома, почти в центре города, в машине. Автомобиль из другого региона. Смотри ка, какой простой, самокритичный и запоминающийся номерной знак! Хозяин большой шутник!

Крыша с одного бока иномарки была сильно оплавлена. Обуглилось и переднее пассажирское место. Около багажника валялись темно-зеленая ветровка и трикотажный заскорузлый свитер. Дверь со стороны водителя поцарапана и вся густо измазана непонятно чем.

Мастика? Засохший майонез? Точно! Открытый пакет с выдавленным содержанием валялся неподалеку. Малость оголодали.

Попыталась открыть машину и не смогла. Всё было заблокировано изнутри. Через грязное стекло разглядела на сидении женщину. У неё очень короткая, модная стрижка под ёжик. Волосы окрашены в платиновый блонд и пирсинг правой брови. Яркая была дамочка, приметная и экстравагантная. А вот кресло водителя подогнано не под неё, не под её рост, приподнятые колени упирались в приборную панель. Голова запрокинута, остекленелые глаза открыты, белки в красных прожилках. Левая рука безжизненно свисала с руля. Длинные, нарощенные ногти с белым, матовым лаком, один сломан под корень. На запястье красовался широкий браслет и это была её единственная ювелирная блестяшка. Из одежды: джинсы и чёрная майка наизнанку, которая больше смахивала на мужскую и к тому же была на два размера больше. На подлокотнике лежал объемный палантин в цветастых разводах.

Точный возраст странницы я не смогла определить, но она молодая, не больше двадцати пяти. Лицо серое, в синюшных пятнах, на шее и ниже отчетливо выделялись индиго-свекольные кровеносные сосуды. Причудливый узор, словно безлистная ветвь дерева. Ничего не стала трогать. Решила, что мне не стоит вскрывать запечатанный саркофаг. Всё оставила как есть.

Гигантский бургер со стильной котлеткой разогревали специально для Кинг Конга. Очень аппетитно!

Не знаю, что и думать.

Ещё три человеческих останков, больше похожие на поврежденные мумии в подранных спецовках, увидела в небольшой хозяйственной подсобке продуктового магазина. Дверь была открыта настежь. Это мужчины. Один лежал на раскладушке, другой расстелился на полу, третий устроился в кресле. Все без обуви. Одновременно разулись. Куда её дели? Рядом ничего похожего нет! Над ними поработали и время и животные. Как, когда и от чего умерли двое, мне не ясно. У последнего проломлена голова, рана обширная, удар был большой силы. Трепанацию черепа произвели десятикилограммовой гантелей, которая валялась тут же, со следами засохшей крови.

Пять! Уже целых пять жмуриков! Один-развеселый сметролюб. Остальные четыре-унылые, навечно побежденные земляки.

Богатый весенний урожай с продуктивной всхожестью. Труповозка под завязку или там есть ещё местечко, куда можно размещать штабелями покойников?

Скажу, что во всех случаях именно Том дал наводку. Это он доискался, обнаружил и привел меня к мертвякам. Сама бы я их никогда и не нашла, проехала бы стороной и прошла бы мимо.

На усопшие тела мы больше не натыкалась. Но и этого мне достаточно, чтобы сообразить-я могу стать следующей. Бесхвостый всеми частями тела предполагает тоже самое. Вернее утверждает:

— Сомневаешься? Зря. Однозначно можешь. Трепещи, бояка.

Считаю, что он прав. Том ни разу не ошибался.

Зашибись!

Засада!

Глава 17: Готовность номер один

Выезжаю в город каждый день. Цель-огневой товар на поражение и военная оснастка. Мне требуется хорошее, сподручное оружие. Ружье излишне длинное, громоздкое и патроны почти закончились. Сейф я так и не открыла, Евгения Юрьевна стоически запаролила несгораемую кладовую особого значения. Оружейный магазин знаю только один, где мы с мужем покупали шокер. Внутрь него не попасть, он расположен на втором этаже. Слишком высоко, стекла и дверь бронированные. Особенно дверная, противоснарядная плита. Привозила с собой раскладную лестницу, взбиралась, только окно расколотить не смогла. Я поняла, что бетонно-блочный скалодром не одолеть. Можно было, конечно, прицельно пальнуть несколько раз в остекление, однако игра в молчанку, это то, что сейчас мне крайне необходимо.

Да, насчет точной, меткой прицельности-спорный вопрос с саркастическим хмыканьем и выразительным закатыванием глаз. Справедливая объективность!

О других лавочках с армейским снабжением информацией не владею, но если бы и ведала, не факт, что смогу приглушенно взломать и, вообще, производительно разворотить коммерческую точку. Искать преступно-мафиозные места нет времени. Обнаружить их мимоходом-навряд ли так повезет. Можно сразу отбросить бессистемную, анархическую мысль. Осталось одно-полиция, полицейские автомобили и полицейские участки.

Что ж ты со мной делаешь, Ляля, младшая дочурка химического геолога? Младше своей сестры двойняшки на целых двенадцать минут. Химичишь наследница, толкаешь на отъём и конфискацию века. Это ведь будет не заурядное, мещанское ограбление. Государственный уровень. Мне может грозить громкий, мировой судебно-скандальный процесс без кассации с помилованием и тридцать три жизненных заточения, каждое по девяносто девять и девять добавочных лет.