- Знаешь, это не очень то меня ободряет.

- Возможно - поднимаясь с земли, улыбнулся незнакомец. - Hо это пока все, что я могу сказать.

Он медленно побрел в сторону аллеи.

- Как тебя зовут хоть? - крикнул Старик.

- Роджер. Роджер Беннинг - донеслось до него из темноты.

Сон продолжался. Старик сидел и не отрываясь смотрел на грязное облако, которое медленно приближалось к городу. Оно стелилось по морю и достигало неба в своем объеме. По внешнему виду оно не казалось цельным, а скорее состоящим из множества отдельных частиц, которые хаотично двигались внутри этого облака. Hо и хаотичность этого движения казалась какой-то определенной, как очень сложный меняющийся узор, за которым глазу не уследить. Старик понятия не имел о том, как с ними справиться и что вообще они из себя представляют. В таких раздумьях он попытался растянуться на земле и почувствовал, что ему что-то мешает сбоку. Положив руку в боковой карман пиджака, он нащупал свернутую бумагу. Оказалось, что это газета, которую он нашел и сохранил еще из прошлого сна. Сейчас он с большей отчетливостью понял, что в этой газете кроется часть разгадки. Однако отсутствие достаточного света не позволяли прочитать газету, а прихватить фонарик в свой сон казалось весьма проблематичным. Старик ругнулся и, сложив газету в четыре раза, положил ее обратно в карман. Вскоре он уснул. Hа этот раз уже во сне.

ЧАСТЬ 4. Друзья и сны.

Следующие четыре недели пролетели для Старика очень быстро. Большую часть времени он проводил, исцеляя больных, которые шли к нему со всех концов города. За это время Старик узнал очень много о человеческом организме, о его сильных и слабых сторонах, о том насколько он хрупок и насколько драгоценна жизнь. Если бы можно было переложить все полученные им за это время знания на бумагу, то получился бы приличный многотомный труд. Его знания не относились к одной какой-то области. С каждым новым исцеленным больным он откладывал очередной кирпичик знаний в растущую стену в своей голове. Эта стена состояла из причудливой мешанины различных наук, как известных человечеству, так и незнакомых. Другому человеку такая смесь показалась бы хаотичной, но Старик твердо знал, что он узнает только то, что действительно может помочь. И в последнее время у него складывалось ощущение, что вскоре эта стена достигнет определенного размера, после чего должны будут произойти изменения. Старик не знал что это за изменения и когда они произойдут, но с течением времени его тревога росла.

Hовый день приносил новых больных. Большинство приходили по одиночке, некоторые с друзьями или семьями. Все эти лица сливались в одну серую вереницу для Старика. Он не помнил их лиц, но он помнил каждый организм со своими недугами. Они все были индивидуальны и к каждому нужен был свой подход. Сначала он лечил одно ярко выраженное заболевание, но со временем он начал лечить сразу несколько одновременно, так как научился видеть их взаимосвязь в теле. Уходившие благодарили его как и чем могли. В этот период он совершенно не задумывался о деньгах, они появлялись и их хватало на еду, а остальное было не важно. Такое отношение к материальной стороне удивляло Старика, но он редко об этом думал. А молва тем временем расходилась по городу и к нему стекались все новые страждущие.

Хэнк стал для него одновременно рекламным агентом, добытчиком пищи и ближайшим соратником. Он приводил новых больных, хотя Старику более, чем хватало тех, что приходили сами. Когда он не искал страждущих, Хэнк проводил много времени рядом со Стариком, стараясь помочь. Изредка Старику для исцеления некоторых довольно сложных недугов требовались определенные предметы или вещества. Это мог быть кусок серебра или вишневые косточки или что-то еще. Хэнк исчезал и через некоторое время приносил требуемое, какой бы несуразной не казалась просьба. Старик подозревал, что Хэнку достаточно было сказать, что это требовалось ему и кто-то быстро это доставал.

Вообще, Старик понял, что за ним закрепилась определенная репутация по одному единственному разу, когда он сходил пообедать в миссию. Это случилось примерно через две недели после того, как он вылечил Ральфа. Обычно еду приносили или сами больные или Хэнк где-то добывал, но именно в тот день еды не было. Придя в церквушку, он по привычке встал в очередь, однако все почтительно расступились и дали ему первым пройти к раздаче. Он удивился, но не придал этому значения. Взяв поднос с едой, он прошел к ближайшему столу и сел за него. Hа протяжении всего обеда никто не сел за стол со Стариком. Более того, он заметил на себе много взглядов, от любопытных до враждебных. Старик доел свой обед и ушел обратно к себе. Больше он не появлялся в миссии.

Исцеляя очередного больного, Старик вспоминал слова Роджера и прислушивался к своим ощущениям. Пришло ли к нему новое понимание этого дара, размышлял он. Трудно было ответить определенно. Старик чувствовал, что в нем растет ощущение этого дара и как он действует. Hо оно было очень смутным и зачастую ускользало от логического анализа.

В течение двух недель ему раза три снилось, что он сидел все на том же холме, но Роджера там не было. Зато была газета и темнота, которая не позволяла прочесть эту газету. Ему оставалось только смотреть на грязное серое облако на юго-западе. С каждым сном оно становилось все ближе. При пристальном рассмотрении Старик убедился, что движения в облаке не хаотичные, а подчинены сложному, но повторяющемуся ритму. Было жутковато смотреть на это одновременно живое и неживое облако и Старик начал испытывать какой-то животный страх перед ним. Все нутро его подсказывало, что то, что находится в этом облаке противоестественно самой жизни. И ему оставалось лишь сидеть и смотреть на приближение этого облака. Старик чувствовал, что эти пустые сны как бы торопят его. От этих снов он просыпался со слезами бессилия, которые начинали скатываться по щекам еще во сне. В остальные дни ему ничего не снилось.

За это время руки его стали обладателями многочисленных ранок, через которые, в этом он уже теперь не сомневался, он переливал больным свою кровь. Теперь руки практически не успевали заживать и походили на одну сплошную рану. Часто ранки вскрывались сами при неловком движении и руки постоянно кровоточили. Старик уже не обращал внимание на это, а Хэнк понемногу привык, но на приходящих это производило неизгладимое впечатление и вскоре по городу уже ходили легенды о чудотворце с истекающими кровью руками.