И жаль, что пока нельзя было послушать музыку цикад или каких-то других стрекочущих насекомых, живущих тут. Сейчас эта музыка лишь пробивалась через общий шум прилетающих и улетающих карет. Но, уверена, в любую другую ночь тут царила именно она.

Что касалось видов, то над ними еще хорошо поработала местная цивилизация, хитро вплетя в тропический пейзаж белокаменно-позолоченную архитектуру и выстроив поверх поля с гулантами многоярусные смотровые площадки, соединенные извивающимися лестницами-переходами. В ночи это все со всех сторон уютно и мистически подсвечивалось пламенем чаш и фонарей. А теперь еще и цветами, вплетенными в волосы прибывающих в каретах девушек и женщин.

Так что здесь в любом месте, куда ни кинь взгляд, можно было надолго зависнуть за разглядыванием картинки. Но я, кажется, уже к этому привыкла, потому что оно больше не трогало меня так, как раньше. Или же просто сейчас ничто не способно было перекрыть то, что на самом деле волновало меня.

— И что дальше? — спросила, как только мы с Сэмом остались наедине в уплотняющейся толпе прибывших.

— Дальше сюда, — он подал руку, и мы без лишних слов пошли куда-то по многочисленным лестничным сходам.

А на них, между прочим, в отличие от площадок даже перил не было! Но так как никто из присутствующих вообще никак не тревожился за это, то и я очень быстро успокоилась. Наверняка, тут все в защитных чарах.

При этом мы постепенно спускались к полю гулантов ближе, и, заодно, шли к огромной круглой площадке. Та отличалась от других строений не только формой и размером, но и тем, что она вся была испещрена черными магическими символами. На белом камне те выделялись очень четко даже в ночи.

Вскоре я заметила, что смотровые площадки тут расположены не в хаотичном порядке, а повторяя форму цветка розы. И круглая — центр каменного цветка.

Больше всего разодетых на праздник людей, точнее — местных жителей, выглядящих сейчас, как люди, стремились оказаться на «лепестках» поближе к нему. Но самые близкие площадки были заняты теми, кто был одет в простые белые одежды. И кто был очень стар, слаб или выглядел очень больным.

Кажется, я начинала понимать, что тут сейчас будет…

— В этом секрет вашего долголетия? — спросила, проверяя догадку, когда мы наконец-то остановились на одной из площадок нижних кругов вплотную к высоким резным перилам. Вид отсюда открывался не такой головокружительный, как с верхних ярусов. Но нервам тоже было весьма щекотно.

Еще здесь было довольно тесно и шумно, но разнорассовые компании и парочки встречных были заняты друг другом. До моих ушей постоянно долетали обрывки чьих-то разговоров и смех, но как другие не интересовали нас, так и мы их.

— Нет. Живем мы долго сами по себе. Но мы тоже болеем. А еще бывают неудачные чары, обороты, перевоплощения. Полиморф может застрять в полуоблике. На стихийнике может появиться порча антистихии. Василиск может выйти из-под контроля и превратить наездника в камень… Да сама посмотри на тех, кто сегодня пришел на лечение, — Сэм кивнул в сторону одной из низших площадок, где, действительно, кроме больных во вполне человеческих обликах, встретились несколько «кентавров», «нагов» и одна очень диковинная «статуя» из трех на кулаках дерущихся альвов. — В общем, с магом может случиться разное, — подвел итог Сэм, заинтересованно рассматривая последних. Видать, пытался понять предысторию такого окаменения.

А я старалась уложить в голове слова о том, что василиски существуют и могут на полном серьезе превратить кого-то в камень.

— И сияние утренних гулантов все исправляет? — спросила, надеясь на это. Шанс на это мирил меня с фактом о василисках.

— Исправляет… Жаль только, не магические откаты, — произнес Сэм, задумчиво, но тут же очнулся и поспешил сменить тему. — Но не само. Чтобы им управлять, нужно уметь владеть потоком.

Магические откаты? А это еще что такое? И почему мне кажется, что, если спросить Сэма об этом, он не станет отвечать?

Интуиция забила в набат, намекая, что надо бы обязательно разузнать о них. И я послушно внесла это в мысленный список дел.

Но позже. Пока были дела важнее.

— Получается, став друидом, я смогу использовать силу сияния? Но я же все равно не смогу привести сюда отца. И он не маг.

— Сила сияния подействует на любого. Но тебе и не нужно будет везти его сюда. Цветок сохраняет свойства в срезанном виде. Получив его и став друидом, ты сможешь приготовить нужное зелье.

— Ага… Но почему я не могу сделать его сейчас? Не проще найти нужного мага и цветок, и пусть он его сварит?

— Не проще. Такие зелья индивидуальны. Для каждого больного свое. Конечно, ты можешь найти нужного мага и заказать, что хочешь… Но, даже по моим меркам, эти услуги будут стоить очень много денег. Только зачем, если через несколько лет ты сможешь это сделать сама, полностью контролируя процесс, состав и результат?

— Несколько лет? Но ты говорил, что инициация через год, — я вцепилась руками в поручень.

Как так? Мы же вчера все выяснили — и там был год!

— Да, инициация через год. Только допуск к этим знаниям друиды дают тем, кто ее уже прошел. Да и то… Я вот не смогу сделать это зелья. А я — один из них. Так что, когда пойдем отсюда обратно и выберешь цветок, сохрани его. Он тебе еще пригодится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ага. Значит, мне не только нужно в кратчайшие сроки освоить многолетнее обучение. Мне нужно еще стать отличницей… Ну что ж. Приложу к этому все усилия. А что еще остается?

— Сохраню, — кивнула, глядя на море розопионов подо мной. Их рубиновые лепестки, кажется, стали блестеть ярче. Но все равно это было еще точно не то сияние, которого все ждут. — Только как?

— Обычно их сушат. Хотя есть некоторые маги, рядом с которыми алые гуланты цветут дальше и могут даже прорасти снова. Но это редкое и не до конца изученное явление. Потому что прорасти гулант может только у полиморфа.

— А как же…

Было начала я. Но закончить мне не дали. Вдруг некоторые из гулантов начали вспыхивать, будто кто-то баловался светом и выключал или выключал их. И одновременно с этим на той самой площадке, разрисованной рунами, разноцветными молниями заискрило огромное телепортационное поле.

На всех остальных площадках тут же наступила полнейшая тишина.

Даже Сэм как-то подобрался и всем телом повернулся к центру «цветка» лицом. А я же наконец-то узнала, чего именно все ждут.

Это стало понятно, когда среди молний появились маги в расшитых серебром мантиях двух цветов: темно-зеленого и черного. Длинные волосы у всех из них гладкими или волнистыми водопадами стекали почти до самого пола.

Появились маги не хаотично. А каждый на специальном месте рунического рисунка. И было их не очень много: всех вместе вряд ли набралось бы более двадцати. Но без сомнения это были очень сильные волшебники и волшебницы. Если не сказать — могущественные.

Большинство из них были альвами. Это я поняла по венчающим головы коронам из энергетических «рогов». Трое же, судя по полупрозрачным крыльям, сотканным из такой же чистой энергии, — нефилимами. Но в отличии от тех, что мне показывал Тайрэнн — все трое оказались блондинами. И, как минимум, одна из них точно была женщиной. И одета она была в черное.

Еще несколько магов выглядели просто как люди, но могли оказаться кем угодно. В конце концов, определить, кто перед тобой, ветала, человек или дракон в человеческой форме, я с такого расстояния пока не умела.

Самым странным в этих магах мне показалось вовсе не то, что они были разных рас и полов. А то, что в их глазах светилась энергия двух цветов: у одних серебристо-зеленая, у других серебристо-черная. Но в книге, что я сегодня прочла, говорили о том, что один вид потока — один цвет. Значит, или в учебнике специально о чем-то умолчали, или эти маги разного вида.

А кем из них по цвету должна стать я?

Это надо было обязательно узнать. Но пока мне, как и всем на острове, было не до разговоров.