― Что ты сделала?
― Соединила концы трубок. Производитель дал пятилетнюю гарантию на герметичность соединения при температуре от сорока до восьмидесяти градусов Цельсия и давлении до ста атмосфер. Это быстроразъёмное соединение, очищенное, я дополнительно обработала его дезинфицирующим средством. Конечно, это совсем не долговечно, но соединение, мне кажется, получилось лучше, чем те провода, которые мне пришлось достать. Откуда в тебе такие супермодные электронные детали? Не то, что бы мне хотелось такие же, но думаю, что ты задолжал мне объяснение после того, как я помогла тебе, и ― хотелось бы особенно подчеркнуть ― не вызвала копов, хотя ты на меня напал.
― Копов? ― спросил Элайджа, попытавшись подняться. Это была глупая затея, из-за которой он мог бы так быстро очутиться в царстве грёз, что не успел бы даже дать согласие. Положив руку ему на грудь, она легко удержала его на месте.
― Лежать, ― приказала девушка ему и вручила в руку стакан приторного виноградного сока. ― Выпей это. Тебе необходимо пить больше жидкости, ты потерял много крови.
К её удивлению, он не стал возражать, а молча сделал глоток, словно чего-то ожидая.
― Не волнуйся, я не собираюсь травить тебя, ― заверила она его и накрыла одеялом, лежащим на краю дивана. ― Если бы я хотела избавиться от тебя, то просто оставила бы лежать и не полезла бы в свой холодильник, ища подходящую трубку. Теперь он не сможет замораживать воду. И да, не стоит благодарности.
― Ты хочешь сказать, что у меня в ноге какая-то деталь из твоего холодильника?
― А что мне было делать? Ты упал в обморок и отключился, а я… Передо мной был выбор: вызвать скорую, помочь тебе самой или не делать ничего. Шестое чувство подсказало мне, что санитары были бы очень удивлены открывшейся перед ними картине.
― Но не ты. ― Элайджа признательно кивнул и сделал большой глоток из стакана. ― Неплохо. Что ты сюда налила?
― Вишнёвый сок. Ты голоден? Я умираю с голоду, могу и тебе что-нибудь найти поесть. У меня не каждый день гостят похитители.
― Я не собирался брать тебя в заложники, подобного и в мыслях не было. Ты свободна, и если хочешь…
― …могу идти? Конечно же, но ты лежишь на моём диване. Это моя квартира, и если кто-то и должен уйти, то это ты!
― Тогда помоги мне встать на ноги. Не хочу быть для тебя обузой.
Ксио презрительно фыркнула.
― Тебя не хватит дойти даже до входной двери, а если и дойдёшь, то упадёшь в обморок на лестничной клетке. Какое счастье. Я и без этого пользуюсь дурной славой у своих соседей. Мы же не хотим вызвать их гнев при виде полумёртвого человека возле моей двери.
Прежде всего, ей не хотелось вызывать полицию. У Грегора были обширные связи и влияние. В её родном городе он платил некоторым полицейским зарплату. Наверное, она была параноиком, но с тех пор Ксио больше не доверяет полиции. Свои проблемы она старалась решать сама.
― Что это? ― спросил Элайджа, увидев перед собой сэндвич. Приподняв ломтик хлеба, который прикрывал начинку, он сморщил нос. ― Оно пахнет.
Девушка закатила глаза, серьёзно задавшись вопросом, из какой психушки сбежал этот тип.
― Это сэндвич. ― Она оторвала от него кусок и с наслаждением принялась жевать. ― Хлеб с сыром, ветчиной, листьями салата, помидорами и маринованными огурцами. Как видишь, его можно есть, ― сказала девушка и откусила ещё один кусок.
Он смотрел на её рот так, будто прежде никогда не видел, как другой человек ест.
― Это действительно вкусно и питательно.
С опаской Элайджа взял сэндвич и откусил от него крохотный кусочек, медленно жуя его. Как оказалось, еда пришлась ему по вкусу. Он отправил в рот огромный кусок.
― Вкусно. Так что это?
― Нельзя говорить с набитым ртом. ― Было странно наблюдать, как он, словно голодный до смерти, набросился на сэндвич, хотя сначала был скептически настроен к предложенному блюду. ― Я же уже говорила: хлеб…
― Нет, что это за хлеб? Из чего он сделан?
Странный вопрос.
― Его делают из злаков. Злаки ― это растения, как помидоры, салат и огурцы. Сыр делают из молока.
― Молока? ― скептически настроенным голосом переспросил он. Но это не помешало ему сделать огромный кусок.
― Да, как колбасу делают из животных продуктов.
Он тут же перестал жевать и недоверчиво посмотрел на неё с набитыми щеками. Если бы он был ребёнком, это смотрелось бы мило.
― Как думаешь, что это такое? Сыр ― это забродившее коровье молоко, а у ветчины и так говорящее название, окорок, это тазобедренная часть свиной туши.
Едва она закончила говорить, как его вывернуло, и всё содержимое оказалось снаружи, на полу.
― Это настоящее мясо? ― с трудом сказал он, попытавшись отдышаться. ― Вы убиваете и едите живых существ?
Этот факт явно рассердил его, и она предположила, что он был жёстким веганом. Только этого ещё не хватало.
― Правильней сказать, продукты животного происхождения.
Её немного задело его отношение. Не каждый день кто-то выплевывает ей на ноги приготовленную ею же от души еду.
― Извини. Я ещё никогда не ел мясо мёртвого животного. У нас вообще не едят пищу животного происхождения. Большая часть скота находится под защитой закона из-за угрозы исчезновения у меня в…
― У тебя?..
― Это не так просто объяснить. Я имею в виду…
― Слушай, Элайджа. Я даже не знаю твоего полного имени. Ты не думаешь, что было бы правильно назвать мне хотя бы свою фамилию? Откуда ты? Где тебе сделали такой шикарный протез?
Он сделал глоток из стакана.
― А это же не…
― Не бойся, это не прессованное животное. Продукт чисто растительного происхождения. Его изготавливают из винограда. Виноград ― это фрукт. Из виноградного сока можно также делать вино.
С какой стати она читала своему похитителю лекцию о продуктах питания? Ей же нужно было получить ответы на вопросы!
― Я читал о вине. Согласно декрету сто после ТВВ потребление алкогольных напитков запрещено.
― Запрещён алкоголь? Вино? Как скучно! ― Секунду она обдумывала его слова. ― Сто после ТВВ? Это какая-то секта или дата?
― Две тысячи сто тридцать девятый год от рождества Христова по вашему… старому летоисчислению. Прошло сто лет с тех пор, как закончилась Третья мировая война в две тысячи тридцать девятом году от рождества Христова.
― По нашему летоисчислению? Надеюсь, ты не собираешься мне втюхивать, что прибыл из будущего.
Ксио начала обдумывать, не вызвать ли ей тех милых господ в белых халатах, которые застёгиваются на спине.
Элайджа откинул волосы со своего выразительного лица. Они рассыпались каштановыми волнами к его широким плечам и интересно контрастировали с мужественными чертами лица. Угловатые черты, но полные губы, которые словно приглашали, чтобы их поцеловали. Ей снова пришлось быстро отделаться от подобных мыслей.
― Меня зовут Элайджа. Фамилии нет. Зачат первого февраля сто двадцатом году в Нью-Портленде, штате Мэн в Соединённых Штатах. Вырос в Нью-Манхеттене.
Зачат?
― Ты имеешь в виду, рождён. А почему у тебя нет фамилии? Чёрт, не могу въехать.
Бровь Элайджи приподнялась чуть наверх, выразив непонимание мужчины. Он явно не мог понять, что она от него хотела. Её последняя фразочка была ему незнакома. Язык, на котором они говорили, не был для него родным, и он также прибыл из будущего. Откуда он мог тогда… Хватит! Всё слишком нереально, чтобы быть правдой. Элайджа скорее был психом, который только что сбежал из психиатрической клиники.
― Я ничего не понимаю из того, что ты пытаешься сообщить. Согласись, что слова, которые ты произносишь, звучат, как сказка. Ты хоть раз попытался оглядеться? Ты не в каком-то там Нью-городе! Ты в моей маленькой квартире прямо под крышей в старой-доброй Германии две тысячи двенадцатого года.
― Я понимаю, что мои слова звучат неправдоподобно. Абсолютно незнакомый человек появляется у тебя в квартире, как гром среди ясного неба, даже не воспользовавшись входной дверью. Но я не вламывался к тебе. На этом самом месте, где ты живёшь, в моём времени находится здание правительства Соединённых Штатов.
