Выйдя из машины, я прошла к тому месту, где гуляла Лиза и где ее последний раз видела Ольга.

Сев на лавочку рядом с песочницей, я осмотрелась. Напротив – длинная пятиэтажка, за которой рядами расположены практически точно такие же дома, выстроившиеся друг за другом. С правой стороны от двора въезд с основной дороги, чуть поодаль проходит трамвайная линия. Слева от двора начинался другой жилой квартал, преимущественно из девятиэтажек и одноподъездных «свечек». За моей спиной располагались какие-то старые полуразрушенные постройки и два заброшенных частных дома. Рядом котельная, а за ней расположилась школа. За школой, как я уже знала, распластался большой пустырь, по правую сторону от которого находились старые полузаброшенные гаражи, где я недавно побывала.

Я посмотрела на дом, в котором жила Лиза, состоящий из пяти подъездов. Наверняка кто-то из жильцов мог что-то разглядеть из окна, возможно, даже чисто случайно. Однако обходить всех жильцов дома я посчитала несообразным и лишней тратой времени. К тому же я была уверена, что опросом жильцов займется наша доблестная полиция.

Я же пока решила поспрашивать людей с улицы.

Время уже близилось к обеду, июньское солнце разыгралось не на шутку, поэтому желающих погулять в такое время нашлось немного. Однако я не отчаялась и решила пообщаться со всеми, кто попадется мне на пути.

Я потратила на это почти два часа. Подходила к людям, идущим по улице, сидящим во дворах, обратилась к двум старушкам у одного из подъездов. Пообщалась с компанией пенсионеров, укрывшихся под могучей ивой и играющих в домино. Всех мальчишек и девчонок, подростков и постарше, – всех, кто встречался на моем пути, я спрашивала, не видели ли они девочку лет двенадцати в желтой футболке, и показывала фотографию на айфоне.

Я обошла почти с десяток дворов, но никто ничего путного не мог мне сказать. Пожимали плечами: не видели, не слышали.

Я решила обследовать местность возле школы.

Зайдя на школьный двор, я обнаружила небольшую компанию ребят, с которыми была женщина средних лет. Все дружно возились в земле, то ли сажали, то ли пололи, и я пришла к выводу, что это школьники на учебной практике, которых наверняка против их воли запрягли ковыряться в земле.

– Извините, вы не могли бы мне помочь? – обратилась я к женщине.

– Да, конечно, – отозвалась та и подошла ко мне ближе.

– Я разыскиваю одну девочку, возможно, вы ее видели. Посмотрите, пожалуйста, – и я показала фотографию Лизы с экрана мобильного.

– Ой, а можно увеличить? – попросила женщина.

– Да, конечно, – я провела пальцами по экрану, увеличив изображение.

Женщина внимательно рассмотрела фотографию и ответила примерно через минуту:

– А вы можете мне описать приметы этой девочки? Во что она была одета?

– На ней была желтая футболка, джинсы и кроссовки. Одета по-мальчишески, – ответила я.

– Значит, это точно была она!

– Где вы ее видели и когда это было? – тут же спросила я, поняв, что напала на след.

– Простите, а вы кто будете? – решила уточнить женщина, что было вполне резонно.

– Я частный детектив. Меня зовут Татьяна. Я разыскиваю эту девочку по просьбе ее мамы. Могу показать документы…

– Не нужно, я вам верю. Меня зовут Елена Юрьевна, я работаю учителем в школе. Так вот… Я видела эту девочку позавчера, это было… дай бог не соврать, наверное, часов в восемь, еще было светло, но день уже клонился к закату. Я как раз шла от подруги домой, проходила мимо школьного забора, – женщина махнула рукой в сторону, – вон там. Потом я решила срезать путь и пошла через школьный двор. Только шла не здесь, откуда вы сейчас подошли, а со стороны школьного стадиона. Именно там за оградой, чуть в стороне я и заметила вот эту самую девочку.

«За оградой, чуть в стороне…» – мне было сложно это представить, поэтому я попросила женщину пройти со мной к тому месту и показать, где именно она видела девочку, похожую на Лизу.

Елена Юрьевна охотно согласилась на мою просьбу. Дала своим ученикам задание, строго велев им не отлынивать от работы, и повела меня за здание школы, где находился стадион.

Через несколько минут мы оказались на противоположной стороне школы.

– Я шла вот здесь, вон туда, где выход. Видите? – женщина махнула в сторону, где были небольшие ворота. – А эту девочку я заметила вон там, за оградой, – и она махнула уже немного правее.

– То есть девочка была не в школьном дворе?

– Нет, она шла возле ограды по улице, рядом с той проходящей дорогой. Видите?

– Да.

– Я обратила на нее внимание чисто случайно. А, возможно, еще потому, что девочка мне показалась странной, у нее были какие-то непонятные прерывистые движения и она часто озиралась по сторонам. Ах да, и еще я заметила у нее в руках какой-то предмет. И только потом разглядела, что это была мягкая игрушка. То ли медвежонок, то ли зайчонок, я не поняла.

– Какого цвета была игрушка? – уточнила я.

– Вы знаете, точно не яркая, иначе бы я запомнила. То есть не белая, не красная, не зеленая… Серая или коричневая.

– Вы видели, куда дальше пошла эта девочка?

– Вы знаете, у меня даже было желание подойти к ней. Но когда я дошла до выхода из школьного двора, эта девочка вдруг резко ускорила шаг и стремительно пошла дальше.

– Куда именно она пошла? – тут же решила я уточнить.

– Прямо, куда и шла. Она была от меня уже метрах в ста. Потом я оглянулась по сторонам, пропустила машину, перешла дорогу и пошла в сторону тех домов, там я живу. Затем снова посмотрела направо и эту девочку больше не увидела. А через минуту уже и вовсе забыла про нее.

Елена Юрьевна закончила свой рассказ и выжидающе посмотрела на меня. Я же на несколько секунд призадумалась и потом спросила:

– А вы не в курсе, сколько у вас установлено камер видеонаблюдения на территории школы?

– Ой, вы знаете, немного. Я на них особо не обращаю внимания. Одна точно висит у главного входа, как и полагается. А вторая – у второстепенного, запасного входа.

– Елена Юрьевна, спасибо. Вы мне очень помогли, – поблагодарила я женщину.

– Господи, ведь я только сейчас поняла, что я могла помочь этой девочке. Если бы я к ней подошла, то, возможно, она бы и не потерялась.

– Не нужно корить себя, – ободряюще ответила я. – Возвращайтесь к своим ученикам, пока они не разбежались.

– Они не убегут! А вам, Татьяна, удачных поисков. Дай бог, чтобы девочка нашлась!

Женщина пошла в обратную сторону, а я направилась к выходу со школьного стадиона.

Итак, нашелся очевидец, который видел Лизу. И это было именно в тот день, когда она пропала.

И что мне это дает? Да практически ничего. Кроме того, что стало хотя бы примерно понятно, куда направилась девочка. И что у нее в руках была какая-то мягкая игрушка.

Я достала телефон и набрала номер своей клиентки.

– Слушаю! – ответила та после третьего гудка.

– Ольга, это Татьяна…

– Да-да, Татьяна, слушаю вас! Есть какие-то новости? – перебив меня, спросила она.

– Особых новостей пока нет, – честно ответила я. – Я хотела у вас спросить: в день, когда Лиза пропала, у нее была с собой мягкая игрушка?

– Мягкая игрушка?.. Нет, не было. По крайней мере, я точно помню, что, когда мы пошли на улицу, никакую мягкую игрушку она не брала.

– А дома у нее есть мягкие игрушки?

– Да, есть, но она никогда не брала их с собой на улицу.

– Я поняла, Ольга. На этом пока все, – я уже готова была отключиться, но клиентка не дала мне это сделать:

– Татьяна, вам стало что-то известно? Вы уже что-то нашли? Пожалуйста, расскажите мне!

– Ольга, я нашла свидетелей, которые видели Лизу в день исчезновения. И у нее в руке была мягкая игрушка. На этом пока все…

– Господи… какая еще мягкая игрушка? Может, она ее где-то нашла и подобрала. Татьяна, прошу вас, продолжайте поиски! Ведь Лиза… вы ведь сами поняли, какая она. Возможно, она заблудилась или кто-нибудь ее куда-то увел. А ведь она не может толком говорить, с людьми практически не общается. А вдруг она хочет есть или умирает от жажды…