– Скорее… – только и удалось разобрать.

Принц подхватил меня на руки и спешно понёс в спальню. Мне только успело подуматься, что я, наверное, очень лёгкая, раз нести меня его высочеству не стоит, кажется, никаких усилий. Потому решила, что это несусветная глупость. А затем ощутила, как становлюсь тяжелее куска свинца.

Чуть позже я видела, как пришёл Финли, как собрались вокруг меня служанки во главе с Лелией, чтобы помогать ему там, где нужно. Но больше я ничего не слышала и не видела. Меня словно бы поглощало вязкое болото, из которого я выныривала лишь выпить какой-нибудь отвар лекаря, а затем снова падала на удушающе мягкие подушки, погружалась в звучащую глухим стуком сердца пустоту.

Порой мне думалось, что лучше было бы просто впасть в забытье, чтобы всего этого не чувствовать, не знать, каково это, когда тело словно не принадлежит тебе. Не ощущать этого жара в каждой мышце и постоянных дурнотных всплесков в животе.

Но в какой-то миг я всё же смогла перевести дух: когда Финли, сделав всё, что было необходимо, наконец оставил меня в покое. Служанки тоже отступили – и стало так просторно кругом. Почти темно, потому что я могла только едва приподнимать веки.

Но даже через размытую пелену заметила, как к моей постели подошёл Атайр. Вернее, это был Всадник, но сейчас он меня не пугал. После всего, что я узнала от принца о том, как он появился и почему именно таков его облик, хотелось взглянуть на него по-другому и, возможно, узнать ещё чуть больше, но сил пока не хватало. И тогда, накрытая этой ясно очерченной тенью, словно одеялом, я всё же погрузилась в сон.

Но скоро перестала понимать, что мне снится, а что нет. Первое, что коснулось разума, – это далёкий женский голос. Казалось бы, я его не слышала никогда, но он всё же был смутно знакомым, словно звучал из самых глубоких закоулков памяти.

Я вздрогнула и подскочила на месте: оказалось, что лежу вовсе не в постели, а на сырой от росы траве. Вокруг зябко и туманно – как, впрочем, часто бывает в Глиннхайне. И пусто – как почти всегда бывает в Сиде.

На мне оказалась всё та же сорочка, в которую меня переодела Лелия, на ногах – ничего. Распущенные волосы, почему-то такие же длинные, какие были у меня до побега от отца в Джинарии, позабытой тяжестью укрывали спину.

Я вгляделась в даль, укутанную в туманный пух, и только через несколько мгновений сумела рассмотреть приближающуюся фигуру в светлом. Потому-то она так долго сливалась с окружающей меня клубящейся мутью.

Показалось сначала, что это снова боиреннах, но, когда женщина приблизилась, я поняла, что всё же не она: эта выше и чуть стройнее. Серебристые волосы убраны от висков, а вокруг головы обхвачены обручем из переплетения тонких серебряных прутьев.

Я невольно попятилась, словно пытаясь убежать от настигающей меня догадки. И тут ясно увидела лицо женщины.

– Тави, – она улыбнулась, – наконец-то мы встретились.

Она слегка развела руки в стороны, словно приглашая меня обняться, но я и с места больше двинуться не могла. Сколько лет я думала о том, что хочу встретиться с матерью и о многом её расспросить. Но вот сейчас она стояла передо мной – а в голове было невероятно пусто. Язык же и вовсе словно к нёбу присох.

– Мама? – всё же пролепетала я.

– Ты такая красивая… – ласково проговорила она. – Ты всегда была такой, но я даже представить не могла, насколько расцветёшь.

– Где ты? – зачем-то спросила я.

Наверное, глупый вопрос – ведь мы в Сиде? Или нет. Может, это всё мне всего лишь снится в дурмане крепких трав Финли.

– Я там, где и должна быть. Там, где все наши прародители, – спокойно произнесла мать, ещё немного приближаясь ко мне. – И я хочу, чтобы ты пошла со мной.

– Ты жива?

Женщина усмехнулась.

– Я теперь всегда буду жива. И хочу, чтобы с тобой тоже всё было хорошо.

– Если бы ты этого хотела, то не оставила бы меня. – Я покачала головой, чувствуя, как волна застарелой обиды и непонимания вновь поднимается в душе.

– Я объясню тебе… Порой что-то бывает сильнее нас. И мы вынуждены пойти другими дорогами. Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Мы будем вместе.

И я уже сделала было шаг навстречу. Не для того, чтобы уйти с ней, – просто чтобы увидеть лучше. Может, и правда задать все те вопросы, что мучили меня с тех пор, как я начала хоть что-то понимать. Но когда всего лишь пошевелилась, ощутила, как одеревенели мышцы от холода. Коснулась рассыпанных по плечам волос – они смёрзлись прядями.

– Мы не в Сиде! – выдохнула я вместе с облачком пара. – Как ты оказалась в Нижнем мире?! Тебя похитили? Что ты здесь делаешь?

И мне вдруг стало невероятно страшно. Я отшатнулась, путаясь в длинном подоле сорочки. Покрытая изморозью трава хрустнула под ногами. А из тяжёлого влажного тумана, несущего за собой ледяное дыхание, начали проступать тёмные силуэты уродливых созданий, которые только чудом, кажется, могли передвигаться, имея всего по одной руке и ноге.

– Тави, пойдём! – чужим, гулким голосом повторила мать, протягивая ко мне руку.

Я развернулась и бросилась было прочь, но тут же всем телом налетела на непоколебимого, словно выросший вдруг из земли камень, Всадника. За его плечом, чуть в стороне, стояла Ребека, а из зеленовато-синей дали к нам выезжали соратники моего принца.

– Отойди, Тави, – бросил он, хватая меня за плечи.

Я только и успела поднять руки и сквозь наполняющую его капюшон темноту обнять живое, человеческое лицо ладонями.

– Атайр, – шепнула, прежде чем он оттолкнул меня себе за спину.

Но, похоже, сейчас небольшое воинство, что поддерживало мать, не собиралось ввязываться в схватку. Они замерли в нерешительности чуть поодаль, наблюдая, как всадники приближаются, позвякивая сбруями лошадей и оружием. И один только вопрос сейчас не выходил из головы: как получилось такое, что мать в Нижнем мире чувствует себя так вольготно? У неё даже есть своя стража.

А может, это вовсе не она?

Я торопливо подошла к молчаливой Ребеке, которая так и стояла в траве по пояс, следя за тем, как её брат медленно наступает на противника. Наверное, первый раз за всё время, что я пыталась добраться до неё, мне удалось приблизиться настолько. Можно даже коснуться. А может, и вывести её отсюда, пользуясь лёгким замешательством фоморских пленителей…

– Ваше высочество, – позвала я девочку.

И она медленно повернула ко мне голову, словно только что обнаружила рядом.

– Тебе нужно уходить. Ты нужна там. – Она неопределённо махнула рукой в сторону.

Я невольно проследила за её жестом – что же, мне нужно идти туда, если я хочу выбраться? И могу ли увести принцессу с собой? Ведь она и заговорила со мной в первый раз – до этого только молча убегала, уводила неведомо куда.

– Пойдёмте со мной, ваше высочество, – попытала я счастья.

Но девочка только покачала головой.

– Я связана кровью, – проговорила она так серьёзно, что у меня по спине пополз колючий холодок.

Неужели она и правда старше, чем кажется? Об этом Атайр мне ничего не говорил.

– Как освободить вас? Что я должна сделать? Ваше место там, рядом с братом. Рядом…

Я хотела ещё добавить: «С отцом», – но её отец недавно умер. Наверное, эта часть души тоже знает, что случилось.

– Я не могу уйти. Я связана кровью, – повторила она.

Похоже, ничего толкового от неё добиться так и не удастся.

Я вернулась взглядом к Всадникам, которые отбивались от всё же осмелевших фоморов. Стоял страшный гвалт, лязг и грохот копыт. Но в один миг всё изменилось, и фоморы начали отступать вглубь тумана. Они ещё огрызались, даже изредка пытались напасть, но каждый раз откатывались назад. Мать уже и вовсе исчезла, и где она теперь, кто знает. Может, я больше её не увижу.

Так и продолжалось это отступление и неспешное преследование противника, пока фоморы не пропали за белёсой пеленой, точно растворились.

Тогда всадники остановились, выжидая, а когда убедились, что чудища не появятся вновь, повернули назад.