— Сюрприз, — Ви поджимает ноги и лихо разворачивается. — Кот в мешке, только в рюкзаке, да и кот дома остался.

На парапете между ними возникает коробка — черный пластик, щедро усыпанный наклейками; полусодранный логотип “Бурито XXXL” по-королевски красуется в центре крышки.

— Я знаю, что там, — обреченно говорит Горо. — То, что вы называете “якитори”. И если я загляну в коробку, мне придется их съесть.

— Хорошая версия. Может быть, даже правильная, но пока не откроешь, не узнаешь.

Ви скрещивает ноги, упирается локтями в колени, а подбородком — в кулаки. Смотрит, ждет.

Любопытство сгубило кошку, и так девять раз подряд*. Или больше, кто считал? Фокус в том, что после какого-то раза начинаешь понимать, как оно работает, и когда. Печенкой чувствуешь.

Так вот, печeнки у Ви больше нет, но она на все сто уверена: якитори Шредингера заинтриговали Горо. Угадала: он тянется к коробке и снимает крышку, Ви прикусывает костяшки пальцев, чтобы не рассмеяться.

Горо смотрит на нее, потом на небольшие пластиковые контейнеры, заполненные кусочками мяса и рожицу из синт-овощей, выложенных поверх риса, потом — снова на нее. Рожица подмигивает подбитым глазом, Ви говорит:

— Нет, ну а чего ты вечно ждешь чего-то плохого? Я что, монстр что ли?

— Ты? Ты абсолютное чудовище, Ви. Спасибо.

— Ешь давай, потом будешь благодарить, а то вдруг не вкусно.

Но Горо даже не успевает взять палочки, когда она спрашивает:

— Как там вообще? Стены покрасили? Рыб привезли?

— Стены… в удовлетворительном состоянии. Но я все еще не уверен насчет этих голо…

— Ни слова больше, — перебивает его Ви. — Рыбы остаются, или я выхожу из игры!

Заявление такое себе: они закрыли почти все контракты, которые подобрала Вакако, осталось совсем немного, и глупо все бросать, но рыбы…

— Рыбы — это важно!

Горо не отвечает, но это не “ладно, ты победила” молчание: битва за голограммы еще не окончена. Ви прищуривается, смотрит, как он ест, но в этот раз, как она ни старается, ничего не может прочитать по его лицу.

Сам факт, что коробка опустошается, уже кое о чем говорит, но все-таки…

— Ну скажи уже, — не выдерживает Ви. — Как тебе? Жить можно?

Но Горо отвечает только после того, как доедает последний кусок:

— Весьма… достойно.

— Инари, — очень вкрадчиво говорит Ви. — Я понимаю, что ты не хочешь меня обидеть, но представь, что тебе придется есть это каждый день, и подумай получше.

— Просто ужасно, Ви

Она фыркает, но не смеется: подается вперед, осторожно сдвигает в сторону пустую коробку; спрашивает:

— Ты ведь не серьезно сейчас, да?

— Конечно, нет. Странно, но… вкусно. Где ты достала продукты?

— Мама Уэллс помогла. У нее и готовила.

— Это многое объясняет. Мы используем совсем другие приправы, менее… насыщенные. Например, для риса я бы взял…

Лекция заканчивается, не начавшись: пустая коробка летит на бетон крыши, и Ви тут же захватывает освободившееся место.

— Горо, — говорит она, и аккуратно вытягивает палочки из его руки. — Я — на половину Хейвуд, на половину Кабуки. Я, блин, знаю, как обращаться с рисом.

Кончик языка покалывает от нетерпения. Ви улыбается, и делает то, что так хотела много лет назад: целует Горо, и никакие призраки — ни человек, ни кошка, — не появляются, чтобы ей помешать.

На левое бедро ложится ладонь, чуть сжимается, потом скользит выше и мягко надавливает ей на поясницу. Ви подчиняется прикосновению, и, не прерывая поцелуя, перебирается к Горо на колени. Ветер и солнце, приглушенные звуки города, наизусть выученная фактура имплантов под пальцами и мягкие, чуть шероховатые губы под губами, — да, теперь все правильно.

Или почти все.

— Ладно, признаю, — говорит Ви, отстранившись. — Перец добавлять не стоило.

Она смеется и наклоняется, чтобы снова его поцеловать, но Горо берет ее лицо в ладони и просит:

— Подожди. У меня тоже есть для тебя… сюрприз.

— И что это?

Ви задумывается: при нем не было ничего, кроме оружия, а значит, это что-то маленькое, что можно спрятать в кармане… или в голове.

— О, знаю! Как в тот раз, с богомолами? Еще один допуск, да? У меня есть скрытый имплант? Третья рука вылезет?

Горо ее не слушает, только улыбается и мягко проводит большим пальцем по ее щеке, касается краешка губ.

— Я хотел отдать тебе это уже давно, но ждал подходящего момента. А тут и место правильное, и… — он оглядывается через плечо, Ви следует за его взглядом: в небе между мегабашнями болтается голо-баннер “Второй Поправки”, золотой и красный в лучах заходящего солнца.

— …и время.

Краем глаза она замечает, что оптика Горо вспыхивает синим, и принимает сообщение. В систему падают изображения; Ви хмурится, машинально пролистывает их, а потом узнает.

— Это?.. — Ви смотрит на Горо, не моргая. — Ты что, сохранил их?!

— Все до одной.

Улица на окраине Норт-сайда, затянутая туманом, рыжим от света фонарей и распыленных в воздухе химикатов. Пляж в Кабуки: в кадре только темная вода и неоновые блики — яркие и размытые, как фальшивое обещание лучшего будущего. Идеальная геометрия теней на выщербленной стене… Где она нашла это здание, в Висте? В Санто-Доминго? Ви помнит только, как ободралась, пока спускалась с крыши, и — смешно — реалскин над левым коленом откликается на воспоминание фантомной болью.

Дальше можно уже не смотреть.

Фотографии. Ее фотографии, которые она отправляла Горо, зная, как тот ненавидит Найт-сити: иногда чтобы лишний раз подколоть, иногда чтобы просто напомнить о себе.

Иногда — потому что ей казалось, что сейчас он поймет, что она видит в городе.

Горо никогда не отвечал на эти сообщения, но она все равно продолжала их посылать.

— Почему? — Ви расчищает поле зрения от фотографий, пытается сфокусировать оптику на лице Горо, но почему-то не выходит — изображение остается размытым. — Тут только город, который ты ненавидишь. Почему ты их хранил?

— Потому что, — он мягко касается большим пальцем ее скулы, и только теперь до Ви доходит, что щеки у нее мокрые. — Потому что больше ничего не осталось.

Ви сглатывает, но комок в горле не пропадает; приходится слушать молча.

— Ты была в них. Твой взгляд, твое… видение. И, глядя на них, я думал, что наконец начинаю по-настоящему понимать тебя. А еще потому, — прости что говорю тебе только сейчас, — потому что они мне нравились.

— Не смешно.

— Это правда, Ви.

Лицо у него делается серьезным, но она все равно не верит.

— Подделка, — говорит Горо. — Дешевка. Суррогат. Так я привык думать о Найт-Сити, но ты видела в нем нечто… иное, что нельзя заметить просто проходя мимо. И чем дольше я смотрел на твои фотографии, тем яснее понимал, что ты права: у города есть душа. И то, что ее так трудно рассмотреть… Я ведь не ошибусь, если скажу, что никто не объяснял тебе понятия эстетики? Натуральный талант…

— Стоп, — Ви упирается ему в грудь ладонями, заставляя замолчать. — Ты мне сейчас говоришь, что не ненавидишь Найт-Сити?

Горо вздыхает.

— Это все, что ты услышала?

— Я всегда стараюсь уловить главное. Так что?

— Это все еще ужасное место для жизни, Ви. Но нет, я больше его не ненавижу.

— Да!!!

Ви едва не подпрыгивает от радости; вместо этого она легонько хлопает Горо ладонями по груди.

— Спасибо, что сказал. А то меня совесть мучила, что я уговорила тебя здесь остаться. Теперь не будет.

Горо сжимает ей запястья, качает головой.

— Совесть? Я видел документацию на твою энграмму, Ви: нет у тебя совести.

Она запрокидывает голову и смеется, потом, все еще улыбаясь, наклоняется к Горо и прижимается к его носу своим.

— Я тебя слушала очень внимательно, — говорит она. — И раз уж у меня талант к эстетике, голо-рыбы остаются.

Комментарий к типа нормальное свидание

пожалусто посмотрите на голо-рыб спасибо

https://twitter.com/cybergigil/status/1408029579487465476