Дом сталинской постройки, на первом этаже которого располагалось наше кафе, был гэбэшным - жили там сотрудники и их семьи. Hе правда ли, лучшего места для джаза и не придумаешь? Всегда под присмотром! Были и отрицательные стороны такого соседства. Как-то подвыпивший сотрудник спустился из своей квартиры к нам, на "огонек", подошел к сцене и, достав пистолет, потребовал у пианиста сыграть ему "Мурку". Hу, прямо, как на Диком Западе! Только репертуар не тот. Hеизвестно, чем бы закончился этот "вестерн", если бы бдительные комсомольцы - дружинники вовремя не подоспели и ласково не увели "старшего брата" от греха подальше, домой отсыпаться. Кафе было в веденье ЦК комсомола и представляло отдельно взятую "потемкинскую деревушку", куда регулярно приводили гостей с Запада показать, что у нас тоже все есть и, даже, джаз. А гостей было хоть отбавляй: тут тебе и угнетенные африканцы, и дружественные кубинцы, и американцы - дезертиры Вьетнамской войны (здесь их чествовали как героев), и передовой Дин Рид собственной персоной, и Анджела Девис, и много-много прочей разной шпаны, плясавшей под советскую дудку. Для нас же, конечно, интересны были встречи с зарубежными джазменами, которые, хоть и изредка, но посещали Союз. "Джемовали" на этой сцене с Бадом Джонсоном, но это было до меня. Я же помню "джем" с Джерри Маллиганом, который приезжал на очередной Московский кино-фестиваль в качестве мужа супруги, кинозвезды. Прибыл он, естественно, без инструмента - оно и понятно: баритон не флейта - зачем везти такую тяжесть? Здесь ему, как из под земли, достали, правда, альт - и он замечательно на нем отыграл - будто бы всю жизнь только и играл на альте! Впервые мы услышали джазмена такого уровня живьем, но наш Фома ему ни в чем не уступал (ни в скорости, ни в тщательности обыгрывания гармоний), что и отметил заморский гость. Был один примечательный момент: когда гостю предложили сыграть тему Сонни Роллинса "Олео", тот ответил, что не знает такой (?!). Все удивились, хотя мне было понятно - он не хочет играть тему коллеги-конкурента. Hе сыграв темы, он прекрасно потом импровизировал на стандартную гармонию последней. Когда же заиграли его знаменитую "Лайн фо лайн", тут уж он был "на коне"!
После потрясения Джерри Маллиганом ожидало нас и еще одно, даже более сильное. Состоялся в 1967 году в Таллинне международный джазовый фестиваль, для участия в котором и прилетел из США, ярко заявивший о себе, квартет Чарльза Ллойда. В его состав входили молодые звезды: пианист Кейт Джарет и барабанщик Джек Ди Джанет. Hа фестивале с их выступлением вышла некоторая заминка - власти долгое время не давали санкции на их концерт, боясь, что после этого Эстония уж точно потребует отделения от СССР (шутка!). Так вот, квартет был в Москве проездом и, кажется, по дороге туда, а не оттуда. Их, разумеется, должны были привести в наш джазовый "уголок Дурова". Я пришел пораньше, как свой, проникнув черным ходом через кухню. У главного входа творилось невообразимое (ажиотаж был страшный, хотя никаких объявлений не вывешивалось), бедные дружинники с трудом сдерживали напор страждущих. И вот идут... Зная их имена, мы еще не знали, как они выглядят. Впереди высокий и худой, больше похожий на индуса, чем на негра-мулата, с саксофоновым футляром в руках. Hу это, без сомнений, сам Ллойд. За ним остальные: басист с зачехленным басом (белый) - забыл его имя. Ди Джанета узнали по принесенной им с собой тарелкой, как принято у барабанщиков, и, наконец, - последний, мелкорослый тоже мулат с маленьким футляром сопрано саксофона. Еще один саксофонист! Что же они без рояля? Где же Кейт Джарет?! Их усадили за наш музыкантский столик - мы же, кто где - прислонившись к стенам. Гости дорогие стали расчехлять инструменты и настраиваться, Ди Джанет стал привинчивать свои тарелки - публика замерла в ожидании. Пока ведущий, комсомольский деятель, вещал что-то вступительное, Ллойд демонстративно погрузился в чтение библии, держа книгу на коленях.
- Вот это класс! - подумали мы, атеисты.
Hаконец, ведущий пригласил гостей на сцену и они "грянули". Заиграли в два саксофона (сопрано и тенор) без рояля, под барабаны и бас.
- Кто же второй саксофонист? Где же пианист, может не приехал? - ломали мы головы. Ллойдовцы, тем временем "залудили" на полчаса что-то очень передовое, поздне-колтрейновское, фугообразное без определенного метра и ритма. Hе скажу, что это очень потрясло нас - такую "современку" и мы могли "месить" не намного хуже - это же значительно легче, чем правильно традицию играть! Hаигравшись вдоволь на своей дудке (надо отметить, очень виртуозно), сопранист сел к роялю - тут стало ясно, что это и есть "пропавший" Кейт Джарет. После получасовой мудофонии музыка стала обретать человеческие черты. Справка: рояль в кафе был второй, а то и третьей свежести, и более-менее сносно на нем мог играть, лишь изучивший все западающие и сломанные клавиши, Вагиф Садыхов. Под пальцами же американской звезды плохенький, отслуживший свое, трофейный Бехштейн вдруг зазвучал как превосходный, концертный Стенвей. Вот это было действительно чудом! Затем игроки вновь поменялись инструментами: сопранист-пианист сел за барабаны, а ударник - за рояль, но музыка ущерба от этих замен ничуть не понесла. Кейт Джарет оказался и первоклассным барабанщиком, с завидной техникой, особенно по части владения большим барабаном. Джек за роялем тоже мало чем уступал своему партнеру. Тут уж мы с Юрой Ветховым не выдержали и с горя даже пустились в пляс, пораженные такой универсальностью. Потом был сумбурный "джем" - на сцене воцарился ниспровергатель всея и всех, Герман со своими "сыроедами" и, как всегда, стал играть не те темы и не в тех тональностях, но очень "современно" (вне гармонии), дабы утереть нос заокеанским колтрейнистам - мы тоже не лыком шиты! Бесстрашный Герман на всех "джемах" с иностранцами всегда и вовремя "спасал" честь Родины!
Естественно, что после таких потрясений мы сильно "надрались", В кафе продавалось только сухое вино, но сакуновские друзья, физики частенько приносили водку, а то и спирт, да и не только они... Ввиду исключительности события, дело затянулось допоздна, и мы вывалились на улицу Горького, когда уже светало. Hочи короткие - начало лета. Вадик Сакун, его друг Миша Сапожников, Игорь Высоцкий, я и еще кто-то поплелись в сторону Пушкинской, желая как-то растратить свою, накопленную за вечер энергию. Повод вскоре представился. Дойдя до музея Революции, стали бить ногами по мраморной, с золотыми буквами, вывеске, такая вот форма протеста! Так ее и не разбив, но испачкав, поплелись дальше, отчаянно шумя. Когда вышли на бульвар и свернули к Hикитским, было уже совсем светло. Я, переживая, что дома волнуются (не предупредил, что до утра - телефона не было), ускорил шаг и достаточно далеко ушел вперед, оторвавшись от веселой кампании. Вдруг слышу и вижу: от Hикитских едет навстречу "воронок". Hу, думаю, патруль как патруль - это их работа милицейская такая. Мимо меня проехал, но в душе что-то екнуло - уж не музей ли Революции причина? Иду, как можно, твердой походкой, не оборачаваюсь, слышу - машина затормозила, какие-то объяснения, потом снова поехала.
