– Сука!!! Мелкая сука!!! Я тебя все равно достану! – орал Костя за дверью. От злости он так ударил в дверь, что еще чуть-чуть и она бы вылетела. – Ты все равно выйдешь оттуда!

Удары прекратились, и крики слышались уже из комнаты.

– Ёб твою мать! Пропалил стол! Я тебе еще устрою, соплячка!!!

Девочка села на пол и, затаившись, слушала скрип пола и стук открывающихся и закрывающихся дверей шкафа. Костя, все еще будучи в ярости, носился по комнате и что-то искал.

В ванной, к счастью, было не полностью темно. Между дверью и полом была щель, через которую падала тонкая полоска света. Слабо выделялся прямоугольник двери и очертания ванной. Девочка обхватила колени руками и тихонько захныкала.

-–

Громко хлопнувшая рано утром дверь разбудила девочку, лежавшую в куче грязного белья на полу в ванной. Выбравшись из своей самодельной постели, она осторожно подошла к двери и приложила к ней ухо. Было тихо. Она нащупала задвижку и медленно открыла дверь. Малышка боязливо высунула голову и, убедившись, что никого нет, вышла. В квартире и правда никого не было. Девочка улыбнулась.

– Фууух! Ушел этот гадкий Костик! Вонючка… – сказала она пустой квартире.

Девочка отправилась на кухню. Там ее встретил кухонный стол, на котором, кроме крошек, ничего не было. На плите не стояло ни одной кастрюли. В хлебнице лежал только черный хлеб. Взяв его, девочка с надеждой открыла холодильник, и ее лицо расплылось в улыбке. На верхней полке красовалась литровая банка варенья, через стекло которой выглядывали аппетитные ягоды клубники. Варенье было поприветствовано восторженным возгласом.

С довольным видом, как именинник за праздничным столом, девочка смотрела на почти целую банку клубничного варенья, стоящую перед ней на грязном столе. Она вцепилась пальчиками в капроновую крышку. Немного усилий, и крышка соскочила. Набирая варенье полной ложкой, она отправляла его себе в рот, куда потом добавляла небольшой отломанный от буханки кусочек. Несколько раз варенье капнуло на стол и один раз на свитер. Но разве это может испортить такую великолепную трапезу? Варенье с кофты можно стереть пальцами. А пальцы можно запросто облизать, что и она и сделала. Ну, вот и порядок. И кофта чистая, и пальцы. А что касается капельки варенья на подбородке и небольшого пятнышка на щеке, никто из нас не идеален.

Похоже, утро без “гадкого Костика” складывалось как нельзя лучше и его радости не закончились на клубничном варенье. На экране телевизора появились Том и Джерри, и девочка радостно запрыгала. Но скоро сильный кашель заставил ее остановиться. Откашлявшись, с все еще багровым лицом, она как ни в чем ни было забралась на диван и стала смотреть мультики с беззаботностью, свойственной только маленьким детям, не знающим, что может сулить такой кашель.

Когда раздался звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине, девочка мгновенно побелела. Она вскочила с дивана, рванулась к телевизору и, выключив его, бросилась бежать. Она вылетела из комнаты, но резко остановилась, словно перед ней закончился пол и она, боясь сорваться вниз, замерла на краю пропасти. “Гадкий Костик” стоял прямо перед ней и смотрел на нее глазами полными холодной ненависти. Пытаться добежать до своего укрытия в ванной уже было бесполезно. Девочка стояла как вкопанная. Эту немую сцену нарушил голос:

– Костя, куда можно повесить куртку? – голос принадлежал молодой женщине, она стояла в углу прихожей с красной курткой в руках.

Костик перевел взгляд на незнакомку, и его лицо расплылось в слащавой улыбке.

– Давай я повешу ее в шкаф, – ласково сказал Костик, протянув руку за курткой и попутно разглядывая грудь, едва прикрытую блузкой с большим декольте.

Женщина, отдав куртку, наклонилась расстегнуть молнию на сапогах с огромными каблуками. Ее лицо спряталось за длинными кудрявыми рыжими волосами. Девочка настороженно наблюдала за ней, взволнованно теребя рукав своей кофточки. Костя тоже наблюдал за женщиной, застыв возле открытого шкафа, не в силах оторвать взгляд от ее зада, обтянутого короткой юбкой так туго, что она чуть ли ни трещала по швам.

Закончив наконец разуваться, женщина разогнулась и увидела лохматую девочку, перепачканную вареньем, которая разглядывала ее, стоя в проходе.

– А кто это маленькая прелесть? Как тебя зовут? – спросила незнакомка. Девочка растерянно молчала. Женщина улыбнулась. Улыбка только слегка коснулась уголков обильно напомаженных ярко красных губ. Ее макияж был настолько основательным, что скорее походил на маску, которая вряд ли была способна на настоящую улыбку. Глаза ее смотрели из-под огромных ресниц мимо девочки, с любопытством разглядывая комнату.

Незнакомка, не дождавшись ответа, подошла к девочке и поднесла руку к ее голове, видимо, чтобы погладить. Но рука застыла на полпути. Женщина брезгливо сморщилась и убрала руку, сверкнув прямо перед лицом девочки хищным таким же ядовито красным, как ее помада, маникюром. Затем обошла ее и, виляя задом, прошла в комнату.

– Кто это?

– Не твое дело, – сухо ответил Костик на робкий вопрос. – Чтобы через пять минут тебя здесь не было, ты меня поняла? – наклонившись, прошипел он в лицо девочки.

После чего, слегка прихрамывая, он прошел вслед за своей гостьей в комнату.

– Его все-таки получилось отремонтировать! – радостно воскликнула дамочка, подойдя к письменному столу. На столе стоял кассетный магнитофон, который так отчаянно паял Костик, только теперь он был собранный.

– Ты мой герой! В мастерской его отказались брать, сказали, что не подлежит ремонту… Как я могу тебя отблагодарить? – сладко спросила женщина, подойдя к Костику, и положила ему руку на плечо.

– Что-нибудь придумаем… – томно ответил тот, после чего обернулся и увидел, что девочка все еще стоит в коридоре и смотрит на них.

– Я что тебе не ясно сказал?!

Немного помучавшись с заевшей молнией на курточке, малышка все-таки застегнула ее, надела шапку и, кое-как закутавшись шарфом, открыла входную дверь. Выходя, она обернулась: Костик сидел на диване рядом с рыжей женщиной и поглаживал волосатой рукой ее колено. Девочка закрыла дверь и, кашляя, поплелась вниз по ступенькам.

Во дворе было пусто. На детской площадке никто не качался на качелях, не висел на турниках, не играл в песочнице. На улице стояла ранняя холодная весна, и до открытия сезона уличных игр, похоже было, еще далеко.

– Гадкий, гадкий Костик… Вонючка… – бубнела себе под нос девочка, стоя возле ржавых качелей.

Краска на сиденье качелей облупилась, дерево было сырое. Она неохотно взобралась на него и начала потихоньку раскачиваться. Скрежет ржавого металла заполнил детскую площадку. Проходившие мимо люди, слышали противный скрип и видели одинокого ребенка, раскачивающегося над лужей, но очень спешили попасть в теплые квартиры, поэтому бросали на девочку лишь короткие взгляды, а потом быстро скрывались в подъезде.

Проржавевшие за зиму качели не хотели взлетать высоко. Девочка подождала, когда качели совсем остановятся, горько вздохнула и спустилась на землю. Видимо решив попробовать найти развлечение в катании с горки, она поплелась в ее сторону. Взобравшись по железным ступенькам на верх, она села и съехала вниз. Спуск получился медленный. На грязной горке осталась полоса, прочищенная от грязи и ржавого налета, которые теперь были на штанах и куртке. Обнаружив это досадное недоразумение, девочка стала испуганно отряхиваться, но это было бесполезно. Штаны и куртка не стали чище, только руки тоже стали грязными. Со страхом оглянувшись на окна дома, словно за ней могли оттуда наблюдать, она обтянула куртку пониже и, спрятав руки в карманах, отправилась бродить по детской площадке.

Тяжелые облака, казалось, опустились еще ниже. Девочка смотрела, как они плывут в отражении в воде, присев на корточки возле большой лужи. Ветер трепал ее волосы, выбившиеся из-под шапки, и заставлял воду в луже покрываться рябью. Покрасневшими от холода пальцы отщипывали кусочки от прошлогодней травы. Девочка бросала их на воду и смотрела, как они словно маленькие кораблики плывут по волнам и прибиваются к грязному берегу. Это занятие прервало бурчание: желудок настойчиво требовал еды. Девочка посмотрела в сторону дома. На кухне горел свет.