Я находился на Западном фронте недалеко от Молодечно во время большевистского «восстания» 3–5 июля. Наши войска готовились начать наступление. Посещая фронтовые траншеи, когда еще ничего не было известно о событиях в Петрограде, один из моих адъютантов взял у солдат свежий номер большевистской газеты «Товарищ», отпечатанной в Вильно германским Генеральным штабом для русских солдат. В этом номере имелась статья «Россия и наступление», датированная «Петроград, 3 июля» (20 июня по старому стилю), в которой со странным предвидением делалось следующее заявление: «В соответствии с новостями, полученными из России, наступление русских в Галиции вызвало великий гнев среди русского народа. Несметные толпы собирались во всех больших городах, чтобы протестовать против этого массового убийства русских сыновей. Негодование против Англии, которую все считают источником и причиной затягивания этой ужасной войны, растет с каждым днем. Керенский открыто объявляется предателем народа. Огромные манифестации прошли в Москве, куда были отправлены казаки, чтобы подавить беспорядки. Нынешнее положение не может продолжаться. «Русское слово» заявляет, что в Петрограде недавно было снова введено военное положение. Огромное количество левых социалистов было арестовано за последние несколько недель. Газета добавляет, что многие лидеры крайних левых были вынуждены покинуть Петроград и уехать в глубинки России».
Естественно, почва была хорошо подготовлена для того, чтобы во фронтовых окопах соответствующим образом восприняли вести о настоящих беспорядках 3–5 июля. Они были поданы известными и широко распространенными на фронте «русскими» газетами как восстание пролетариата против правительства «предателя Керенского», который продался английским и французским капиталистам.
Такого же рода нападкам с фронта и тыла подвергались русские солдатские массы на всем протяжении фронта – от Карпат до Риги.
Прорыв немцев под Тарнополем полностью вывел из строя наше Верховное командование – было необходимо сделать все возможное, чтобы восстановить фронт, и как можно быстрее. Генерал Корнилов, в то время командующий 8-й армией, был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом.
Мои показания начинаются с этого момента; начало повествования, как не имеющее особого значения, пропущено.
Генерал Гутор, чье имя упоминается в начале показаний, в мае был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом. Другими фронтами командовали: генерал Клембовский (Северный фронт), генерал Деникин (Западный фронт), генерал Щербатов (Румынский фронт); генерал Брусилов был Верховным главнокомандующим, а генерал Лукомский – начальником Генерального штаба.]
Керенский. Генерал Корнилов был назначен главнокомандующим Юго-Западным фронтом при следующих обстоятельствах. Генерал Гутор погиб, и Корнилов показался мне единственным человеком на фронте, способным немедленно заменить его. Тогда казалось, что опасные тенденции его характера – слишком большая стремительность в случае успеха, не представят опасности во время отступления. До того времени, когда эта тенденция станет опасной, было еще очень далеко. Отступление могло ввести в игру все его положительные свойства: решительность, организаторский талант, инициативу и независимость. Таковы были причины для назначения его командующим Юго-Западным фронтом. Другого ничего не было. Лично я считаю эти причины вполне достаточными.
[Решимость активно использовать широкие права военного командира, смелость действовать, не боясь ответственности, не прячась за спину другого, – именно такие качества были нужны в то время. К сожалению, такие качества редко обнаруживаются среди нашего высшего армейского командования. Не стоит забывать, что активная борьба против разрушения армии, против «трусов» и «мешочников», пораженцев и прогерманцев, борьба, которая часто делала необходимой использование вооруженной силы, почти полностью лежала на плечах комиссаров военного министра и армейских комитетов.
Почти весь штат высшего командования был, так сказать, «не годен» для всех практических целей в период с мая по июнь, когда предпринимались наиболее напряженные попытки восстановить боеспособность армии на всех фронтах. И все же истинное возрождение армии невозможно было достигнуть без авторитетных вождей, признанных всей армейской массой. Следовательно, было ясно, почему любая выдающаяся личность, любой инициативный и деятельный человек находил полную поддержку военного министра и получал продвижение по службе. Так же из этого следует, почему я быстро и решительно выдвинул генерала Корнилова, несмотря на изначально «ультимативные» методы его деятельности.
Если мы вспомним военно-политическую ситуацию в начале июля 1917 года, то станет очевидным, что своими требованиями генерал Корнилов не открывал Америки, – по сути это было не совсем этичное по форме требование мер, которые были отчасти применены, а отчасти планировались Временным правительством и которые полностью отвечали образу мыслей всех ответственных либеральных и демократических кругов.
Россия была потрясена и озадачена двойным ударом – попыткой большевиков «сломать внутренний фронт» в Петрограде и фактическим прорывом фронта 11-й армии под Тарнополем. Попытка большевиков была почти немедленно подавлена. Задача остановить вторжение немцев была труднее в сто крат. Необходимы были быстрые и героические меры, и их принятие было тем более легким, поскольку вся Россия была необыкновенно единодушна в своей оценке текущих событий и относительно мер, которые следовало предпринять против объединенного врага.
«Собрание комитетов Н-ского корпуса» (как говорилось в полученной мною телеграмме) «считает возбудителей недовольства, предателей и людей, которые подстрекают других к нарушению дисциплины и неповиновению боевым приказам, недопустимыми в наших рядах. Мы требуем от всех региональных комитетов немедленно арестовывать всех таких людей и отдавать их под трибунал военных комитетов. Мы требуем, чтобы все товарищи из наших полков задерживали каждого, кто появляется в траншеях или в частях соединений, к которым он не относится; все такие индивидуумы должны представать перед полковыми комитетами для установления личности».
Докладывая мне о ситуации, возникшей после 6 июля, в совместной телеграмме, датированной 8 июля, Исполнительный комитет Совета Юго-Западного фронта и комитет 11-й армии заявил, что члены фронтовых комитетов армии и комиссары «единодушно признают, что ситуация требует принятия самых крайних мер, поскольку настоятельно нужно не останавливаться ни перед чем ради спасения революции от гибели. Сегодня, с согласия комиссариатов и комитетов, главнокомандующий Юго-Восточным фронтом и командующий 11-й армией издал приказ расстреливать дезертиров. Пусть страна узнает всю правду. Пусть содрогнется и исполнится решимостью наказать малодушных, кто предает и уничтожает Россию и революцию».
11 июля Центральный исполнительный комитет социал-революционной и социал-демократической партии, а также Центральный исполнительный комитет Советов рабочих и солдатских депутатов издали прокламацию «ко всему народу» – крестьянам, рабочим и работницам, всем Советам и комитетам, к армии. В этой прокламации ЦИК сделал следующее заявление: «Мы признаем Временное правительство как правительство, спасающее революцию. Мы признаем, что это правительство наделено полной и неограниченной властью. Пусть его приказы станут для всех законом. Любой, кто не подчинится какому-либо боевому приказу Временного правительства – предатель. Для трусов и предателей пощады не будет. Помните, что только суровая борьба принесет мир России и всем народам. Отступая, вы потеряете и землю, и свободу, вы потеряете мир. Победившие германские империалисты заставят вас снова и снова сражаться за свои интересы. Так пусть же не будет ни предателей, ни трусов среди вас. Для вас открыт лишь один путь – вперед».
13 июля «Известия Советов рабочих и солдатских депутатов» опубликовали заметку, озаглавленную: «Перед лицом неминуемой гибели». «Работа безответственных демагогов уже породила свои кровавые плоды на поле сражений. Вражда и замешательство проникли в ряды армии. А силы армии и ее боеспособность развеялись, как призрак… Армия разобщена и надломлена, недосчитывающие бойцов полки бегут от врага… Наши армии отступают; и хуже того – они бегут прочь, обезумевшие от войны. Мы трепещем за судьбу России и революции и исполнены позора. Войска, которые храбро сражались под кнутом царизма, превратились в толпу жалких трусов сейчас, когда знамя свободы развевается над нами: это бесчестье».
