«Разберемся» – Стас сел в «ауди», и поехал домой. Руки еще дрожали, живот подвело, как от голода, звуки стали громче, краски ярче, время, казалось, летело вдвое быстрее, чем обычно. Он уже почти добрался до дома, когда на светофоре передумал, развернулся через две сплошные, и погнал обратно, не очень внимательно глядя на дорогу. Но ему точно черт ворожил, донесло, как на крыльях, «ауди» остановилась прямо посреди дороги, Стас выгреб деньги из бардачка, кое-как рассовал их по карманам и побежал на третий этаж.

Едва не сбил с ног мать девушки, впустившую его в квартиру, кинулся в Ольгину комнату и наткнулся на закрытую дверь. Постучал сначала деликатно, потом громче, потом с силой врезал по створке кулаком и сказал:

– Оля, я ведь дверь сломаю. Лучше сама открой.

– Зачем? – донеслось приглушенно с той стороны.

– Поговорить. – Стас зло глянул на Ольгину мать, оказавшуюся рядом, и та мигом убралась с глаз долой, закрылась в кухне. Стас грохнул по двери еще раз, и та открылась неожиданно легко. Он влетел в комнату, и едва не врезался в Ольгу – та стояла напротив. Спокойная, сосредоточенная, волосы убраны в косу, бледная, руки в бинтах. Она спрятала их за спину, захлопнула дверь и повернулась к Стасу. И, не дав ему и слова сказать, проговорила:

– Ничего не получится, я знаю. Не надо врать мне, не надо жалеть. Найди себе другую женщину, так будет лучше для всех. И не звони мне больше, ладно? Уходи.

Она отвернулась, подошла к окну и оперлась ладонями на подоконник. Стас хотел обнять девушку, но та, будто почувствовала его порыв, обернулась, строго посмотрела и отодвинулась подальше, принялась с нарочитым вниманием разглядывать пышную розовую фиалку.

– Уходи, – повторила девушка, – мы справимся без тебя.

– Хорошо. – Стас достал деньги, положил их на подоконник и сделал шаг назад. Ольга не сразу поняла, что это, сощурилась, наклонила голову, коснулась купюр кончиками пальцев, взяла в руки, положила обратно и обернулась.

– Это…

– Деньги. – Сказал Стас, – деньги на операцию. Я обещал, что найду их, и вот, как видишь, не обманул. Теперь у тебя все будет хорошо. Пока.

Он повернулся к двери, но Ольга опередила его, вытянула руки перед собой, не давая ему пройти. Она побледнела еще больше, поджатые губы еле заметно дрожат, глаза полны слез.

– Откуда? – кое-как выговорила она, – откуда… Где ты их взял?

– Заработал.

Внутри точно моток колючки развернулся, горечью продрало аж до хребта, стало жарко и душно. Стас расстегнул ворот рубашки, сел на диван, взял Ольгу за руку, потянул к себе. Та уперлась, стояла напротив и смотрела на него в упор, щеки ее наливались краской, на ресницах висели крохотные блестящие капли.

– Где заработал, как, когда?

– Какая тебе разница. – Стас усадил ее рядом, обнял, прижал к себе, закрыл глаза. И точно уснул, отключился, плохо соображая, где находится и что происходит. Ольга что-то говорила, плакала, целовала его, тормошила, а он и дышал-то с трудом. Чувство накатило такое, будто жизнь только началась, вот сейчас, сию минуту, а раньше тренировка была, репетиция, проба сил. Голова кружилась, он качался, точно на волнах от усталости и восторга, в предчувствии еще большего счастья, полного, абсолютного и бесконечного, как море. Точно во сне видел, как Ольга идет к двери, закрывает ее на задвижку, снимает с себя футболку, под которой ничего нет, подходит, садится к нему на колени, прижимается всем телом. И шепчет на ухо:

– Что еще я могу для тебя сделать?

Стас обнял ее непослушными руками, повел ладонью по спине, запустил руку под пояс джинсов и сказал прежде, чем окончательно выпасть из реальности:

– Ничего не бойся и собирайся в Москву. Я отвезу тебя завтра утром.

До дома он добрался под вечер свежий, сытый и отдохнувший. Закинул купленные по дороге продукты в холодильник и позвонил Матвееву. Тот не отвечал, но Стас звонил еще раз, и еще, пока из трубки не раздался сонный голос напарника.

– Здорово, Макс, хорош дрыхнуть! – крикнул Стас, – дело есть.

– Какое дело? – бормотал Матвеев, – Чирков, ты сдурел? Я двое суток не спал…

– Помощь твоя нужна, – негромко сказал Стас, и Матвеев умолк. Должен он был Стасу, и должен основательно за прикрытое мутное дельце, на казенном языке именуемое должностным преступлением, и попахивало не просто пинком из органов, а статьей. Стас тогда напарника прикрыл, ничего взамен не взяв, и вот пришел черед Матвеева платить по счетам. Тот сразу все понял, выслушал Стаса и сказал:

– Ладно, Чирков, я понял. У Авдеева ключи попросим, и в его отделении все сделаем. И мы с тобой в расчете, ты мне ничего не должен, я тебе.

– Лады. Я завтра в Москву еду, вечером позвоню, обсудим, что да как.

Стас убрал мобильник в карман. В расчете – значит, в расчете, так тому и быть. Матвеев все сделает как надо, и ни одна собака потом не подкопается, а уж он сам молчать будет до могилы. В расчете – это к лучшему, все равно впереди новая жизнь, и старье из прошлого в нее тащить ну никак не годится.

***

Телефон звонил где-то далеко, будто с улицы или вообще из брошенной во дворе «тойоты», звонил настойчиво и нудно. Идти к нему очень не хотелось, но любопытство взяло верх – кому это он так срочно понадобился. Олег осторожно, чтобы не разбудить Наташку, выбрался из-под одеяла, стянул висевшее на спинке кресла полотенце, завернулся в него и пошел на звук. Искать долго не пришлось, мобильник трезвонил из кармана джинсов, которые нашлись почему-то в ванной, рядом валялась рваная, в пятнах крови рубашка. Олег брезгливо поднял ее двумя пальцами, прикидывая, куда бы ее выкинуть, пихнул пока в корзину для грязного белья и вытащил мобильник из кармана джинсов. Номер был незнакомый, Олег подумал, стоит ли отвечать, но все же нажал кнопку.

Это оказался кадровик с новой работы – сообщил, что проверка почти закончена, остались формальности, и что в следующий понедельник Олега Покровского ждут к девяти утра для подписания трудового договора, а также прочих документов, носящих гриф «секретно» и «для служебного пользования», после чего он сможет приступить к выполнению своих служебных обязанностей.

«Отлично!» – Олег заверил, что прибудет вовремя, попрощался и пошел обратно в комнату, прикинув на ходу, что у него впереди почти целая неделя, точнее, шесть дней, которые надо провести с пользой для себя. По пути свернул в кухню, отрезал себе кусок арбуза и тут же с удовольствием съел его, припоминая, когда в последний раз ел что-то более существенное. Получалось, что давно, из припасов на даче имелось варенье и эти гигантские ягоды, что продавались в лавке у съезда с шоссе на прилегающую дорогу. Магазина поблизости не было, и они с Наташкой уже который день обходились, чем бог послал, но этого хватало.

Из коридора послышались шаги, и в кухню вошла Наташка. Сонная, завернутая в простыню, она села на табуретку, потянулась к лежащей на столе пачке сигарет, но тут же отдернула руку.

– Молодец, – с набитым ртом сказал Олег, – курить вредно.

Он уже устал делать ей внушения и замечания по этому поводу, плюнул и решил, что со временем само пройдет, как и любая дурь. А тут – надо же! – дошло, наконец, не иначе в лесу что-то крупное и мохнатое сдохло.

Наташка скептически улыбнулась, потрогала холодный бок чайника и спросила:

– Кто звонил?

– С работы, – сказал Олег и включил под чайником газ, – проверка почти закончена, в понедельник мне уже к станку. К компьютеру в смысле.

Наташка перебралась на подоконник, устроилась на нем спиной к солнцу, обняла Олега за плечи и осторожно коснулась багровой полосы на его левом боку.

– Болит? – участливо спросила она.

За три дня рана почти зажила, лишь немного ныла от резких движений, да и с повязкой Олег давно расстался. Он бросил арбузную корку в пакет и помотал головой:

– Нет, ерунда, все уже прошло. Забудь.

– Не забуду! – вскинулась она, – не забуду, не прощу! Сволочь какая, с ножом кинулся…Засунуть бы ему этот нож…