— Но она воин. Воины живут в казармах, — Тувэ нахмурилась. Она вообще не понимала это место. Столько бесполезных правил.
— В Лейхгаре женщины не служат в войсках. Для них нет казарм. Мы расположим воительниц в смежных с вашими покоями комнатах.
— Вы её слышали! — гаркнула Тувэ в лучших традициях северян. Все в её сопровождении говорили на языке королевств. Кто лучше, кто хуже. Но понимать могли. — Изель!
Камеристка отдала указание слуге «проводить господ в казармы и позаботиться о лошадях» и повела её во дворец. Тувэ неприкрыто ухохатывалась с перепуганного щупленького юноши, которому поручили показать казармы. На фоне её людей он выглядел сущим ребёнком.
В замке за ними по пятам шагал один незнакомый мужчина. Камеристка сразу объяснила, что это её охранник. Рих Байхарт. Хоть один приличный воин, которого собственное оружие к земле не тянет.
— Слушай, а что это за приседание ты сделала? — опомнилась Тувэ. Посмеивались с неё явно из-за этого. Не то чтобы ей было так уж неприятно. Просто интересно. Она любила всё делать как можно лучше, а с этой присядкой вышло как-то скомканно. Тувэ просто не понимала, что не так, и хотела разобраться.
— Книксен. Знак приветствия или благодарности. Вы ответили мне неверно. Из-за вашей одежды всем было видно, в чем именно заключалась ошибка.
— А что с моей одеждой? — Тувэ поджала губы и посмотрела на себя. Штаны, рубаха, меховой длинный жилет, плащ. Обычная одежда северян.
— Женщины в Лейхгаре носят исключительно юбки и платья. В книксене важную роль играет положение ног. Вы носите мужские брюки, так что Королеве-матери, фрейлинам и придворным дамам была отчетливо видна ваша необученность манерам.
— На севере никто не делает эти, как ты сказала… кинкесы.
— Книксены, — поправила Ка-ме-ри-стка.
— Да-да, они самые, — Тувэ уже вовсю рассматривала красоты замка.
Ковры, толстенные шторы, какие-то витиеватые позолоченные подставки со свечами, ни одного держателя для факела, двери резные, полы с узорами-разводами, будто в молоко масло капнуло. Только молоко вот белое, а это всё мрачное, серое. На севере, впрочем, дома внутри тоже не пестрили красками. Зато шкур — полно. А на улице… На улице всё белым-бело. Красота. В Лейхгаре ничего подобного не было. Все какое-то строгое и совсем без души. И ни из одного угла не доносилось уютного громкого смеха или веселых разговоров. Только топот ног.
Камеристка водила её по замку и показывала комнату за комнатой. Гостиные, залы, столовую, тронный зал. Ей хотелось всё рассмотреть, но они быстро пересекали помещения, надолго нигде не задерживаясь. Камеристка поправила речь Тувэ, научила её говорить более вежливо. Тувэ одобрительно хмыкнула, когда поняла, что Камеристка неплохо говорила на их наречии. Она бегло рассказала о правилах, слугах и придворных. Последние заставляли Нер-Рорг кривиться. Все такие важные, как петухи, а волосы… Их точно стадо яков по утрам зализывало. Если король будет таким же, Тувэ будет тошнить от его прикосновений. А касаться его придётся, как бы мерзко он ни выглядел. Впрочем, были же в этом замке нормальные люди. Вот хотя б эта Камеристка. Выглядела она, конечно, как будто не доедает, но зато разговаривала нормально и не важничала, чего не сказать о местных леди. Тьфу ты! Дурные бабы! Хихикали за своими платочками или странными… Как их там… Веерами, вот! Как будто в детстве каждую из них со смотровой башни вниз головой по раз пять сбросили! Тувэ все они не нравились. Замок вот был ничего. Есть где побродить, чем себя повеселить, а его жители…
— Слуги подготовят для вас ванну. Вы можете обращаться к ним, если вам что-то понадобится.
Тувэ слушала в пол-уха. И это тут она будет жить?
Мэрик и колдун остались за дверью. Йорун и Изель рассматривали свои комнаты. А она осталась с Камеристкой в покоях.
Кровать огромная, чудаковатые подставки под свечи, которыми весь дворец был утыкан. Нет, на севере тоже были, но не такие… Вазы, картины, всюду ковры, подушки, камин грел так, что ей даже жарко стало. Книжные полки, забитые доверху, шкафы, зеркало и стол, один, другой. Низкий, высокий, с приставленным к нему креслом… На кой дьявол столько столов в спальне?! Едят-то эти люди из королевств в столовых!
Тувэ присела на край кровати и погладила белые простыни. Гладкие и прохладные, как камушки, торчащие из-под снега… И мягко так… Да-а-а, дворец определенно ей нравился. А вот леди — мерзость.
— С вами прибыл колдун, — начала вдруг Камеристка. Всё то время, что Тувэ сновала по комнате туда-сюда, она стояла молча у двери. А тут внезапно заговорила. — Обращайтесь к нему по имени. Боюсь, церковь может предъявить права на его дар.
— Церковь? — Тувэ поморщилась, задумавшись. — А! Вспомнила. Ряженные в платья идиоты? Те, которые всё пытаются на севере посеять своё учение!
— Да. Здесь Церковь имеет некую власть. Королю будет весьма затруднительно защитить колдуна.
— Он сам себя сможет защитить, — ощетинилась. На Севере Рорги не долго разговаривали с этими ни на что не способными трусами. На совете правителей севера было решено избавляться от проповедников. Их даже в рабство не брали — сразу убивали.
— Я дала вам совет. Вы в праве его не послушать.
— Что-то мне подсказывает, что твоё положение в этом замке не позволяет тебе давать советы дочери правителя севера, — Тувэ прищурилась. Она читала немного. Про этот их этикет. И колдун рассказывал. Идиоткой не была. Быстро сообразила, что к чему. У Камеристки даже не было права назвать ей имя. Не раба ли это участь? Хоть запрещено рабовладение, хоть нет.
— Тогда спросите своего колдуна, — Камеристка не переменилась в лице. Будто Тувэ не задела её. О, они могут поладить, раз она не такая как эти ле-еди. Раздался странный звон. Тувэ читала про это. Так в королевствах обозначали полдень.
— Обратитесь к слугам за помощью, если вам что-то будет нужно. У меня есть ещё дела. Я вынуждена вас оставить на какое-то время.
— Казнь? — Тувэ даже оживилась. — Мы слышали про неё в городе. Королева-предательница.
— Желаете взглянуть?
— Хочу с ней познакомиться.
Камеристка не спешила с ответом. Явно раздумывала.
— Я не раздаю разрешений или запретов. Его Величество ничего не говорил о том, что вам нельзя встречаться. Думаю, вы можете коротко переговорить. Сейчас её уже ведут коридорами к задней части дворца, чтобы кратчайшим путём вывести к плахе.
Тувэ в сопровождении своих людей шла за Камеристкой. Они спустились на самый первый этаж и остановились. На лестнице замерла та самая королева. Конвой из десяти стражников еле слышно поторопил её.
Синее пышное платье, прическа причудливая, как у прочих леди, украшения. Будто и не на казнь идёт. Глаза только были красные. Ревела, видимо.
— Камеристка, — в голосе её было столько презрения и яда, что Тувэ даже опешила. Ничего себе. Кто-то может ненавидеть эту милую малышку?
Снова приседание.
— Я сопровожу вас, Ваше величество, — Камеристка шагнула к королеве.
— Северяне, — Её Величество снова скривилась. — Ты его следующая жена?
Тувэ растерялась. Эта леди разительно отличалась от матушки. Близость смерти украшает местных прямолинейностью?
— Да, — пожала плечами. Она, конечно, волновалась по поводу предстоящей свадьбы, но никому свою слабость показывать не собиралась, поэтому делала вид, что её эта тема едва ли волнует.
Королева рассмеялась.
— Надо же… И кто подослал тебя? Кто за тобой стоит, северянка? — по её щекам покатились слёзы. Королева была даром что обвешена и украшена, всё равно безобразна. Лицом и сердцем. Тувэ сразу это увидела. Такую змеюку она бы рядом с собой держать не стала. Неудивительно, что король велел её казнить.
— Никто, — полуправда. Свои цели она всё же преследовала. Королева усмехнулась. Слёзы оставляли полупрозрачные мутные дорожки на щеках. Тувэ разглядела, что глаза её чем-то едва заметно подкрашены. Ерунда. Если красить, то как полагается, как воину, чтобы устрашать врага, а это… Ле-е-ди.
