Сбоку Милана дёрнула за рукав и усадила обратно, недовольно шикнув.
— Просим тишины и внимания на гитариста! Просим! Просим! — парень с наколками на шее захлопал в ладони.
Остальные воодушевлённо поддержали его и все кучней встали вокруг костра. Кто-то сел прям на землю, девушки уселись к парням на колени и всё внимание обратилось на Рому.
— Давай свою любимую! — крикнул кто-то.
Нет бы Роме начать играть под всеобщие просьбы, он снова нашёл мой взгляд и смотрел не то с мольбой, не то с горечью.
— Что-то не так, — прошептала Милана.
— Да-а, я даже не знаю кто из вас попал, — загадочно проговорила Света, сощурившись на байкера.
Она сидела на коленях у своего жениха, что с нежностью поглаживал свою невесту по спине, а она податливо уложила свою голову ему на грудь и обняла.
— Ты хочешь сказать, что он из-за неё не играет? — вопрос от Ярика.
— Апельсинка, вот скажи: что в тебе такого, что блохастый, то есть Ромашечка, так держится за отношения? — это уже озадаченное и хмурое от Марка.
Вопросы-вопросы, слова, шум и диалоги — всё это мешало нашему с Ромой налаженному контакту. Мы вроде смотрели в глаза друг другу, но окружающие взгляды словно мешали нашей связи появиться вновь.
— Ладно, будет вам песня, — неожиданно кивнул он и перед тем, как перевести взгляд, сказал глазами: «Прости. Я позже всё объясню».
Ликующие возгласы быстро утихли, когда парень убрал мешающую прядь волос за ухо, удобно перехватил гитару и первый раз провёл пальцами по железным струнам. Я начала волноваться, и каждая задетая струна его пальцами, глухо врезалась в моё напряжение. По началу игра заводила и была в какой-то мере игривой, но быстро перешла в более спокойную и романтичную мелодию. Затем к игре его рук присоединился голос. Красивый, будоражащий и постепенно окутывающий моё взволнованное сердце.
Ночь, коньяк, конфеты,
Ты и я,
Но мы не вместе.
Одежда, мысли, стесненья и приличия…
Волшебство кончилось быстро. Рома наигранно скривился, входя в образ.
Фу, какая дрянь!
Отбрось скорее их и будь со мной душой и телом.
Твоим прекрасным нежным телом…
Звуки гитары снова приняли тот заводящий и быстрый ритм, а голос парня прекрасно пел дуэтом с ним.
Раздевайся, раздевайся крошка,
Разводи скорее свои ножки!
Будешь ты моей только в эту ночь,
А с рассветом я тебя забуду.
Раздевайся, раздевайся крошка,
Разводи скорее свои ножки!
Будешь ты моей только в эту ночь,
А с рассветом я тебя забуду.
Мелодия постепенно начала переходить в более спокойную, а голос стал томно-соблазнительным.
Диван, подушки и ковёр,
Они больше не одни.
Ну не жадничай…
Поделись своим теплом не только со мной,
Ведь не мы одни одиноки.
Верно?
Зачем? Зачем он посмотрел на меня и будто спрашивал у меня?! Я и так сидела уже сама не своя, а его жёлтые глаза обрушили на меня целый огненно-золотой смерч, что не обжигал, нет, он наполнял и заставлял слиться с ним.
Хм, а всё же нет, я не одинок:
Марина, Оля и Кристина,
Валентина, Соня и влажная Арина
Эти дрянные!..
Он будто бы хотел ругнуться, но махнул на это рукой и снова завёл толпу, начав играть с удвоенной силой.
Ласку дарят без отдачи!
Раздевайся, раздевайся крошка,
Разводи скорее свои ножки,
Будешь ты моей только в эту ночь,
А с рассветом я тебя забуду.
Губы, стоны и молитвы…
Боже! За что такое наслаждение?
Раздевайся, раздевайся крошка,
Разводи скорее свои ножки,
Будешь ты моей только в эту ночь,
А с рассветом я тебя забуду.
И в завершении было то, кем он является. Его сущность и то, от чего я так отчаянно бегу.
Плакать будешь горько ты и громко!
Алкоголя будет мало! Как же ты?
Таких как ты конфеток — много.
Увы…
Прости, моя крошка, но я тебя забуду,
Ведь я та ещё козлина!
Хлопки, восклики восхищения и обсуждения друг с другом, всё это мигом разорвало секунды тишины после звучания последней дрожащей струны.
— Это… это было красиво, да, но так откровенно, — сказала о своих впечатлениях Милана.
— Это в его стиле, — легко пожал плечами Марк.
Я ждала. Я молча ждала, когда Рома снова посмотрит на меня. Но он вступает в диалог кем-то, они смеются и активно начинают обсуждать что-то. Не желая прислушиваться, я резко поднялась.
— Ты куда? — удивилась Милана.
Сухо сказала:
— Косточки заболели сидеть на жестком. Пойду, пройдусь, — кивнув на дерево и не глянув на подругу, я поспешила уйти.
Но мне снова помешали, ткнув чем-то в бок. Опустив глаза, увидела стеклянную бутылку с красненькой жидкостью.
— Возьми с собой за компанию, — сказала Света, поняв, что у меня заболело.
Обхватив горлышко, я потянула бутылку на себя и спрятала её под косуху.
— Не боишься, что не приду обратно? — грустно усмехнулась.
— Неа, у клюковки градус совсем маленький, так, только чтобы немного расслабиться.
— Тут недалеко я качели видел, — невзначай добавил Ярик.
Кивнув, я всё быстрее начала отдаляться от веселящейся компании, которая снова упросила Рому исполнить ещё одну песню. Им хорошо, они наслаждались вечером, отдыхали, общались и смеялись вместе. А у меня уже не было на это настроения.
Он сам рассказал, как закончатся отношения с ним, если я сделаю к нему шаг. И до этого я говорила ему об этом! И что? И что в итоге? В итоге я сбегаю, сдерживая слёзы от бессилия и обиды. Черт возьми, оно ведь так и будет, он наиграется и бросит, а мне с каждым днём всё сложнее держать дистанцию!
Как он и хотел — я ломаюсь перед ним.
Как он и добивался — я бесповоротно влюбилась в него.
Хотела бы я сейчас полюбоваться дикой природой в ночи, разглядывать отблески луны в течении реки, насладиться свежим воздухом, послушать сверчков. Но бесконечная лента мыслей прочно перетянула внимание на себя. И вот так, безразлично глядя на природу, я молча шла до тех качель, что и сама заприметила, когда приехала.
Высунула стеклянную бутылку объема 0,5 квадратной формы.
— И зачем я её взяла? — упрекнула я себя, и чтобы не нести в руках, засунула бутылку в карман.
Звякнув обо что-то, она перевесила край косухи.
Судя по звуку, стекло повстречалось с металлом. Хм, верно, это были ключи от байка. Даже сейчас, когда Ромы нет рядом, я недовольно цокаю на него. Ну как можно было отдать ключи вместе с косухой и даже не предупредить об этом? Ну а хотя, его сейчас оправдывает и спасает то, что если бы он не отдал, то при насильственном купании он мог бы легко потерять их и вовсе.
Добравшись до одиноких качелей, я села на ту, что ближе и оттолкнулась ногами. Первый раз качнулась не сильно, но после нескольких отталкиваний ногами от земли, качели раскачивались всё больше и выше. И это было так здорово! Ощущение свободы как у птицы, лёгкости пёрышка и безмятежности воды в озере. Всё это сняло с мня невидимые оковы, и я расслабилась. Так расслабилась, что, перестав отталкиваться ногами и приклонив голову к натянутой верёвке, тихо разлила слёзы.
И до чего я себя довела?.. Сижу на качелях, сбежав от толпы, лью слёзы и вдыхаю запах Ромы, оставленный на косухе. Этот запах невозможно описать из чего он состоит, но с ним ассоциируются только образы.
Сильный, дерзкий, самоуверенный мерзавец-сердцеед. Кощунственно притягательный и умеющий свести с ума одними только губами. Непозволительно мой. Мой…
