Среди дисциплины и правил партии нет ничего важнее политической дисциплины и политических правил. В последние годы мы расследовали серьезные нарушения дисциплины и закона со стороны высокопоставленных кадров, в частности, дела Чжоу Юнкана, Бо Силая, Сюй Цайхоу, Лин Цзихуа и Су Жуна. Совершенные ими нарушения политической дисциплины и политических правил партии были крайне серьезны, их следовало серьезно расследовать. Чем больше становилась власть этих людей, чем выше было их положение, тем больше они игнорировали политическую дисциплину и политические правила партии, вплоть до того, что стали совершенно беспринципны и безрассудны! Некоторые из них обладали раздутыми политическими амбициями и нарушили партийную организацию, ввязавшись в политические заговоры, чтобы аморально растлить и разобщить партию!
Это очень могущественные слова в лексиконе партии. Обвинение Чжоу Юнкана, бывшего члена Постоянного комитета Политбюро, и Сюй Цайхоу, бывшего вице-председателя Центрального военного совета, в участии в «политических заговорах», чтобы «разобщить партию», воспроизводит слова, которые не произносились с самой Культурной революции полувеком ранее. Они обращаются к самым глубинным расколам в партии накануне ее XVIII съезда в 2012 году.
Бо Силай был арестован за различные преступления еще до того, как Си стал Генеральным секретарем, поэтому он не входит в число 184 «тигров» (высших чиновников), затронутых кампанией против коррупции. Но очевидно, что ее целями были многие последователи Чжоу Юнкана, Лин Цзихуа, Сюй Цайхоу и других. Без сомнения, первой и важнейшей задачей Си была зачистка его политических оппонентов.
Но эта кампания не ограничивалась политической борьбой. Конечно, как показывает борьба против Бо Силая и других, самой главной проблемой было нарушение партийной дисциплины, угрожавшее дальнейшему существованию КПК. В глазах Си и его союзников партия столкнулась с серьезными угрозами, способными разрушить ее, так же как схожие угрозы уничтожили Коммунистическую партию Советского Союза. После восхождения на пост партийного лидера Си Цзиньпин высказался кратко: «Почему распался Советский Союз? Почему рухнула советская Коммунистическая партия? Важная причина тому – их идеалы и убеждения пошатнулись… В конце концов хватило одного тихого слова Горбачева, чтобы объявить о роспуске советской Коммунистической партии, и великая партия исчезла». И заключил: «Под конец никто не был настоящим мужчиной, никто не воспротивился». С тех пор он и его приближенные раз за разом взывали к призраку распада СССР. Впоследствии официальная ежедневная газета «Жэньминь жибао» опубликовала в качестве важного комментария следующее: «Сегодня исполняется 22 года с момента, когда исчез Советский Союз с его 74-летней историей. Уже более двух десятилетий Китай не перестает размышлять, как советские коммунисты потеряли Коммунистическую партию и нацию».
Что привело Китай к этому кризису легитимности? Как указывал Си, дело в утрате «идеалов и убеждений». А может быть, как сказал бы Си, будь он ученым, возник альтернативный дискурс, где подчеркивались «верховенство закона» и «институционализация», что подразумевало окончание революционной миссии партии в пользу институционализированного правительства. Эта альтернативная программа коренилась в собственной риторике КПК. После обнародования новой Конституции в 1982 году, вскоре после катастрофической Культурной революции, КПК постоянно подчеркивала «верховенство закона». Так, Си Цзиньпин, выступая с речью на тридцатой годовщине опубликования Конституции, заявил: «Чтобы вести государственные дела в соответствии с законом, прежде всего мы должны руководить страной в соответствии с Конституцией. Ключ к удержанию власти в соответствии с законом кроется прежде всего в том, чтобы управлять в соответствии с Конституцией. Руководство партии формулирует Конституцию и закон, и сама партия должна действовать в рамках Конституции и закона, чтобы в полной мере довершить установление закона руководством партии, обеспечивая охрану закона и в первую очередь повинуясь ему».
К несчастью для себя, некоторые либеральные интеллектуалы поверили, что эта речь означает намерение Си следовать либеральной программе, поддерживать верховенство закона и, в более широком смысле, зарождение гражданского общества. В январе 2013 года либеральная газета «Нанфанг Жуомо» отреагировала на риторику Си о «китайской мечте» и верховенстве закона и опубликовала передовицу с заголовком «Мечта Китая – мечта о конституционном правительстве». Идея «конституционного правительства» коренилась в правозащитном движении, развивавшемся на протяжении прошлого десятилетия. Его основной целью было использование законодательства не только для защиты прав граждан, но и для укрепления верховенства закона, а также для того, чтобы постепенно вынудить партию действовать только в рамках законности, тем самым воплощая в жизнь заявленные ею задачи. Хотя такое видение давало надежду на путь к «мирной эволюции», оно также подрывало легитимность партии. Эту опасность почуяли Си и другие руководители, и потому они сочли, что передовица в «Нанфанг Жуомо», привлекшая внимание всей нации, толкает Китай по пути бывшего Советского Союза. Двадцать второго апреля 2013 года Главное управление ЦК КПК выпустило Документ № 9, где подчеркивались семь областей, не подлежащих публичному обсуждению, начиная с конституционного правительства. В их число также вошли «всеобщие ценности», «гражданское общество», «свобода печати» и «исторический нигилизм».
Обеспокоенность КПК «историческим нигилизмом», который на самом деле означает написание хорошей, серьезной и честной истории на основе архивных изысканий – и неизбежно конфликтует с одобренной Партией историографией, – отражена в дискуссии о «двух тридцатилетиях», начавшейся в декабре 2013 года, когда приближалось 120-летие Мао Цзэдуна. Си и другим стало ясно, что излишний акцент на первых тридцати годах Китайской Народной Республики – суровом маоистском периоде – скомпрометирует последующие реформы, так же как излишний акцент на реформе чреват отвержением Председателя Мао, а значит – самой революции. В последние годы многие задавались вопросом, как революция почти семидесятилетней давности – неважно, в какой степени ее считают состоявшейся, – оправдывает нахождение партии у власти сегодня. В ответ Центральное бюро изучения истории КПК опубликовало не терпящую возражений статью, где утверждалось, что «отрицание» Мао Цзэдуна и маоизма (его политической философии) приведет к «серьезным политическим последствиям». Вновь воскрешая призрак крушения Союза, статья сообщала: «Важнейшей причиной распада Советского Союза и крушения КПСС является полное отрицание истории Советского Союза и КПСС, отрицание Ленина и других ведущих фигур, а также практика исторического нигилизма, смутившего умы народа».
Так же как и обсуждаемое в работе Родерика Макфаркухара усилие по укреплению руководящей роли Си Цзиньпина, кампания против коррупции напрямую связана с интерпретациями истории КПК и вопросами легитимности, поскольку возникновение коррупции прямо говорит об утрате «идеалов и убеждений» членами КПК. Если члены КПК утратили идеологическую ориентацию, их действительно следует ограничить посредством гражданского общества и верховенства закона. Но если вместо этого партийную дисциплину и идеализм можно восстановить путем борьбы с коррупцией – тогда, возможно, представление, что лишь правящая партия представляет истинные интересы и идеалы народа, жизнеспособно.
Жизнеспособно ли? Появление масштабной коррупции в рядах КПК отражает более обширные перемены в китайском обществе, так же как правозащитное и другие народные движения отражают появление более разнообразного, лучше образованного, более открытого и более вовлеченного общества. Это общество, которое, возможно, признает историческую ценность революции, но видит будущее более «демократическим», хотя и не дает точного определения, что это могло бы значить. Но, несомненно, это означает некую более масштабную, более контролирующую роль общества в том, чтобы коррупция не разъедала одновременно политическую систему и общественные нравы.
