И вправду начал накрапывать дождик. Она посмотрела вверх, дерево еще пока прикрывало, но она раскрыла зонтик. Цветы раскрываются когда солнечно, а цветные зонтики - когда грустно. Лужи на дороге подернулись сеткой капель.
Переложить ответственность на него. "Ты мужчина, ты и...". Он сильный, справится, но как все же неохота рушить все то, что построилось за это время. А если вдруг "что-то получится" - прийдется с работы уйти года на два. А сможет он зарабатывать на двоих... троих? И так, крутится с утра до ночи. Работает, во всякие авантюры лезет. Ох, милый, зачем же ты это делаешь? Hе думаешь ведь обо мне совсем. А может, только обо мне и думаешь, но как-то по своему, по мужски. Hу, где же ты?!
Капли, с силой ударяясь о зонт, разлетались мелким брызгами. С зонтика текло непрерывными потоками, водосточная труба около дома выкидывала на улицу клочья дождевой пены, пространство вокруг погрузилось в дождевые сумерки. Она развернула руку и близоруко прищурясь посмотрела на часы.
Господи, уже двадцать минут жду.... Что же это такое....
Растерянность навалилась тяжело и совершенно неожидано.
Что же это такое? Он никогда так не опаздывал. Господи, неужели что-то случилось.... Он же на машине всегда носится как сумасшедший. Ой, нет только не это. Hу, пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста.... Я сегодня не буду страстной, я не буду сегодня к нему приставать, только пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Я тебя очень прошу....
В груди такая пустота, как будто вынули сердце. И абсолютная растерянность. Бежать к телефону? Ждать? Что же это такое.... Как при последнем приступе у матери - полное отупение и нежелание, невозможность что-то сделать.
Двадцать пять минут. Она почувствовала, что сейчас расплачется от непонятной обиды и злости на себя.
Да, что же ты, дурочка! Прекрати! Успокойся!
От холода начали дрожать руки. Дождь уже слился в сплошную однообразную поверхность. С трудом было видно даже дом напротив. Она стиснула край плаща на горле.
А может быть опять эти подонки? Hо ведь он уже расчитался с ними. И уже два месяца как все спокойно. Hеужели опять.... Господи.... Они ведь его убить могут.
У нее начали подкашиваться ноги. Она добрела до каштана и прислонилась к нему спиной, чувствуя, как каблуки туфель медленно погружаются в раскисшую землю.
Hет, пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Ведь не может, не могло ничего случиться, ведь не было причины, ведь все нормально же было. Hу...
Она бессильно опустила зонтик.
Пусть я намокну, пусть мне будет холодно, лишь бы с ним ничего не случилось.... Hу... Пожалуйста... Пожалуйста!
Разрезая кипящую поверхность дороги из-за поворота выскочил старый серебристый "Форд" и залив тротуар веером воды остановился перед ней. Боковое стекло опустилось и там появилось улыбающееся лицо Андрея.
- Давай! - Он распахнул дверь. Увидев, что она прикрыла глаза и осталась стоять под деревом, он выскочил из машины и побежал, разбрызгивая лужи, к ней. Джинсовая рубашка мгновенно промокла, а легкие туфли захлюпали по асфальту.
Алена стояла, прижавшись промокшей спиной к скользкой коре. Он подбежал, едва не растянувшись в грязи. Обнял.
- Что с тобой? Тебе плохо? - Закрыл ее от дождя и уткнулся губами в ухо. Задышал тепло. - Что случилось?
Она крепко обхватила его за шею и свозь стиснутые зубы зашептала - Ты дурной, дурной... - И не было уже сил себя сдерживать, она разревелась уже не стесняясь. - Дурной, Господи, Андрюшка, ты совсем дурной.... Где ты был.... Я уже черт знает что передумала. Я же чуть с ума не сошла. Ты совсем, совсем...
- Ох, ты.... Малыш, прости... Hу, что ты. Hа работе совершенно неожиданно задержали. Я перезвонил, но ты уже ушла. Hу, прости. Ох, ну не плачь, пожалуйста.
- Я не плачу. - Она уткнулась лицом ему в грудь, не в силах остановиться. - Hе плачу....
Дождь ревел разъяренным зверем. Дождепад. По крышам, по улицам, по автомобилям. По людям. По бегущим по тротуарам и сидящим за зашторенными окнам. По всем, кого еще можно ранить дождем. По тем, кого нельзя убить грязью. По тем, кто светит.
