— Кэтрин…

— Не нужно, Ходж. Не нужно меня жалеть.

Я лишь кивнул и продолжил вчитываться. Каждый мой шаг или шаг моего отца доносился боссу якудза, вплоть до нашего приезда в Мексику. Если бы Ларри не показал мне входящие документы, то и Кэтрин не смогла бы вспомнить об этой папке.

— Чего ты так на меня смотришь? Хочешь что-то предложить? — Хилл как-то странно улыбалась и прожигала во мне дыру.

— Я хочу убить своего отца. Я ненавижу его, Ходж, — ее голос дрогнул. — Разве я заслужила такого отношения к себе? Разве он мог оставаться в стороне, приезжать сюда и обнимать меня, будто ничего не было? Как он мог вообще смотреть мне в глаза?!

— Не думаю, что это выход из ситуации. Это семья, мой отец меня не так воспитывал, — это была правда, да, мы были жестоки по отношению к другим людям, но только к тем, кто были замешаны в делах мафии.

— Все, что я хочу — это месть, Ходж Бейкер.

И я кивнул. Я дал ей добро и волю. Это ее право, решить как поступить с предателем. Мой отец все равно бы это сделал, потому что Альберт не был нашей семьей. Они дружили, Оливия спасла мою мать, но то, что он предал нас — заведомо подписал себе смертный приговор.

Кэтрин договорилась с Оливией о ужине и я оставил ее в одиночестве для того, чтобы она собралась с мыслями и сама для себя решила: стоит идти на такой шаг или нет. Она прекрасно осознавала, что никто не посадит ее за решетку. Во-первых, я бы этого не позволил. Во-вторых, ни полиция, ни ФБР не занимались расследованием убийств мафиози. Если случается так, что кого-то убивают, расследованием занимались лишь приближенные к клану.

Спустя час, Хилл была уже готова и я не стал вставать у нее на пути. Я лишь обнял ее и поцеловал в макушку, заставив проверить перед выходом обойму пистолета. Не стал навязываться и говорить, что буду рядом, ведь это было ее решение. Она бросила вызов самой себе и ей совершенно не обязательно знать, что я ехал параллельно за ее машиной и всегда был неподалеку, чтобы помочь в случае чрезвычайной ситуации. Но сегодня будто все было на ее стороне. Альберт был без охраны и поэтому ей не составило никакого труда вывести его во двор и после продолжительного разговора выстрелить в упор.

Она убежала почти сразу и я поехал за ней. Мне было незнакомо чувство, когда ты убиваешь родного человека, стоя в миллиметре от него, но ее рука даже не дрогнула, совершая правосудие над своим отцом.

— Отец? — я все еще ехал за Кэтрин, когда отец позвонил мне. — Не нужно, это была Хилл. Просмотри то, что я отправил тебе с Домиником и передай через него сразу мне назад, не безопасно это хранить. Скопируй только нужный компромат для других, а оригиналы он сожжет.

То, что нашла Кэтрин сыграло для нашего нелегального бизнеса главную роль. Это поможет укрепиться отцу на международной арене и расшириться, а я смогу передать Брайану часть акций и оставить себе только легальный бизнес. Мне хотелось отойти от дел, но ненадолго, потому что пока мой отец в здравом уме, он справится сам. Наследство в любом случае не обойдет меня стороной. Мне нужна пауза. Я должен помочь Кэтрин и нормализовать наши отношения, хоть и в таком жизненном ритме сделать это немного проблематично.

Машина Хилл остановилась у обрыва с невероятным видом на город. Странное место для того, чтобы выплеснуть свою боль. Я выключил фары и остановился рядом с ее машиной, переводя коробку передач в режим парковки. Забрав с заднего сидения термос и плед направился за Кэт. Она стояла ко мне полубоком и я мог рассмотреть черты ее идеального лица. Черные волосы собранные в аккуратный пучок и выбившиеся пряди, бьющиеся о лицо от сильного ветра. Я подошел к ней сзади и накинул на плечи плед, обнимая за талию.

— Ходж, мне так больно.

Она повернулась ко мне и обняла за шею, громко зарыдав. И я не знал как помочь, какие слова нужно говорить человеку, который только что убил своего отца. Я разделял ее боль и чувства и хотел забрать все себе, лишь бы она улыбалась. Кэтрин не переставала рыдать, она била меня по спине в попытках успокоиться, но все равно лишь сильнее начинала рыдать.

— Маленькая, прошу тебя, — поцеловал в лоб в попытке показать, что я рядом. — Мы переживем это вместе, я тебя не отпущу никогда. Ты лучшее, что со мной было. Слышишь?

Она промчала мне что-то нечленораздельное, а потом обмякла в моих руках. Я взял на руки ее хрупкое тело и посадил в машину, включив печку.

— Доминик? — кажется он уже был у моего отца, потому что я слышал нецензурную брань и громкие удары его кулака о деревянный стол. — Забери машину Кэтрин как освободишься, я скину тебе адрес смской.

*** Утро Кэтрин Я проснулась в обед и дома уже никого не было. Заварив себе крепкий кофе, я села на диван в гостиной, включив телевизор, в надежде, что голоса на фоне отвлекут меня от моего собственного засевшего в голове. Всю ночь мне снился один и тот же кошмар: я убивала своего отца и слышала крик младенца. Мне было плохо от того, что я несмотря на все, что со мной происходило эти годы; я жалела мать. Да, она поддерживала отца, но мне хотелось верить, что женщина, которая сейчас носила под сердцем ребёнка сможет обеспечить ему достойную жизнь, наконец взяв на себя ответственность за жизнь другого.

Когда я была юной, я надеялась и ждала, что родители будут ходить на мои выступления. Но только вот между мной и другими детьми была колоссальная разница; тех, кто проигрывал, родители искренне поздравляли и подбадривали, а я занимавшая первые места разделяла победу лишь с Еленой.

Из-за того, что у меня не было как таковой родительской любви, я почти в каждой девочке, которая проявляла в мою сторону внимание, видела подругу, но каждый раз жизнь мне доказывала обратное, я одинока. Потом я встретила Наоми, но с ней из общих хобби у нас было только покурить травку и иногда, когда Леону нужно было провести опыты, снюхать пару дорожек кокаина.

Ходж стал для меня отдушиной и светом, за которым хотелось идти. Было бы глупо с моей стороны, если бы я сорвалась, чтобы после сгнить в какой-нибудь канаве с бомжами с торчащей из вены иглой. Хотя после того, как я ощутила на своей руке горячую кровь собственного отца; желание что-либо употреблять резко упало.

— Кэтрин, ау! — Брайан напугал меня до чертиков; я глупо смотрела в одну точку, разговаривая у себя в голове, что даже не слышала, как он вошёл.

— Привет. Извини, не слышала, что ты вошел. — Сделала глоток остывшего кофе, который неприятно осел где-то в горле и я отставила чашку.

— Я бы хотел поговорить.

— Если ты о вчерашнем, то мне не хочется. Извини. — Я собиралась было уйти, но жестом руки, Бейкер младший попросил меня остаться.

— Все же выслушай меня. Я бы хотел извиниться за то, что относился к тебе несправедливо. Ходж – мой брат и я за него переживаю, думаю, что ты поступила бы также. Прости меня, Кэтрин. — Он протянул мне мизинчик и я, невольно улыбнувшись, протянула ему свой.

— Забыли, Брайан. — Даже если бы он не извинился, мое отношение к нему оставалось бы неплохим. Потому что мне было понятно его поведение, хоть и в душе немного было досадно.

— Я сделаю тебе чай. Твой отвратительный кофе видно издалека.

***

Артур сидел у себя в кабинете, когда Доминик принёс ему документы. Впервые за всю его жизнь, его предал тот человек, который не только ел с ним из одной тарелки, но и в смутные времена спал в одной кровати, потому что залечь на дно в прогнившем мотеле было единственным выходом. А как известно, одноместные номера были лишь с одной кроватью.

Оливия и Лидия прошли огонь и медные трубы вместе со своими мужьями, и первая, потому-то решила, что, оказав однажды помощь жене Артура, может позволить себе предательство. Предательство не только друзей, но и собственной дочери.

— Доминик, а почему это не коснулась нас? Мы должны были это как-то узнать от других картелей, я вижу знакомые имена среди списков. — Артур непонимающе смотрел на Дома. Он чувствовал вину за то, что невинное дитя, девушка, которую ждало хорошее будущее пострадала от рук своих же родителей.