В её комнате он был не впервые, но не укрылось от него то, что тут стало пусто и неуютно. Обычные элементы декора отсутствовали, а большую часть пространство занимали коробки. Как и ожидалось вся квартира в стадии, когда отсюда съедут. Гарри, заметив около кровати чашку чая, перевёл взгляд на небольшой рюкзак и сел на мягкий матрас. Странно, что только тогда, когда он так близко оказывается к реальной жизни Терезы до встречи с ним, сразу вспоминается и её юный возраст, и даже некая очаровывающая неопытность.

Прошло минут десять, в комнату вернулась девушка посвежевшая и похорошевшая. Былого недовольства и злости нет. Она выглядела спокойной и возможно даже умиротворённой.

- Я не хочу с тобой ссориться больше. - Решил поставить это в первую очередь, - Просто обними меня, и мы всё забудем.

Ни за что в жизни она бы не согласилась на такие условия, потому что всегда цеплялась за сказанное и сделанное. А вчерашний ужин о многом заставил задуматься. Но Тереза всё же делает неуверенно первый шаг, а затем доверчиво следующий. Приятно оказаться в тёплых объятьях, которые ещё вчера были не милы. Сегодня же всем телом она отдавалась чувству, что всё будет хорошо: надо лишь приложить чуточку усилий.

Гарри уткнулся лицом в её грудь, пока девушка сжимала кудрявую голову и зарывалась пальцами в щекочущих кожу волосах. Она - его тёплое отпущение всего плохого. Она - тихое пристанище после дикой бури.

- Я вчера говорила одни глупости, и это не правда, что я разочарована тобой. Мне просто была неприятна твоя реакция, хотя ты имел право злиться… - Тереза вняла воспитательный момент бабушки и искренне пересмотрела своё отношение к Гарри за те несчастные десять минут, что была в ванной.

- Нет, не имел. - Гарри же наоборот не собирался давать себе поблажек, - Ты не должна винить себя в этом, потому что я был в той постеле вместе с тобой… - хмыкнул по-доброму и заглянул в серые глаза. В них на несколько секунд пропала былая печаль, тучи разошлись, и она взглянула сияющими, отливающими голубым, глазами. Маленькие морщинки пролегли, когда на губах появилась завораживающая улыбка.

- Я очень сильно тебя люблю, - закусила губу и заставила его этим умилиться, а затем проникнуться.

- И я тебя, - качнул головой.

Ему безумно хотелось коснуться губ, слиться в нежном поцелуе, но сидячее положение не совсем позволяло. Зато он мог ближе разглядеть пока ещё плоский живот. Удивительно, что им хватило пару раз, и вот Тереза ожидает своего первенца. Хотя… Стоит ли быть настолько удивлённым? Ей восемнадцать, она здорова и крепка. Странно и подозрительно было бы, если ничего бы не произошло. Усмехнулся своим же мыслям и, не заметив за собой подозрительного желания, коснулся рукой живота.

- Я не могу поверить, что там сейчас кто-то есть. - Усмехнулся.

- Разве ты должен не верить? О Ханне забыл? - смеётся в ответ и выбирается из объятий, чтобы накинуть толстовку. В комнате прохладно.

- Это было так давно, я и забыл, каково ощущение ожидания малыша.

Ничего не ответив, Тереза решительно собирается домой, у неё ещё масса дел, а конфликт только сократил её свободное время. От него не утаивается это желание, поэтому мужчина спешит кое-что сказать, просто поставить перед фактом:

- Я записал нас к одному знакомому доктору-гинекологу. Думаю, пора съездить, поставить тебя на учёт, сделать анализы. - Он встаёт на ноги, замечая сконфуженный взгляд. Последняя встреча с гинекологом прошла неудачно. Ею была Сеймур, которая нагло облапала свеженькое тельце. Её передёрнуло от едких воспоминаний.

- Хорошо, - качнула головой и направилась к выходу.

На прощание Хизер ещё раз обняла внучку, а, когда настала очередь Гарри, не удержалась и дала очередное наставление насчёт отношений с Терезой. Кого-то бы подобное позабавило, но он отнёсся к сказанному серьёзно. Причина очевидна. Хизер, считай, единственная, кто знает эту закрытую, скованную и ранимую особу. Любая помощь необходима, даже в виде советов и наставлений.

Отмерла Гарднер только в машине, когда они были на полпути в клинику, о природе которой она понятия не имела. Тут и зародился ожидаемый интерес. Скрывать ничего не стала, наоборот, решила разговорить его.

- В этой клинике Саманта была, да? - на лице её ничего не дрогнуло, хотелось сыграть чётко и без колебаний. И уж точно нельзя делать из этой темы какую-то неловкость, которая только прибавит проблем.

- Да, по отзывам хорошая, и тем более Ханна родилась без проблем и происшествий. - Гарри не отставал и принял решение подыгрывать столько, сколько может.

- Мне должно быть неловко? Обследоваться у доктора, который когда-то вёл беременность другой… Твоей женщины? - нервозность проявилась, и Тереза заломила два пальцы на руке. Боль оживила её и позволила надеть маску незаинтересованности.

Он быстро, насколько было позволено, мельком глянул на неё и усмехнулся. «Думаю, с неё достаточно», - промелькнуло в кудрявой головой.

- Тереза, - привычно таким сладким, приятным тоном начал, давая понять, что перед ним невозможно юлить, - Я знаю, что ты нашла телефон Саманты и включала его. - Боязливо серые глаза юркнули на него, а затем «заинтересованно» потерялись между рядами машин.

- Откуда узнал? - голос стал тише.

- Как только ты включила его, мне пришло сообщение, что абонент в сети. Я хотел позвонить тебе, но не стал. - Пожал плечами, явно не находя ничего криминального в произошедшем в то время, как Тереза сидела уже пунцовая. Её ведь поймали!

- П-п-почему? - только и смогла произнести.

- Потому что я понимаю твой интерес, возможно даже ревность. И это моя вина, что мы не говорили об этом.

- Я не хочу ворошить твоё прошлое, зная, насколько оно болезненно для тебя.

- Ключевое слово - не «болезненно», а слово - «прошлое». Я не верну Саманту и не хочу, как бы это не было больно для Ханны. Однажды она вырастет и узнает, что её родная мама умерла, и я ничего не смогу с этим поделать, потому что мне важно, что ты можешь быть настоящей матерью, воспитав её. Понимаешь? И если у тебя есть какие-то вопросы ко мне по этому поводу, задавай. Я не скрываю от тебя прошлое.

- Ты любишь её? - для неё открылась возможность узнать больше, она не стала даже прятать неподдельный интерес. Выпалила сразу, как на духу.

- Как мать моего ребёнка - да, как женщину - уже нет. - Говорил размеренно и спокойно.

Тереза сразу замолчала и потупила взгляд на скрещенные руки. Верила ли она ему? Этот вопрос не логичен. А вот вопрос, почему она не должна ему верить, был в десятку. Гарри говорит искренне и не юлит.

Он заметил, как темноволосая расслабилась, как обмякла в сидении, как лицо моментально разгладилось, и всё стало понятно.

- Это и всё, что тебя волновало? Люблю ли я Саманту? - в его голосе проскальзывает заметное ехидство. Природа этому необъяснима. Отчасти он рад, что вызывает ревность у неё. Отчасти его веселит, что Тереза может так наивно думать и полагаться на выдуманные иллюзии.

- Ты хранишь её вещи так бережно, и я подумала, что… Что до сих пор делю с ней место в твоём сердце. - Грустно выдала ту правду, которая действительно коробит её изнутри.

- Храню вещи, потому что этого достойна Ханна: однажды взять какой-то кусочек от матери и оберегать. А насчёт моего сердца… - задумался над этим вопросом и быстро нашёл, что ответить, - Она занимает в нём место, это правда. Но для тебя там отведено куда больше. - Подобное искреннее признание он перевёл в шутку, но всё-таки заставил её улыбнуться и покраснеть.

Мигом улетучилось саднящее чувство, ревность не стоила тех переживаний, которыми она загрузила себя. Тереза задумалась, повернула голову и полюбовалась обзором внимательного Гарри за рулём.

Большое десятиэтажное здание предстало перед ними, и тут же машина скользнула в крытую парковку, где место им было уже зарезервировано. Девушка хмыкнула и отметила про себя, что это выглядит куда респектабельнее, чем тот гинекологический центр на другом конце города. В стеклянный лифт они зашли, держа крепко друг друга за руки. Гарднер всем видом показывала, как волнуется. На помощь пришёл Гарри, обняв её и прошептав, что всё будет в порядке, как только двери лифта закрылись под релаксирующую музыку.