Тук-тук.

- Да? - сразу отозвался, будто поджидал или знал, что она именно сегодня придёт со странноватой идеей в голове.

Толкнула дверь, удивившись, что она не заперта. Гарри лежал в своей кровати, видимо, готовый уснуть. Только свет от прикроватных ламп нарушал всю идиллию. Тереза застала его врасплох. Один его потерянный взгляд, когда всё шло не по плану, показывал это наглядно. Брови слегка поднялись, рот приоткрылся в не сорвавшемся вопросе.

- Ты уже спал? - спросила, но знала ответ, что нет.

- Нет, - внутренне он встрепенулся, - Что-то случилось?

- Прозвучит глупо… - Вначале она замялась, не веря, что взаправду стоит на пороге его спальни и чувствует былую неловкость, - Я хочу съездить в одну забегаловку.

- Ночью? - усмешка сорвалась с его уст.

- Я очень хочу есть, - замялась ещё сильнее, не зная, как продолжить. Слишком многое она ставит на это предложение, которое абсолютно бессмысленно, - Не хочешь поехать со мной?

То, как она еле заметно вздёрнула бровями, как пожала плечами, а затем подняла руку и прикрыла шею, говорило о неуверенности и стеснении. Навязанные правила только что сгорали. Всё шло не по плану, и завтра ему придётся думать снова, ведь сегодня он испортит все возможные настроенные мосты. Почему? Потому что согласится поехать.

- Дай мне пять минут, я быстро оденусь. - Гарри лишь уловил её мягкую улыбку перед тем, как она закрыла дверь.

Что надеть? Стоит ли почистить зубы? А, нет! Он их уже почистил перед сном. Так! Стайлс. Она просто боится ехать одна, не бери на себя всё, что только возможно. Ну ради своего погребённого самолюбия он взял.

Вместо изношенной толстовки решил надеть белую футболку. Для свежести. Для разнообразия. Не так ли? И шорты.

- Не испорти всё, как обычно! - строго наказал своему отражению и запустил кисть в отросшие волосы. Промелькнула мысль их собрать. Но нет.

Стирая что-то невидимое с губ, мужчина вышел в коридор и нашёл, подпирающую стенку, темноволосую. Она прикрыла глаза, будто уже жалела. Да, жалела. Ведь именно Тереза повелась (в который раз) на свою же доброту и не смогла бросить его одного дома. Да и кто же знал, что он согласится?

- Поехали?

Вновь обратилась к нему взглядом. Изумруды знали всё сейчас: и куда они поедут, и что будут делать, и что кушать. В этих глазах прослеживался тотальный контроль всей ситуации, даже если это не так. Плотно сжал челюсти. Отчего? Поинтересовалась она сама у себя. Показать остроту его формы лица? Она и без этого знает, что его скулы, словно лезвия.

Ожидаемая неловкость так и не появилась. Гарри шагал следом за ней, в метрах двух или трёх, но между ними уже давно пролегли мили. А он к ним до сих пор не привык. В гараже она бросает, что сама сядет за руль, не решаясь предложить ему вернуться к роли водителя. Мужчина не против. Не так часто он видел её во главе автомобиля, и сейчас, смотря на неё с соседнего сидения, успевает мельком насладиться видом.

Внимательна. Ожидаемо сфокусирована на дороге. Знает, куда держит путь. А он, делая лишь этим лучше, не навязывает свою компанию. Ясно, что тут сидит только потому, что она как всегда снисходительна.

Её телефон несколько раз вибрирует. Внимания на это никакого. И он предполагает, что либо специально не хочет брать, зная, кто пишет, либо настолько ушла в свои мысли. Склонившись ко второму варианту, зная, насколько она мечтательная и рассудительная натура, переводит взгляд на наманикюренный большой пальчик. Она нервно стучит по рулю и закусывает губу. Ей хочется есть.

Немного разочаровался, когда она припарковала автомобиль напротив бургерной. Ничего он не сможет сегодня перекусить. Ладно. Возьмёт кофе. Нет. Слишком опасно: потом не уснёт, так ещё и взбодрится, а это может сказаться на их вечере. Он надеялся, что у них есть хотя бы чай.

Промычала довольно, когда почувствовала опасный запах фастфуда. Долой диету. Хотя можно просто забыть этот инцидент со срывом.

В самой забегаловке никого не было, за исключением мужчины, пьющего уже вторую чашку кофе. Возможно дальнобойщик. Выглядел соответствующе. Так и решила Тереза, проходя к дальнему столику с красными, лакированными диванчиками. Старалась ступать ровно по чёрным плиткам, мурлыча слова знакомой песни из девяностых. Приёмник хоть и не был новым, оказался постарше даже Стайлса, но придавал некую романтику заведению.

На столе их ожидали меню. Темноволосая схватила своё быстренько и уверенно, но тут же наткнулась на его бездействие. Отложил своё в сторону. Поглядела на замешкавшегося мужчину.

- Не будешь кушать?

- Ты же знаешь: я такое не ем. У меня строгая диета. - Гарольд, уверенно отказавшись, поудобнее расположился на своём диванчике и ожидал официантку, чтобы заказать чай без сахара.

- Я тоже. И что? - усмехнулась себе под нос и начала зачитывать своим мелодичным голосочком, - Бургер с говядиной, салатом, беконом и сыром ожидает тебя. А булочку можно выбрать с кунжутом. - Огонёк загорелся на прочитанных ингредиентах, и не только у неё, - Да брось!

Тереза цеплялась за непонимание. Как можно проехать с ней ночью несколько миль и отказаться от восхитительной еды?

- Как давно ты ел запрещённую еду? - мягко обратилась, умерив пыл.

- Ещё в детстве. Даже вкус не помню. - Честно ответил, - Или пицца считается? - она вздрогнула на этом слове. Ещё не забылось, когда они ели пиццу вместе.

- Я говорю о бургерах, - её голос оказался спокойным, мнимо спокойным, - Давай договоримся. Мы сейчас хорошенько поужинаем всем, что угодно, а я сохраню твой секрет. Сорвёмся с диеты только сегодня.

Он ни за что на это не согласится. Есть некоторые табу. И Гарри теперь строго к ним относится. Воспитание воли - часть его пути к полной трезвости. Никак нельзя показывать свою слабость.

- Договорились, - всё полетело в бездну.

Парочка разглядывала каждую строчку в меню. Сейчас он не был таким уверенным и решительным, как обычно себя показывал. В ресторанах он знал их меню, ведь каждое «новое» похоже на старое, что он видел вчера. Сейчас всё впервые. Спрашивать её, вкусная ли картошка фри, было неловко.

Тереза сомневалась. Брать большущий бургер или же любимый, как воспоминание из детства, филадельфийский стейк. Зато с газировкой она определилась сразу же. Обычную колу. Шипучую такую, чтобы газы волновали её живот ещё полчаса после.

- Ты не выбрал, - по одному только выражению лица она смогла понять.

- Я ничего из этого не пробовал, - как мальчишка, он неловко улыбнулся, а затем поджал как-то виновато губы.

- Возьму на себя. Сейчас ты попробуешь самую вкусную вещь в мире, обещаю. - Предвкушая, как она будет себя корить за съеденное, когда всё будет журчать в желудке, девушка вовремя подловила вопросительный взгляд официантки.

Женщина средних лет в помятой униформе подошла к столику. Блокнот в её руках истощился. Взгляд уже был набитый на адекватных посетителей и на полных уродов.

- Два филадельфийских стейка и две колы. Больших колы. А у вас есть пончики? - вспомнив про обещанный самой себе десерт, Тереза умоляла её взглядом, чтобы остался хоть один. Пусть даже уже заветренный.

- Нет, - женщина записывала заказ, даже не глядя на закадычную парочку, - Что-то ещё будете? - Тереза расстроилась, и это не ускользнуло от Гарри.

Он наблюдал за сменой грустных эмоций на её лице. Чёртов пончик.

- Нет, спасибо. - Наконец отозвалась темноволосая, и женщина их покинула.

- Приготовь две филадельфии! - Крикнула через весь зал в сторону кухни, спустя минуту зашкварчало масло.

- Сильная и стойкая девочка расстроилась из-за пончика? - без тени улыбки спросил мужчина, ловя её грустный взгляд. Да пусть горит в аду этот чёртов пончик.

- Не понять это чувство тому, кто независим от еды.

Она уже чуть ли не утонула в депрессии с головой, но вовремя вынырнула.

- Хотела с тобой поговорить, - он волнительно вздохнул, - по поводу тематики дня рождения Ханны. Сложно выбрать. Оказывается так много желающих провести праздник для детей, столько идей.