Пребывая в состоянии аффекта, не могу даже запомнить дорогу от офиса до её дома, от машины до входной двери, как уже стучусь. Сейчас выйдет, и я скажу: «Джессика Кинг, я вас люблю». Да, это будет сногсшибательно.

Но… Я жду минуту. Затем вновь стучусь, даже нервно нажимаю на звонок. Проходит ещё одна минута, дающая мне понять, что никого нет дома, по ту сторону двери даже и звука не доносится. Идёт третья минута, которая вручает мне надежду на… Что? Её нет дома. Её там нет. Её нет там, а значит, никаких слов сейчас она не услышит. А всё потому что её там нет. Зато…

Разворачиваюсь к лестнице, собравшись покинуть здание. Джессики нет тогда, когда она мне нужна. Но у меня всегда есть алкоголь, готовый утолить нездоровую жажду крови. Выпью чего покрепче и снова могу забыться в пьяном угаре…

========== Глава 38 ==========

Она может обнять меня прямо сейчас крепко-крепко, убрать боль с сердца, причину которой я не совсем могу вспомнить. Хотя даже не нужны её ласковые прикосновения, одного присутствия достаточно. Необходимо просто знать, что она спит рядом, сопит, возможно даже бурчит и негодует по непонятной мне причине. Она такая хрупкая в моих объятиях, но несмотря на это, я всё равно хочу только сильнее сжать её и никогда не отпускать.

Переворачиваюсь на спину и стараюсь утянуть светловолосую за собой, но вместо её мягкой кожи и ласковых прядей, по лицу меня бьёт подушка. Дежавю. Сколько дней я вот так просыпаюсь? Сколько раз мне кажется, что она рядом? Сколько я вижу эту иллюзию, которую каждый раз создаёт моя больная голова.

Видимо, все эти разы превратились в один, и каждое утро я забываю предыдущее, чтобы вновь утонуть в приятной галлюцинации. В какой-то степени приходится прожить целый день, лишь бы снова в пьяном угаре видеть её счастливое, а не слезливое личико. Теперь возможность просто прикоснуться к ней кажется неимоверной роскошью, за которую любая цена будет недостаточной.

Уже даже не торопясь на работу, просто спускаю ноги с кровати и оглядываю спальню в сотый раз: куча бутылок, скопившихся за несколько дней. Разве домработница не должна убрать всё это? Хотя… Припоминаю, как сказал ей, что, если нога ступит на порог спальни, тронет хоть одну вещь, я её убью. Это я сказал? Нет, точно такого факта помнить я уже физически не могу из-за моря выпитого алкоголя.

— Привет, это Джессика, сейчас я занята и не могу подойти к телефону. Оставь мне сообщение… — в этот день после того, как я слышал голосовую запись миллионы раз, мне хочется сказать что-то гневное, обвинить её во всех проблемах, но нельзя так.

— Да… — тяжело шепчу подобие приветствия, но внутри чувствую, как загорается гнев, от которого она и сбежала. Ей не нравилось то, как вспыльчиво я могу себя вести, как вымещаю злость на ней, на окружающих предметах, — На самом деле, Джесс, я исчерпал темы разговоров по твоей голосовой почте и испробовал все варианты, как можно извиниться за две минуты после противного писка оповещения. Так что… Просто хочу спросить, как дела, малыш?

Каждое оставленное сообщение звучит всё более и более разочарованно, но без этого разговора в одни ворота нельзя двигаться в течение дня. А его исход всегда известен: напьюсь до полусмерти, что вижу странные, но порой нужные моему сердцу вещи. Кладу телефон на мраморную тумбу, но из-за такого, как руки нервно дрожат, смартфон соскальзывает и падает прям под потоки тёплой воды. Имена последних вызванных расплываются, но там только одно единственное: Джесс.

Забив на такую формальность, продолжаю чистить зубы. В принципе, мне не так уж и нужен телефон, можно пожить без него какое-то время. Джессика всё равно не звонит, так ещё и пропала бесследно, будто растворилась в Лондоне.

Как может быть безвкусен кофе, который я так люблю. Он должен дать заряд энергии, помочь прожить этот день, особенно без мыслей об убийстве. Хотя прикончить бы кого-нибудь я сейчас хочу. А всё из-за жизненной апатии, из-за того, что синий галстук провонял виски, на сером непонятное пятно, и теперь на мне никудышный, раздражающий роговицу глаз, красный. Из-за того, что сегодня опаздывает телохранитель, нарушается мой каждодневный план. Из-за того, что я сам не могу сесть за руль, так как пьян: последний раз, когда стопка водки залетела в мой рот было всего пару часов назад. Из-за того, что домработница теперь косо на меня смотрит. И из-за того, чёрт бы её побрал, что Джессика не отвечает на звонки, заставляя чувствовать себя недотраханным маньяком.

Мм… Секс. Можно ли остановится на этой стадии? Можно ли заменить алкоголь сексом? Интересно, можно ли оттрахать кого-нибудь так, чтобы у самого звёздочки перед глазами сверкали. Конечно, можно. С ней только так и было, особенно по пьяни. Рука вновь интуитивно тянется к внутреннему карману пиджака, чтобы найти смартфон. Ах, точно он плавает на дне раковины.

Вместо него я выуживаю салфетку, оставленную какой-то девушкой. Точно, пару дней назад пить пришлось не дома, а в баре, так как алкоголь закончился. Там крутилась какая-то шатенка, играла глазками из другого конца бара, но тогда это мало волновало. А что сейчас изменилось? Мне так хочется оттрахать кого-нибудь, и не для получения удовольствия, а, чтобы выпустить пар из-за неустойчивой нервной системы. Не так и важно, как её будут звать, как она будет выглядеть. Мне нужно тело, тёплое, чтобы я чувствовал ответ под собой. Неожиданно я чувствую её приятный, сладкий запах духов. Снова галлюцинация?

— Здравствуйте, Мистер Стайлс, — от крайне аморальных и пошлых мыслей меня отвлекает милая брюнетка, имя которой я стараюсь извлечь из закромов памяти.

— Зои, красавица, доброе утро. — Подмигиваю и стараюсь не дышать на неё перегаром.

— Ох, и вам тоже доброе утро, как спалось? Сегодня был сильный дождь.

— Спалось? Одиноко… — прикусываю нижнюю губу, возможно непристойно опуская глаза на её острые ключицы. Если мне не изменяет память, на том корпоративе она была согласна разделить со мной, что угодно. Постель. Туалет. Любую коморку.

— Это, наверное, весенняя депрессия. Я время от времени тоже грущу.

— Разве у тебя нет того, кто развеселит? У такой красавицы должен быть.

— Ну никто не веселит меня. — она неуверенно поднимает свои оленьи глазки, притворяясь самой невинной девчушкой на белом свете, но я всё знаю.

— Правда? — наклоняюсь к её стойке и неумолимо приближаюсь к пухлым губкам, — Мне кажется, у тебя должен быть тот, кто делает так… — включив обаяние на полную мощность, протягиваю руку вперёд к тому моменту, когда девушка уже, ожидая поцелуй, прикрывает затуманенные желанием глазки. Но сначала я касаюсь острой скулы, и Зои сразу отзывается, вжимается в мою ладонь, — Нет того, кто ласкает эти красивые скулы? Кто целует их и уделяет внимание? Нет того самого, кто может сделать так? — аккуратно целую её, но с одним похотливым намерением.

Мне нужно от неё одно. И прямо сейчас. В любом виде. Хоть под этой стойкой. Сладкий запах её духов сильнее бьёт по рецепторам, давит на слизистую носа, отчего приходится крайне отчаянно целовать брюнетку. Пусть поможет. Пусть уберёт эту боль хоть на секунду. Но внезапно голубые глаза впиваются в сознание, затем её сердцевидные розовые губы, расплывающиеся в улыбке. Ох, этот счастливый взгляд, пытающийся отогнать те пошлые мысли, которые меня наполняют. Делаю очередной рывок, кусая Зои за нижнюю губу. Мне нужно. Её тело.

— Я хочу тебя. Пойдём, — тяну девушку к своему кабинету, но та кидает какой-то недоверчивый взгляд, совсем не вовремя, — Я давно этого хотел… — добавляю ещё одну фразу, как бы вывешивая белый флаг. Плевать на своё честолюбие.

— Мистер Стайлс… Я… — она мнёт в другой руке бумажку, которая тут же переманивает моё желание. Хотя… Оно создано было только в голове.

— Что такое? — мягко обращаюсь и кидаю взгляд на какой-то, видимо, документ.

— Кхм… — Зои прочищает горло, — Наверное… Пусть подождёт? — её переменчивость сейчас совсем не кстати. Ну, я бы хотел её трахнуть, только… Чёрт, что за бумажка?