- Кейт, – вроде покорно склонив голову перед судьбой нового имени, девушка убирает прядь с лица, которая до сих пор ему не давала покоя, - Офелия. Без разницы.

Вроде бы почувствовав привкус победы, привкус покорности, свойственной всем девушка здесь, Гарри тут же встретился с ответной колкостью, замаскированной такой, спокойной. Это раздражает. И всё вновь скрывается за его безразличным выражением лица. Лишь только брови мимолётно дрогнули от удивления.

- Хорошо, Зои, ляг на кровать. – слетает новое выдуманное имя, и её охватывает страх. Нет, не перед его острым языком, слова сошедшие с которого так легко раздражают, лишь только одна причина: он пришёл сюда получить своё, значит, придётся отдать. Но ни ночь, прошедшая с осознанием происходящего, ни затем целых полдня в школе, не помогли ей собраться с мыслями. Легче всего отключить чувства, забить на голос совести, который пока всего лишь шепчет об ошибке.

И в этот момент X, когда должно всё начаться, где её «взрослая жизнь» полетит в тартарары, Теа думает об одном. Точнее завидует, что у него есть спортивные штаны, в карманах которых можно спрятать руки. Они так ей сейчас мешают. Нервно улыбнувшись явно глупой мысли, она всё же, решив быть крайне послушной, разворачивается и глухо ступает к кровати, отвращение к которой не передать. Никто здесь особо не парится о чистоте комнат, что легко сказать о стойком запахе сырости, парочке засохших цветов в горшках, пожелтевших стенах. А что уж говорить о кровати? Тереза лишь надеется о ежемесячной смене постельного белья… И то не факт, что ежемесячной.

Засунув своё возмущение куда подальше, она на дрожащих ногах опускается к матрасу кровати, не представляя, что сейчас будет. Нет, она может представить какие-то выдуманные картинки из прочитанных романов, но все знают: на деле это отличается. Только насколько всё будет отличаться? Кардинально? Или совсем чуть-чуть? В поиске ответов Теа поворачивает голову, чтобы встретиться с его решающим взглядом, но… Находит шатена, уже сидящего в кресле напротив.

- Эм..? – возмущение стремилось сорваться с её уст, но девушка вовремя прикусила нижнюю губу и силилась изо всех промолчать.

Она ожидала, что вот-вот незнакомец всё-таки встанет с кресла и примется за дело, за то, зачем зашёл в это Богом забытое место, в эту скудную комнатёнку. А он всё сидел и глядел на неё своими тёмными изумрудами. Вроде никакого интереса, но зачем так пристально смотреть? И вот снова её рот открывается, чтобы крайне недовольный вопрос наконец-таки слетел. Нельзя. Похожая на глуповатую рыбку, Тереза несколько раз, мысленно то отговаривая себя, то вновь уговаривая, открывает и закрывает рот. Шатен, изучая странную особу перед собой, подносит руку к лицу и двумя пальцами начинает выжидающе, даже нервно переминать нижнюю губу, развалившись в кресле. В голове Терезы проскальзывает мысль, что он совсем не похож на кого-то состоятельного мужчину в уличных спортивках, ему под стать сейчас забитая компания забияк, которые ошиваются вокруг дорогой тачки, желая угнать её.

- И… Что мы делаем? – пытаясь раскусить этого уличного парнишку, девушка прищуривает серые глазки.

- Тише, - не отводя в сторону взгляда, Гарри продолжает внимательно изучать каждый миллиметр её возмущённого лица. Теперь волнение уходит на задний план, когда появляется полное непонимание происходящего. Он только что попросил её вежливо заткнуться? Заткнуться в месте, где слева, справа, сверху, снизу доносятся одни стоны и крики? - нервно усмехнулась про себя темноволосая.

Его пытливый взгляд, будто раздевающий её, затем одевающий и снова раздевающий, буквально отражался на миловидном личике Терезы: она краснела и краснела. Вот поэтому её можно назвать белой вороной среди остальных. Ведь любая другая здесь воспользовалась бы моментом, встала бы с кровати и нарушила его личное пространство собой. Возможно уселась бы к нему на колени, возможно сразу перешла к делу, но у Терезы пока что есть здравый ум и инстинкт самосохранения. Сидящий мужчина вовсе не внушал доверие ни внешним видом, ни сказанными словами до.

- То есть мы будем просто молчать? – вновь подала голос девушка.

- Говорю же, тише, у меня ментальный секс, – довольная улыбка озаряет его лицо, но сказанное ранит Терезу по непонятным причинам.

Она сутулится и кладёт подбородок на коленки подогнутых ног, пока глаза продолжают непонимающе оглядывать клиента. Неужели каждая здесь сталкивается с такими сумасшедшими мужчинами? - хмыкает, и брови Гарри вздымаются.

Смеётся? - удивлённо спрашивает сам у себя.

Кажется, она вроде не вызывает и дольки интереса в нём, а анализ каждого миллиметра её тела запустился. Эти невинные серые глаза, ужимки ещё не созревшего подростка, невозможность удержать зрительный контакт больше пятнадцати секунд не внушают доверия. Она не кажется ему невинным, милым ангелочком; скрытная – возможно, но точно не наивное создание. Не оказалась бы здесь, если бы верила в силу и помощь Божью. Вот поэтому Гарри продолжает, раскинувшись поудобнее в кресле, изучать, анализировать и делать вроде бы бессмысленные выводы.

- Может скажешь своё настоящее имя? – хриплый голос вновь разрывает тишину, отчего серо-голубые глаза поднимаются, отвлекаются от изучения странного пятна на ковре.

- Офелия, - продолжает стоять на своём, не желая нарушать одно из главных правил, оговоренных Мисс Сеймур. Та чётко дала понять, что необходимо соблюдать субординацию, то есть коротко - нельзя перечить правилам хозяйки.

- Значит, будем играть в угадайку, Диана? – без тени улыбки на лице он показывает серьёзность в этом вопросе, но девушка никак не реагирует на произнесённое имя, - Эмма? – вновь она не подаёт вида, - Камилла? – звучит имя подруги, и Тереза начинает часто моргать, - Так, я угадал? Ты – Камилла?

- Нет. Я – Офелия, извините, но мне непонятно, что мы тут делаем, - небольшой запас терпения после нервозного дня быстренько сдувается, и темноволосая даже слишком резко спрыгивает с кровати, чтобы побежать на всех порах к Мисс Сеймур и умолять любого другого заносчивого мужика.

- А я думал, что бордель – это место развлечений, - хитро улыбается он в ответ, будто наперёд зная, что Тереза остановится, встанет и захочет сказать что-то непростительно колкое. И это совсем не характерно её спокойной натуре, причина понятна: весь день она боялась вечера, боялась момента X, и тогда, когда уже готова отключить чувства и отдаться без всяких эмоций, входит он. «Самовлюблённый, грубый и заносчивый».

- Так и есть, - прочистив горло, девушка хватается за оставшееся терпение и ждёт, когда он всё вновь испортит.

- Я плачу, - мужчина вальяжно, будто чувствуя, как сильно нужны ей зелёные бумажки, достаёт дорогое на вид портмоне и медленно начинает вытаскивать одну стодолларовую купюру за другой, - И ты остаёшься.

Тереза, чувствуя себя так паршиво и зная, как нужны ей сейчас деньги, убирает кисть с дверной ручки и покорно глядит на четыреста или пятьсот долларов, которые твёрдо приземляются на столик рядом с креслом. Несколько вопросов стремятся скорее вырваться наружу. «Почему так много?», «За что?», «Что я должна сделать?»

- Это слишком много ради угадывания моего имени. – Девушка под его ядовитый взгляд возвращается на кровать и ещё сильнее ёжится – так всегда происходит, когда кто-то чувствует твою слабость и увеличивает свою силу в разы. О, да… Он её подавляет. Ему это нравится. Ей – нет.

- Теперь это азартно. Дай мне пять попыток, - мужчина хитро улыбнулся, и лицо снова стало серьёзным. Он ещё не понимает, насколько необычно её имя, насколько редко встречается в наше время. Конечно, ему не хватит и тридцати попыток за эту ночь, чтобы узнать, кто она такая, кем приходится миру.

Но Гарри не особо стремился, не показывал свой интерес узнать её, как можно, лучше, он просто сидел в своём нагретом кресле и оглядывал девушку. Поначалу она изо всех сил старалась не замечать его, лишь только подавать голос, когда он вновь принимается за разгадывание имени. Сначала была Фиона. Довольно экзотичное и редко встречающееся. Тереза буркнула себе под нос недовольно, а затем вновь принялась обдирать пожелтевшие листья с одного из кустов в горшке. Правильно ли оставаться с ним в комнате, где царит тишина и никаких компрометирующих звуков, только те, которые отголоском доносились из соседних комнат? Затем их идиллию, лишившуюся напряжённости, разорвал стук в дверь. Это была Мисс Сеймур, решившаяся проверить «важного» клиента и подопечную.